Глава 7
Герцог Эксетер все дни проводил одинаково: сидел у себя в кабинете и работал, а когда не работал, то просматривал деловые бумаги. После завтрака слуга приносил письма, рассортированные по темам и степени важности, и Маркус диктовал ответы. Потом секретарь удалялся переписывать почту, а он встречался с агентами по недвижимости, адвокатами, банкирами и прочими чиновниками, в коих возникала надобность. Затем он ставил подписи на принесенной секретарем корреспонденции, после чего дворецкий приносил обед: обедал герцог здесь же, за письменным столом. Будучи убежден, что ответственного человека отличает организованность, Маркус был педантичен до крайности.
Однако после того как заболел его секретарь мистер Коул, весь тщательно отработанный распорядок дня пошел наперекосяк. Мистера Коула замещал его двоюродный брат, юный Роджер Адамс: он отличался каллиграфическим почерком и услужливостью, но этим его профессиональные навыки исчерпывались. Адамс складывал приглашения на мюзиклы и званые вечера в одну кучу с деловыми письмами и вечно забывал, какие правительственные законопроекты поддерживает Маркус, из-за чего подносил ему петиции в пользу совершенно полярных законопроектов. Еще Адамс имел привычку покашливать и, самое ужасное, получив письмо от Дэвида, ничего не сообщил Маркусу, хотя по инструкции должен был сделать это немедленно.
Разумеется, и сегодня график пошел насмарку: все утро пришлось разбираться с заполошной вдовой священника, но работа есть работа, и Маркус изо всех сил старался нагнать упущенное. Что до Адамса, то он опять проштрафился, принял приглашение леди Морли на охоту, в которой Маркус вовсе не собирался участвовать. Маркус молча посмотрел на секретаря.
– Мистер Адамс!
– Да, ваша светлость? – Молодой человек тяжело дышал, словно загнанная на охоте лисица.
– Пожалуйста, извинитесь перед леди Морли и напишите, что неотложные дела лишают меня удовольствия присутствовать на охоте.
Адамс нервно кивнул:
– Да, сэр. Я объясню, что это моя ошибка…
– Ни в коем случае! – «Господи, хоть бы Коул побыстрее выздоровел!» – Это будет неучтиво. Дама не должна узнать, что я по ошибке принял ее приглашение. Просто напишите, что я сожалею, и никаких лишних слов.
Пожалуй, последняя фраза прозвучала чересчур резко: Адамс даже побледнел, отчего Маркусу захотелось, чтобы он вообще куда-нибудь исчез. Без сомнения, Адамс опять что-нибудь напортачит, и в итоге придется переписывать письмо. Зачем в таком случае секретарь, если от него никакого толку?
Адамс снова кивнул и перетасовал кипу бумаг. Несколько листов упали на пол, и Адамс нагнулся за ними, выронив еще больше бумаг.
– Извините, ваша светлость, – пролепетал он. – Прошу прощения…
В этот момент раздался стук в дверь.
– Войдите! – крикнул Маркус и устало потер лоб, размышляя, как поступить: уволить секретаря прямо сейчас или подождать, пока он разберет почту.
Его раздумья прервало легкое покашливание – на пороге стояла его «супруга». Хорошо хоть свое серое шмотье она уже скинула: Маркус не любил женщин в блеклых платьях, особенно если они обладали смазливыми личиками. Эту, как ни странно, Бог лицом не обидел, а синее платье простого покроя, сидевшее на ней как влитое, выгодно оттеняло цвет ее лица. Черные кудряшки она собрала сзади, открыв шею и плечи, прекрасные, несмотря на отсутствие украшений. Вот только взгляд ее, к сожалению, ничуть не изменился – в нем горел прежний вызов.
– Можно вас на два слова, сэр? – осторожно спросила она.
Адамс вскочил на ноги, разбрасывая письма и приглашения. Минуту он взирал на Ханну с немым изумлением, затем отвесил такой поклон, какой и при дворе-то нечасто увидишь.
Маркус возмущенно прикрыл глаза.
– А ну успокойся, Адамс.
– Простите ради Бога, – пролепетал секретарь.
– Потерпите пару минут, – бросил герцог. – Впрочем, лучше идите в библиотеку, я скоро туда подойду.
– Хорошо. – Ханна присела в реверансе. – Простите за вторжение, милорд.
– Нет, останьтесь, – неожиданно приказал герцог, едва Ханна двинулась к двери. – А ты, Адамс, оставь нас на минутку.
Секретарь, нервно улыбаясь, вышел, громко хлопнув дверью. Ну что за человек: простейших правил запомнить не может!
Маркус бросил ледяной взгляд на незваную гостью.
– У вас что-то важное? – Он откинулся на спинку кресла:
Ханна пожала плечами. Пусть перед герцогом дрожит секретарь, а она не собирается.
– Если на вас не действуют разумные доводы, – решительно начала она, – может, вы хоть деньги пожалеете? Розалинда настаивает на покупке нарядов, которые, разумеется, подошли бы герцогине, но мне они ни к чему. Если вы немедленно не вмешаетесь, она истратит на это уйму ваших денег, возможно…
Ханна понятия не имела, сколько стоит шелковое платье, не говоря уже об отороченных мехом плащах и бархатных туфельках, о которых с энтузиазмом щебетала Розалинда.
– А что, у вас есть возражения? – Выражение лица герцога не изменилось.
– Они имеются у вас. Мыслимо ли, столько денег на ветер выкинуть!
Маркус усмехнулся.
– Это не ваши деньги. Отчего же вы так волнуетесь?
– Оттого, что я не могу ее больше обманывать! Розалинда уже обсудила со мной предстоящий бал и то, что сначала она накупит платьев, а потом станет скупать орхидеи. Но это все мелочи по сравнению с роскошной свадьбой, которую она намерена устроить! – Ханна была так зла, что ее начало трясти.
Герцог вздохнул и раздраженно уставился на нее.
– Пусть Розалинда с Селией тратят, сколько хотят. – Он произнес это медленно, словно беседовал со слабоумным ребенком. – Это мои деньги, мой дом и мое семейство. А вы делайте вид, что вам это нравится, или, если хотите, дуйтесь – мне все равно. Но предупреждаю: они ни в коем случае не должны узнать правду. Даже не думайте сообщить им, как все обстоит на самом деле, а если будете на меня давить, я дам такой отпор, какой вам и не снился.
– Вы слишком многого просите. – Голос Ханны задрожал, но герцог все так же невозмутимо взирал на нее.
– Я всего лишь прошу, чтобы вы кое о чем умолчали. Если будете держаться скромно и правдиво играть герцогиню, все вас таковой и сочтут, в противном случае мне придется усмирять вас на правах мужа.
Ханна поморщилась. На правах мужа – вот наглость-то!
– Как вам угодно, милорд, – процедила она сквозь зубы и повернулась к двери.
– Ваша светлость!
Ханна на миг оцепенела, а потом обернулась и подозрительно прищурилась.
– Герцога, равно как и герцогиню, называют «ваша светлость», – спокойно пояснил Маркус. – Никаких «милордов» и «миледи».
