нами возникли искренние чувства. Пытались с ними бороться, но не смогли. И пусть интимной близости не случилось: всё ограничилось поцелуями с душевными разговорами, только в любой момент можем сорваться и понаделать глупостей, которые осложнят ситуацию в обоих Родах, — честно признался я, внутренне морщась, что рассказываю это Борису.
— Так мы и думали со Славутой. Совсем заигрались детишки. Значит, так! Черту дозволенного переходить запрещаю, но эту вашу любовь пока не сворачивай. Очень хороший инструмент контроля боярышни. Бросишь её, когда мы посчитаем целесообразным.
— Извини, отец, только не уверен, что это получится. Клятва Крови не затрагивает мои чувства к Злате. Даже если и брошу её, то любить не перестану.
— Странно… Я этот пункт тоже внёс в Клятву. Плохо, конечно, что не всё ей подвластно, но в принципе, будет достаточно одного — того, что ты разойдёшься со Златой в разные стороны.
— Есть опасность, что когда с ней станем Главами Родов, то опять сможем воссоединиться, так как с твоей смертью Кровавая Клятва утратит силу.
— Я на покой не собираюсь в ближайшие пару десятков лет, поэтому волноваться особо нет смысла. За такой длительный срок ваши любовные терзания превратятся в пыль.
— А если нет?
— Я могу повлиять на события здесь и сейчас, но не после смерти. Уже сами будете разгребать эту проблему, ощутив на своих плечах всю тяжесть правления Родами. Есть ещё какие-то вопросы или предложения?
— Да, отец. Меня тревожит состояние Маруши и эта секта Неназываемого. Обе проблемы связаны между собой.
— Верно мыслишь, Рат. Сдаётся мне, что опасность от нового религиозного течения будет пострашнее, чем от враждебных государств. Эта проблема не Славянского Княжества, а всего мира. Над Марушей работает уже целая команда Великих Волхвов… Кстати, пока ещё официально не объявлено, но Святомудр вошёл в их круг. Высоко поднялся, братишка! Поздравь при встрече: ему будет приятно.
— Обязательно, — кивнул я. — Так, что там они нарыли?
— Ничего. Совсем ничего, кроме того, что на Маруше стоят какие-то непонятные блоки, не принадлежащие ни Светлым, ни Тёмным богам. Это внушает серьёзные опасения, что появился некий почти божественный игрок, и мы о нём ничего не знаем.
— А с нашими богами никак Великим Волхвам связаться нельзя, чтобы прояснить ситуацию?
— Связывались. Были очень невежливо посланы.
— Хм… Морана мне тоже ничего не ответила, хотя и знает что-то. У меня есть своя связь с Марушей. Может, стоит её использовать?
— Оставим подобное на крайний случай. Рисковать наследником больше не хочу. Ещё не хватает, чтобы и ты в тупое полено превратился.
— По мне, чем дольше затягиваем это, тем больше вероятность огромных неприятностей.
— Знаем. Уже стали потихонечку наводить дипломатические мосты со всеми, даже враждебными государствами. Эту беду придётся устранять сообща, временно отложив разборки. Но ты пока не суйся! Приказ!
— Слушаюсь, Глава Рода! Но считаю целесообразным иметь всю информацию по делу Неназываемого. Она поможет мне, если снова нарисуется Странник или кто-то другой из сектантов. В покое не оставят, однозначно.
— Будешь получать ежедневные отчёты. Твою охрану мы усиливаем, и без её разрешения не покидать новгородское представительство…
— Зря, — перебиваю отца. — Нам крайне важен выход агентов Неназываемого на княжича. Зачем усложнять им работу серьёзной стеной из телохранителей? Тем более, на данном этапе я им интересен живой.
Кроме того, я должен иметь частый доступ к Маруше. Обязательно через её сознание объявится Странник. Просто так в мои апартаменты ведунью не заселить, поэтому включите меня в группу, занимающуюся её изучением. Без каких-либо обязанностей, на уровне «принеси-подай». Достаточно лишь присутствия у тела.
— Приятно видеть, что голова не перестала работать! — улыбнулся Борис. — Предложение принимается. Дальнейшие разговоры отложим на потом, а сейчас иди готовься к отлёту.
По прибытии в Новгород сразу же направился в «Народный княжич», где был радостно встречен Тихоном и Расулом. Тут же устроили маленький пир, на котором я им поведал о наших похождениях на берегах Немана. Естественно, с большими вырезанными фрагментами, не предназначенных к разглашению, но и услышанного мужикам хватило.
