от восторга. Печать, едва ли не самая сложная, встала чётко как надо. И теперь моя энергосистема способна проводить на порядки больше энергии, чем прежде. Вытянув руку со сжатым кулаком вверх, я выстрелил в небо настоящей молнией, и держал разряд несколько секунд, чтобы проверить печать. Всё просто идеально!
Вот теперь я, кажется, готов к изготовлению меча!
Времени до подъёма оставалось ещё пару часов, и я поехал домой, досыпать.
Единственное, что мне портило удовольствие от отлично проделанной работы над печатями — смутное ощущение, что я что-то делаю не так.
С этой мыслью я и уснул.
Глава 8
Что происходит в разломе — остается в разломе
Конечно, никаких гарантий, что собранный на коленке из говна и палок таймер Ариэль сработает, как настоящие часы, у нас не было. Тем не менее, время плюс-минус подошло. Пустынный разлом должен открыться сегодня, и будет лучше, если мы обнаружим его первыми.
Я погрузил в машину новый таймер, гномий тигель и купленные мной инструменты. Ещё пару брусков мифрила в рюкзаке, под сменной одеждой. А ещё тент от жары, пледы от ночной прохлады, чайник, дешёвенький одноразовый мангал, несколько пакетов угля, мясо и новые, девственные, никого-ни-разу-не-убивавшие шампуры. В качестве гарнира немножко овощей и ацтекские кукурузные лепёшки сиречь тортильи. Увы и ах, тоненького армянского лаваша в Арапахо-Сити днём с огнём не сыщешь, проще выпечь самому.
Сколько ждать неизвестно, а потому я собирался, как на пикник, рассчитывая провести это время с пользой и вкусно поесть. Последние дни с этим были проблемы; всё как-то на бегу, да на бегу.
Пока собирались, Нага чуть не лопнула от приступа остроумия.
— Принцесса Ариэль, а у вас сегодня, получается, свидание? — спрашивала она, а сама чуть не хрюкала от озорства.
Ариэль в ответ пыталась испепелить подругу взглядом и сдержанно отвечала, мол, нет. Проходило десять минут, Нага придумывала новый подкол, и всё повторялось заново.
— Принцесса Ариэль, а почему мы не ходим в разломы с мангалом, пледами и мужиками?
— Нага! — и в приставучку летит диванная подушка.
— Молчу-молчу, — та делает жест, будто запирает уста.
Ещё десять минут.
— Что происходит в разломе — остаётся в разломе, да, девочки?
— Тан краз’дом грона ват нукрус белферо! — не выдерживает в конце концов Ариэль.
Хм, ну язык отсох — это ладно, но чтоб рога отпали! это уже сильно!
Что-то мне подсказывает, что когда всё закончится и девочки вернутся домой, их жизнь уже не будет прежней. Столь долгое и тесное знакомство с настоящей принцессой обязательно сыграет свою роль. Станут телохранительницами или просто приближёнными.
Нага, так та вообще без мыла куда хочешь пролезет. Покрутится в высшем обществе, да и выскочит потом замуж за какого-нибудь рогатого графа или барончика.
Так что у нас здесь не просто временное убежище для иномирян, но ещё и кузница кадров.
Кстати, о кузнице, точнее, о парковке рядом с ней. Я позвонил Габи, договорился, что она покараулит мою бронекрасотку, пока мы будем в разломе. Но выдёргивать её сразу не стал, подъедет, когда придёт время. У неё всё же свои дела могут быть.
На место мы приехали уже ближе к полудню. Разлом все ещё не открылся, и я этому, по правде говоря, был рад. Уже настроился на шашлык.
— Разожги, пожалуйста, уголь, — попросил я Ариэль, выставляя мангал.
— Это, по-твоему, занятие для девушки? — прищурилась она.
— Для девушки — может и нет, — хмыкнул я, — а вот для мага огня — в самый раз.
Щелчок пальцами — и уголь разгорелся. Тоже мне, позёрка! А то я не вижу, что создать огонь на расстоянии для неё пока что на пределе возможностей. Проще было бы ладонь приложить.
Выставили тент от солнца, походные стульчики, и вообще, расположились с максимальным удобством. Я ещё и пива достал, холодненького. Когда по рынку бегал, прикупил автомобильный мини-холодильник специально на такой случай. Всё же отдыхать надо с комфортом.
Дожидаясь, пока уголь прогорит, как надо, я даже прикрыл глаза и задремал.
— Расскажи про свою семью, — попросила вдруг Ариэль. — Нам же в скором времени придётся пожить с ними, верно? Хочется узнать, что это за люди.
— Хорошие, — не раздумывая ответил я, а затем поочерёдно рассказал принцессе о своей немногочисленной родне.
Патриарх — он же Михаил Александрович Чернов, он же деда Миша, он же мой прадед. Матёрый мужичара, который не смотря на преклонный возраст умудряется держать руку на пульсе, так ещё и физически себя не запускать. Стареть деда Миша отказывается категорически и, кажется, застрял где-то на отметке шестидесяти лет. Больше ему ну никак не дашь.
Что ещё?
Артефактор до мозга костей. Собственно говоря, одна вещь, изготовленная дедом под заказ, стоит так же, как сотня типовых изделий с теми же свойствами.
Справедлив со своими, суров с чужими, добр со мной, всё же первый правнук. Не могу вспомнить за ним ни слабостей, ни косяков. Русский аристократ в лучшем смысле этого слова. Одним словом — Патриарх.
Дальше.
Константин Михайлович — мой родной дед. Владеет водной стихией. Старший из сыновей Патриарха и наследник рода. Я бы, наверное, мог сказать, что Константин прожил всю жизнь в тени отца, незаслуженно обделён вниманием, засиделся в наследниках и бла-бла-бла.
Так вот нихрена подобного. Никто ничем не обделён.
Константин нашёл себя в коммерции. Деда Костя — это про бабло. Как великий маг он не сложился, зато вывел товар Черновых на такое количество иностранных рынков, что пальцев на руках и ногах не хватит. При нём же удвоился штат наёмных сотрудников в мастерских.
Дальше — Ванька.
Иван Алексеевич Чернов, стало быть. Мой семнадцатилетний двоюродный дядька. Ваньке повезло родиться артефактором в роду артефакторов, и больше мне сказать о нём пока что нечего. Там ещё характер толком не сформировался, говнистый подросток он и есть говнистый подросток. Впрочем, он всего на год младше меня в этом теле, и совсем скоро формально станет взрослым. Но только формально.
Рассказал и про женщин рода. Моя мама, Варвара Алексеевна, очень добрая и отзывчивая. Про неё мне тяжело говорить. Она уже третья женщина, ставшая моей матерью, и первые две погибли при моём, так или иначе, участии. Особенно после смерти отца… как-то так получилось, что мы немного отдалились, посвятила всю себя моей младшей сестрёнке, Светику. Мелкой всего двенадцать лет от роду, но уже такая
