задыхалась. И ничего не могла с этим поделать.
Мне было хорошо. Так восхитительно хорошо, что хотелось и плакать, и смеяться одновременно. Причем сильно и навзрыд. И плевать, что это были основные признаки психической истерии. Сейчас я готова была быть кем угодно и страдать, чем угодно. Лишь бы он не останавливался. Лишь бы продолжал…
Сжав ладонями мою грудь, он вошел в меня с такой силой, что я едва не потерялась от подступающего к телу экстаза. Я ощущала, как тепло внутри меня начинает подниматься и расти, как большой наполненный шар. Я билась в конвульсиях, словно безумная, желая ощущать его в себе больше, глубже и основательнее. Я требовала этого. И я это получала.
Застонав почти на самом пике, запрокинула назад голову и прикусила опухшую после страстных поцелуев губу. Выгнулась и закрыла глаза. А затем инстинктивно, где―то на уровне подсознания прошептала его имя.
– Терренс… Хардинг, Терренс…
Резко вскочила на кровати, едва не закричав от шока и ужаса. Дышала кое―как. Сердце бешено стучало. А чувствовала я себя так, будто бы увидела самый страшный кошмар в своей жизни. Хотя характерная дрожь в теле и пульсация там, внизу, говорили совсем об обратном.
– Черт! Чтоб тебя черти взяли, Хардинг!
Обхватила голову руками, прикрыла глаза и попыталась успокоиться.
Главное ― не паниковать.
Подумаешь, приснился Терренс. Подумаешь, у нас был секс. Это ведь всего лишь Терренс, всего лишь секс, и что важно ― всего лишь сон. С кем не бывает, верно? Всякое ведь присниться может.
– Давай, Саманта, успокаивайся. Не каждый сон о чем―то говорит. Ты ведь знаешь это.
Выдохнула и, кивнув самой себе, открыла глаза.
Лишь через несколько секунд сообразила, что сквозь задернутые шторы пробивается солнечный свет. А взглянув на настольные часы, поняла, почему.
– Да вы шутите!
Резко отбросила в сторону одеяло и, спрыгнув с постели, понеслась в ванную.
8:45 ― плохое начало дня.
Особенно, когда вспоминаешь, что через пятнадцать минут ты должна быть в другом конце города.
А ты ещё не то, что не готова. Ты от секса во сне толком не отошла!
– Блин, ненавижу тебя, Хардинг, ненавижу! Мой первый рабочий день! Первый день, а я опаздываю по твоей вине!
Так и носилась по всей квартире, проклиная Терренса и параллельно приводя себя в порядок.
С чем мне действительно крайне повезло, так это с врожденным талантом собираться за пятнадцать минут, а выглядеть при этом чертовой секс―бомбой.
Выскочила из квартиры ровно в 9. Вроде бы даже ничего не забыла. Изо всех сил старалась не думать о том, что уже должна быть в офисе. И что, возможно, за опоздание в первый же день мне устроят хорошую взбучку. Интересно, как наказывали провинившихся? Выговоры? Штрафы? Дополнительная работа? Лишение премии? Увольнение?
О последнем даже думать не хотелось.
Умудриться вылететь в первый же день ― это нужно очень постараться.
Но я была бы не я, если бы не попыталась.
– Только попадись мне на глаза, Хардинг. ― Шипела я, выруливая с автостоянки. ― Только попадись.
По дороге хотела набрать Деборе и предупредить, что задерживаюсь, но, взяв в руки мобильный, поняла, что тот разряжен. Закатила глаза и вновь выругнулась.
Вот примерно так обычно и начинаются все самые дерьмовые дни.
Сказала ― как в воду глядела. Поняла это только потом.
У здания офиса я оказалась в 9:52. Только толкаясь в пробках и объезжая очередные ремонтные работы, осознала, что нужно было ехать на метро. Добралась бы в разы быстрее. И злой бы такой не была.
Но, что сделано, то сделано. Сетовать на собственную безалаберность уже поздно.
Вбежала в уже практически закрывающиеся двери лифта. Едва не врезалась в зеркало на стене и чуть было не сломала каблук на новых туфлях, но обошлось. Выглядела среди толпы пялящихся на меня людей немножко дурой, но старалась гордо держать голову и делать вид, что всё нормально.
Вышла на своём этаже и почти сразу же выдохнула.
Хотя всё самое сложное ещё ждало меня впереди.
Ну хоть больше не пялился никто.
Проходя по коридору, быстро взглянула на себя в зеркало. Вроде бы ничего. Собранные в высокий хвост волосы, легкий дневной макияж. Деловой костюм пудрового цвета, состоящий из укороченных, облегающих фигуру брюк, длинного пиджака и белоснежной сорочки. Образ завершали мои любимые бежевые лодочки, которые всего пару минут назад едва не отправились на тот свет.
Повезло. Хоть в чем―то.
На этаже работа шла полным ходом. Звонки телефонов, разговоры, звуки принтеров и сканера, шелест бумаг и периодический смех. Люди суетились, бегая по залу туда―сюда. А я стояла на пороге, как вкопанная, осознавая, что даже не знаю, куда мне идти. Да, мне не сказали. И да, я забыла спросить.
Дура, что поделать. Сегодня это уже не новость.
– Эй, Саманта! А я уже собиралась тебя разыскивать.
Повернулась на голос и облегченно выдохнула. Даже улыбнулась, хотя ещё и не была уверена, что меня не захотят прикончить.
– Ты где была? Что―то случилось?
– Прости, Дебора, я проспала. ― Призналась, понимая, что не хочу начинать свою новую жизнь с вранья. Скажу всю правду, а там, будь, что будет. Ну, почти всю. ― Собиралась позвонить по дороге, но мобильник разрядился. ― Затем выдохнула. ― Если бы знала, что будут такие пробки, поехала бы на метро.
– Да, по утрам у нас здесь не сладко. ― Улыбнулась она. ― Да и вообще с автомобильным движением туговато. На метро проще и быстрее.
Невольно вспомнила Хардинга, который откровенно ржал над моим желанием ездить по Нью―Йорку на машине. Но сделала вид, что ничегошеньки подобного не было. А, если и было ― он всё равно был не прав. Да, вот так.
– Пойдем, я покажу тебе, где ты будешь сидеть.
Дебора застучала каблучками по коридору, уволакивая меня за собой. Сказать, что мне было неуютно ― ничего не сказать. И на то была неприятная причина.
– И… что теперь будет? ― Не выдержав, спросила я.
– Для начала ознакомишься с нашими внутренними документами. ― Ответила она. ― А уже затем изучишь клиентов, поставщиков, инвесторов и все внешние договора.
– Нет, я не об этом. ― Осторожно объяснила. ― А о своём опоздании. Я ведь задержалась на целый час. Мистер Кэмпбелл, наверное, в ярости. Мне выпишут штраф? Или уволят?
– О нет, дорогая, не переживай, ― по―доброму улыбнулась Дебора, ― здесь за опоздания так жестоко не наказывают. Ну, по крайней мере, если они не становятся систематическими. Но ты ведь не собираешься постоянно опаздывать, ведь так?
– Конечно же, нет! ― Вот даже от сердца