— Вот ведь… — тяжко вздохнул Тихон. — Проводили добрых молодцев на убой…
— Не на убой, а на защиту Родины! — поправил я его. — Хотя от этого, признаюсь, не легче. Утонут в слезах вдов и матерей окраины…
— Уже начали, Рат, — пояснил хмурый Расул. — Похоронные извещения приходить стали. Почтальоны со службы бегут, не выдержав волны человеческого горя, которое разносят по домам. И это всего два дня… Что дальше-то будет?
— Поплачем о погибших и снова начнём возрождать «Племя». Через неделю Эдмонд Леду с остатками бойцов прибыть должен. Распустим их по домам, чтобы отдохнули и от себя поведали о той ужасной войне. Их слова для народа сейчас важнее командирских высокопарных фраз.
И семьи погибших в беде ни в коем случае не бросать! Не давать зацикливаться в себе! Уже сейчас нужно начинать помогать им. Где надо волхвов с Дарами Жизни и Восприятия подключать. У нас денежный резерв есть? Не потратили?
— Есть, — ответил Тихон. — На «чёрный день» приберёг несколько миллионов, не пуская их в оборот.
— Отлично! Выделяем на помощь семьям погибшим. Составь бумаги. Ознакомлюсь и подпишу чеки.
— Извини, Ратибор, — развёл руки Расул. — Так ты же сам всё отдал Злате. Твоя подпись теперь незаконная вроде… Или я чего-то не понимаю?
— Блин! Так оно и есть. Но бумаги составьте. Боярышня завтра с утреца должна выписаться. Сразу её ждать не стоит: Род Луганских не отпустит, но через пару дней обязательно будет доступна. Думаю, этого времени достаточно, чтобы проработать всё до мелочей.
— Скажи, княжич, — с укором посмотрел на меня Тихон. — Я всё никак понять не могу, зачем ты от нас отгородился, поставив Луганскую хозяйкой? Странная схема.
— На случай если погибну, — соврал я.
— Так и она могла. Что-то смысла не вижу.
— На этот случай всё было тоже предусмотрено. И «Народный княжич», и «Племя» перешли бы в ваши руки.
— А если бы погибла только Злата, а ты остался жив? — не унимался бывший глава Крыс. — Опять не у дел оказываешься при таком раскладе. Не понимаю…
— Да и фиг с этим! — хлопнул я его по плечу, прерывая неудобные вопросы. — Все ж живы! Мы потом с боярышней отыграем всё назад и заживём, как прежде! Наливай ещё по чарочке! Выпьем за удачу!
Вернувшись за полночь в представительство Тулиных, стоя под душем, начал анализировать сегодняшнее посещение офиса «Княжича». Да… В капитальную ловушку, отрёкшись от всего, загнал себя. Нет больше моей власти! Несколько раз ненавязчиво пытался влезть в оперативную текучку, но ни Тихон, ни Расул не повелись на мои уловки, чётко соблюдая внутренние инструкции по безопасности. С одной стороны стоит их похвалить за такое, но мне-то от этого не легче.
Значит, остаётся один выход — боярышня. Противно, конечно, окучивать Злату, пользуясь нашими отношениями, только без этого приказ отца выполнить не смогу. Воля Главы Рода — превыше всего… Чёрт бы её побрал вместе с Борисом!
Глава 11
Утро не задалось с самого начала. Летняя солнечная теплынь буквально за сутки нахмурилась и окатила Новгород холодным дождём с градом. Никогда не любил такие резкие перепады погоды. Облачаться в осенние вещи, отложив в сторону лёгкие ботиночки и рубашки с коротким рукавом — это выбешивает хуже прокисшего молока добавленного в чашку кофе. Благо, я теперь человек обеспеченный по самое горло, и имею возможность пить молочко даже не сегодняшнего, а чуть ли не завтрашнего надоя. Но всё равно выбешивает.
Потом припёрлась Иляна по поручению Бориса и стала мне втирать про какие-то графики, связанные с мероприятиями Рода, на которых я должен обязательно присутствовать. Вот на хрена мне это? Так у неё и спросил.
Характер младшей жены отца всегда был мягким и достаточно покладистым. Только наступает её время родить, поэтому в Иляну словно чёрт вселился: слова поперёк не скажи, сразу бзики начинаются. Этот раз был не исключением. Иляна тут же набросилась на меня с какими-то левыми обвинениями, а потом, пустив слезу, выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.
Думал, что на этом успокоится, но она, оказывается, побежала жаловаться Борису, который с неё сейчас пылинки сдувает. Пришлось уже перед отцом стоять чуть ли не по стойке смирно, выслушивая его гневно-нравоучительную речь, как подобает вести себя наследнику с пусть и не родной, но матерью.
После него заявилась Рада. Та, в отличие от отца, не орала, а стала читать нудную лекцию о женской
