– А я? Я – свидетель!
– Нет. Преступник свидетелем быть не может.
– Да какой преступник?! – я уже перешла на крик. О доминировании можно было забыть: сильный – значит, спокойный, мои последние крохи покоя испарились уже две минуты назад. – Что я вам сделала?!
Гвардеец встал, медленно обошёл стол и остановился возле меня. Я села под давлением его взгляда, которым он приковал меня к табурету. Кажется, не меня одну бабуля учила этому методу...
– А ты, – процедил он сквозь зубы, – ведьма. И виновна уже только поэтому.
Потом он поднял голову и, повернувшись в сторону двери, крикнул неожиданно властным голосом:
– Мот! Поди сюда, забирай пленного! – Дверь открылась и внутрь, пригнувшись, зашёл очень высокий мужик с почти начисто бритой головой. – Под замок на лунный месяц. И подальше. В последнюю камеру. Нашу любимую.
Здоровяк взглянул на меня с нескрываемым сочувствием, вздохнул и кивнул.
– Прошу вас, – сказал он, подхватывая меня под руку и помогая встать на ноги. – Пройдёмте со мной.
– Нечего с ней любезничать! – рявкнул гвардеец нам вслед, но дверь уже закрывалась за нашими спинами.
Мы шли по узким коридорам, ступенями уходящим под землю. Стало холодно и сыро, и в этот момент я порадовалась, что накинула ведьмовской плащ, прежде чем пошла спасать несчастную девушку. Конечно, предполагалось, что в итоге придётся спасать меня, но не из лап правосудия же.
– Вы простите, – раздалось у меня над ухом, когда мы уже шли подземными переходами, – я человек подневольный, мне приказали, я выполняю... Моя бы воля, давно бы вас отпустил. Слышал, что у вас там за допрос был... не допрос, а чёрте что. Кто ж так делает, раз нет главного, так и допрос откладывать надо, или другого свидетельствующего гвардейца приглашать, иначе наказание нельзя назначать. И вообще, просто предъявил обвинение, даже разбираться не стал. Ни тебе свидетелей, ни второго гвардейца...
Я почувствовала, как вытянулось в возмущении моё лицо, и медленно повернулась к здоровяку, который в это время подталкивал меня вперёд, держа за связанные запястья.
– То есть, вы хотите сказать, – медленно начала я, – что его действия неправомерны?
– Абсолютно, – с готовностью кивнул тот.
– И что он обязан был привлечь другого гвардейца?
– Так точно.
– А почему тогда вы сами не зашли, да не стали этим другим?!
Здоровяк на секунду замялся.
– Так ведь я не могу, положение не позволяет. Вот год ещё отслужу или два, и тогда только право говорить получу. А пока молча выполняю приказы, такова наша служивая доля... Ой, кто это там?
За углом забрезжил свет и послышался стук металлических набоек. Я мысленно уже начала выламывать себе руки: ну как так-то, что здесь за правосудие, если судят не того, кто преступил, а того, кто защитил?
– О, Клайв, это ты? – сказал здоровяк, когда из-за угла показался молодой парень в гвардейском мундире. – А я-то думаю, кто так далеко забрался в мою-то смену.
– Привет, Мот, – Клайв протянул руку, и здоровяк, высунувшись из-за моей спины, пожал её. – Да, я тут кое-что проверял... а это что за милая особа?
– Не поверишь. Оба её где-то достал, говорит, ведьма. И в одно рыло её наказал за... никогда не запомню, как он это говорит. Запрещённые приёмы, во.
Клайв хлопнул ладонью по лбу и поднял глаза к потолку. Потом поджал губы и провёл пальцами по коротким волнистым волосам.
– И что, его второй не остановил?
– Так не было второго. Он сам её опросил, сам наказал. Вот, веду в «любимую нашу» камеру. На лунный месяц.
Клайв подошёл поближе и, пригнувшись, заглянул мне в лицо. Я ответила взглядом исподлобья. Мило улыбаться не было никакого настроения.
– Чушь какая. Опять дед чудит с ведьмами. Пойдём разберёмся. И развяжи ты уже руки бедной девочке, у неё там кровавые мозоли поди!
– Спасибо, – тихо сказала я, когда запястья оказались свободны. Они действительно протёрлись до красноты и саднили, но кровь проступать не начала. Клайв быстрым шагом пошёл в обратном направлении и я, в несколько шагов догнав его, осмелилась спросить: – Извините, а что теперь? Я всё ещё подвергнута наказанию?
– Приятно слышать грамотную речь из уст деревенской ведьмы, – Клайв с улыбкой обернулся. Они тут все экстрасенсы, что ли, откуда им известно, что я из деревни?! – Нет, это наказание не может иметь никакой силы. По крайней мере, пока бумаги о нём не переданы судье. Мы, кстати, раньше не встречались? Лицо знакомое...
– Нет, не думаю, – я помотала головой. – А бумаги не переданы?
– Не должны быть. Их собирают утром, чтобы отвезти судье первым рейсом, а сейчас уже, – он зачем-то посмотрел на свою ладонь, – второй час дня. Вот если бы вы здесь провели весь день, то утром уже сложно было бы вас отсюда вытащить.
– А почему? – подал голос идущий позади здоровяк.
– Потому, – терпеливо ответил Клайв, – что для отмены наказания необходимо сначала отправить прошение судье, потом собрать дознавателей, потом пока они разберутся, что произошло – трое суток пройдёт, не меньше. Мот, ты давно должен был это выучить! Так тебе никогда повышения не дадут.
– Я выучу, – пробормотал Мот и обиженно засопел.
– Так а в чём, собственно, проблема? Что Обе в вас не понравилось? – сменил тему Клайв.
И я рассказала. Всё, как было, с самого начала. Гвардеец, ни разу не сбившись с шага, молча выслушал. Заканчивала я уже наверху, стоя у двери той самой комнатки, где проходил допрос.
– Понял, – Клайв не изменился в лице, но взгляд стал неприятно холодным. – Прусс совсем границы потерял, позорище. Мот, вы пока заходите, а я найду деда.
Как только гвардеец проскользнул мимо нас и скрылся в ближайшем коридоре, здоровяк открыл передо мной дверь и галантно указал внутрь комнаты:
– Прошу вас, девушка, – сказал он. Впервые с момента ареста мне захотелось улыбнуться.
– Благодарю, – выдохнула я и прошла к знакомому табурету.
Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут, чеканя шаг, в комнате появился Клайв, а следом за ним с самым недовольным выражением лица протиснулся толстый Оба.
– Ну и чего? – отрывисто спросил последний, сморщив нос словно в отвращении. – Зачем вы притащили сюда эту ведьму? Я с ней уже разобрался и почти подготовил бумаги.
Клайв поджал губы и сел напротив меня.
– До меня дошёл слух, что при допросе не было второго. Это так?
– В участке никого нет! – фыркнул старик. – Как день ярмарки, так никого на месте нет, пришлось самому разбираться.
– Согласно уставу, необходимо заморозить дело до тех пор, пока не появится уполномоченное лицо...
