Книга Сыграй на цитре - Джоан Хэ

– Три дня. – Моя сестра разворачивается, чтобы последовать за Цикадой. – Сто тысяч стрел за три дня.

7. Заимствуя стрелы

Сто тысяч стрел за три дня.

Мне жаль тебя расстраивать, Ку, но для того, чтобы убить меня, потребуется нечто большее. Возможно, я не справилась с ролью сестры, но я не потерплю неудачу как стратег. Когда я возвращаюсь на джонку той ночью, то лежу без сна в своей каюте, а мой разум горит, когда я обдумываю варианты.

Я могла бы воспользоваться услугами каждого изготовителя стрел в Южной столице, чтобы раздобыть нужное количество. Но это надругательство над моими способностями. Я могу сделать лучше. Я продемонстрирую Цикаде, что для меня нет ничего недосягаемого, даже невообразимое.

Я не буду делать стрелы.

Я позаимствую их у врага.

* * *

В первый день я покрываю соломой двадцать Южных джонок. Я даю указания ремесленникам Цикады изготовить чучела – голубую мешковину, набитую большим количеством соломы, – и установить их на палубах. Затем я забираюсь на самую высокую сторожевую башню и сажусь, наблюдая, как звезды перемещаются по небу, и смеюсь, когда они предсказывают идеальные условия для моей уловки.

– Стоит ли мне беспокоиться? – спрашивает Ворон, когда я возвращаюсь на нашу джонку к ужину. Он не знает подробностей моей задачи или того, что поставлено на карту ради Жэнь, а только то, что если добьюсь успеха со стрелами, то выиграю задание Цикады для империи, и лишусь головы, если потерплю неудачу.

– С чего бы тебе волноваться? – Я помешиваю свой чай. – Это ты меня убиваешь.

– И ежедневно спасаю твою жизнь.

– Пора уже с этим покончить. – Слуги подают на стол первое блюдо. – Просто скажи мне, куда ты кладешь яд.

– Повсюду. – В голосе Ворона нет ни капли раскаяния. – Тебя впечатляет моя основательность?

– Нет.

– А моя игра на цитре?

– Нет.

– Ну а моя привлекательная внешность?

– Ты не боишься, что у меня будет передозировка?

Ворон вздыхает, когда я возвращаю его к теме. Мы говорим больше теперь, когда я знаю, что самое худшее из того, что может случиться. Кроме того, мне нужно подобраться поближе к Ворону. Яд – без вкуса, без запаха – может быть в чем угодно, но я внимательно следила за кухней, и противоядие не добавляют в чай. Ворон должен сам добавлять его в мою чашку. Оно должно быть при нем.

В рукаве? Между его широким поясом и талией? Я внимательно наблюдаю за ним, пока он насыпает рис в мою миску.

– Ты определенно слишком пристально смотришь на того, кто, по твоим словам, уродлив.

– Я никогда не говорила, что ты уродлив.

Ворон ухмыляется, как будто я только что сделала ему комплимент.

– У тебя не будет передозировки, по крайней мере до тех пор, пока принимаешь противоядие каждый день, – говорит он, раскладывая ростки гороха поверх моей горки риса.

Я выхватываю у него свою миску. Он мне нравится больше, когда не притворяется кем-то еще, кроме моего соперника.

Ворон начинает наполнять свою собственную миску.

– Меня больше беспокоит твоя сделка с Цикадой.

И правильно, что беспокоит. У империи скоро будет вдвое больше врагов.

– Прибереги свое беспокойство. – Я копаюсь палочками для еды в шипящем каменном котелке со свиной грудинкой в поисках самого нежирного куска. Мои рецепторы не привыкли к такому количеству мяса. – Это моя голова в пути на плаху, а не твоя.

На мой рис приземляется кусок нежирной свинины. Я поднимаю взгляд к палочкам Ворона, зависшим прямо перед моим носом, а затем к его самодовольной улыбке.

Он убирает свои палочки для еды.

– Я тот, кому придется объяснять твою смерть Миазме.

Оказывается, Ворон добрался-таки до единственного постного куска в горшочке. Вместо того чтобы прикоснуться к его подношению, я выбираю другой кусочек и разделываю палочками белый жир.

– Тогда просто скажи, что ты позволил мне умереть. Я выдала себя, оказавшись предателем.

– Нет ничего плохого в том, чтобы признать поражение, – произносит Ворон, наблюдая за моей возней.

– Может быть, для тебя. Я удаляю жир из мышцы. – Но на карту поставлена моя репутация, а я непобедима.

* * *

Если Ворон настроен скептически, то Цикада тем более.

– Не понимаю тебя, – говорит она, когда я присоединяюсь к ней за чаем на следующий день. Она меряет шагами комнату. – Ты губишь джонки, которые я тебе одалживаю…

– Модернизирую. – Так они больше подходят для моих целей.

– Снабжаешь их самыми уродливыми пугалами, которые я когда-либо видела…

– Чучелами, а не пугалами.

– Ты обмениваешься любезностями с ремесленниками и разговариваешь о рыночных ценах и экономике. Ты уходишь на сторожевую башню и сидишь там часами. А потом ты возвращаешься сюда и что делаешь? Споришь со мной? Пьешь чай?

Чай и правда весьма неплох, несомненно лучше той коричневой гадости, которую подают в лагере Жэнь.

– Я думала, тебе нравится моя компания.

Я, например, нахожу Цикаду достаточно занимательной. Южная аристократка до мозга костей, она хорошо разбирается в философии, археологии и во всех темах, совершенно бесполезных на войне.

– Хм. – Цикада присоединяется ко мне за низким столиком, отделанным заморской слоновой костью. – Так и было, прежде чем я поняла, что ты насмехаешься надо мной.

– Я бы не посмела.

– Уже идет второй день, а у тебя нет ни одной стрелы, которую можно было бы продемонстрировать.

– Всему свое время.

– У нас нет времени.

– У меня еще есть день, как ты и сказала.

Цикада закатывает рукава и поливает горячей водой свежую порцию листьев, распространяя аромат жасмина.

– Слух о нашей сделке распространился по всему царству. У меня не будет другого выбора, кроме как казнить тебя, если ты потерпишь неудачу.

– Этого не случится. У вас есть сорок корабельных рабочих, о которых я просила?

– Зачем?

– Чтобы управлять джонками.

Цикада приподнимает бровь.

– Ты хочешь сказать, что все эти пугала, которые ты сделала, не смогут управлять джонками?

Я смеюсь, и Цикада тоже выдает редкую улыбку. Она смягчает ее лицо, с ней она выглядит на свой настоящий возраст.

– У меня действительно есть корабельные рабочие, о которых ты просила, – говорит она, снова наполняя мою чашку. – Что именно ты планируешь?

– Сюрприз.

– Стратеги, – фыркает Цикада, поднимая свою чашку вместе со мной. – Ты и Ноябрь, обе.

Моя чашка останавливается на полпути ко рту.

Я ставлю ее на стол, пока Цикада вдыхает ароматный пар от своей.

– Как именно вы познакомились с… Ноябрь?

Сквозь приоткрытые дверные панели дует ветерок, разметая по полу бамбуковые листья. Один приземляется на колени Цикады. Ее крошечный ротик сжимается.