малость, – на ее лице заиграла таинственная улыбка.
– Какую, – Ия поняла, что жрица уже давно все решила.
– Вернуть тебе девственность.
Глава 18
Будущую жену фараона охраняли день и ночь. Стражники ночевали под дверью в ее покои, караулили со стороны террасы.
О том, чтобы выйти из храма, не было и речи. Даже Тиа не смогла уговорить урет-хенеретет отпустить девушку к себе в гости, Верховная жрица сказала однозначное «нет».
Теперь Ия-Иб усиленно готовили к замужеству, наспех обучая премудростям любовных утех, ведь ее главной обязанностью станет ублажать мужа, до тех самых пор, пока она не забеременеет.
– Первое время, ты будешь нефрут – наложницей царя, и жить вместе со всеми его женщинами в гареме – объясняла ей жрица. – Когда же случится зачатие, и родится ребенок, ты станешь женой, второй по праву. Первая, как ты знаешь, Нубемхат, – при этом имени, жрица всегда почему-то морщилась. – Остальных наложниц можешь не опасаться. Царю осталось два года до своего сорокалетия, и он, уже растерял ту мужскую силу, что была раньше. А вот с Нубемхат будь начеку!
– Почему ты решила, что я сразу рожу, – противилась Ия. – Может, никаких детей не будет и мне придется всю оставшуюся жизнь провести в гареме!
– О! Поверь мне, ты родишь и очень быстро, – улыбалась ей в ответ Верховная. – Хорошо, если это будет девочка.
– Почему? – слова жрицы казались девушке очень странными. – Разве царю не нужен наследник?
– У него уже есть наследник! – глаза Верховной блеснули. – А вот ты, родишь этому наследнику божественную супругу!
Ия даже онемела. Великий комбинатор и в подметки не годился этой женщине!
– А кто же его наследник? – осторожно спросила она у жрицы и получила ответ:
– Это Хор-Аха, единственный сын Нармера и царицы Нейтхотеп! – жрица вскинула подбородок, будто она и есть царица, но откуда было знать девушке, что это именно так.
– Завтра тебе вернут девственность, – после минутного молчания продолжила разговор Верховная. – Не твоя вина, что ты ее потеряла.
Процедуру возвращения невинности проводила старая незнакомая жрица. Сначала она ощупала девушку, заставив ту лечь и раздвинуть ноги.
– Да тут все хорошо разработано, – пробурчала знахарка. – Совсем недавно кому-то открывала врата в сады наслаждений?
Ия покраснела, но промолчала.
– Придется два раза вводить зелье, – старуха омыла руки в медном тазу.
– Что ты собираешься делать? – девушка одернула платье, стесняясь своей наготы.
– Сейчас приготовлю квасцы, – соизволила ответить жрица. – Они сузят твое лоно. Когда пустишь в себя фараона, он не поймет, что до него там уже побывали. И не раз, – она хитро прищурилась.
– Ты не скажешь об этом Верховной! – в голосе девушки прозвучали твердые нотки.
– Почему же? – знахарка хмыкнула. – Обязательно скажу…
– Я тебе запрещаю! – Ия надвинулась на старуху. – Я, новое воплощение богини, Великой Тефнут, Матери богов. Я запрещаю тебе, жрица!
Та опешила, в ее глазах блеснуло понимание, а за ним появился страх.
– Как скажешь, – пробурчала она, пряча свой взгляд от полыхающей синевы божественного Ока. Внезапный гнев исказил лицо девушки, и жрице почудилось: перед ней ожившая статуя Матери богов, что установлена в одном из потайных храмовых святилищ. Так похожа была сейчас Ия-Иб на нее.
Все остальное время старуха молчала, не заглядывая больше в глаза своей пациентке.
Вечером, в покои девушки явилась Верховная. Сначала Ия подумала, что знахарка все же проболталась жрице о ее маленьком секрете, но та не обмолвилась об этом и словом.
– Вспомнила ли, Величайшая, хоть что-то о своей божественной сути? – начала она разговор.
– Нет,– Ия покачала головой. – Но зато я хорошо помню свою прошлую жизнь.
Жрица даже подпрыгнула, что было ей несвойственно.
– Ты прожила ее здесь, на священной земле Та-Кемет? – с любопытством спросила она.
– Нет,– опять покачала головой Ия. – Эти земли далеко отсюда, и в той жизни я была калекой с обезображенным лицом, – призналась девушка.
– Это сделали люди? – у жрицы расширились зрачки, так, что глаза стали практически черными. – Искалечили тебя?
– Нет, – в третий раз ответила отрицанием Ия. – Несчастный случай.
– Поэтому ты переродилась, – Верховная утвердительно кивнула собственным мыслям.
– Я молилась Хатхор, чтобы она избавила меня от уродства, – Ия посмотрела прямо в глаза жрице. – Я использовала древнее колдовство, и оно перенесло мой дух в это тело.
– Мать богов взывала к помощи Хатхор!? – воскликнула та, вскочила на ноги и стала нервно мерить шагами комнату.
– Наверно я ошибалась, – вдруг призналась она. – Ныне, Хатхор, прославляющая веселье, желает занять земной трон и противиться этому я не в силах. Ее жрица Нубемхат сейчас рядом с воплощением Гора, царем Нармером. Но тогда почему она не подарила ему здорового сына? – вопрос был задан в пространство. Было ясно, что Верховная рассуждает сама с собой. – Быть может, поэтому она хочет воздвигнуть Храм в Иунет и посвятить месяц хатир своей богине? – она внимательно посмотрела на девушку, будто ждала какого-то ответа, а, не дождавшись, продолжила:
– Дождемся наших лазутчиков, что отбыли на торговых кораблях в Нижний Египет. Узнаем, кого фараон просватал в жены Хор-Аха. Соратницу или соперницу нам ожидать.
От последних слов жрицы Ия вздрогнула.
– Хор-Аха женится? – не верила девушка своим ушам.
– Да, наследнику давно пора обзавестись семьей, – ничего не подозревая ответила Верховная. – Египет почти объединен. Эта свадьба укрепит союз двух Корон, а ребенок от этого брака станет владыкой всего Египта по праву!
«Тети женится!» – мысль билась в голове, вытеснив все остальные. Ия вдруг вспомнила, как в последнюю их встречу, здесь, в храме, он говорил странные вещи, которым она не придала тогда значения. Когда жрица ушла, Ия дала волю слезам. «Он знал! – рыдала она в подушку. – Знал, что женится. И ничего не сказал».
И дело не в том, что Ия танцевала в тот день в шатре фараона практически обнаженной, а в том, что уже весь Египет говорит о женитьбе наследника, и о том, кто станет супругой его отца Нармера.
Им с Тети никогда не быть вместе, – понимала она. – Их жизни не принадлежат себе. За них все решили сильные мира сего, правители и тайные властители, серые кардиналы, такие как Верховная жрица, которую волнует не то, что чувствует Ия, а лишь потеря власти, в лице наступающей «на пятки» богини Хатхор, чья популярность среди народа растет. Эта борьба будет длиться еще не один год, а возможно, сотни лет. Ия знала, Хатхор станет величайшей богиней, ее будут почитать во всем Египте и за его пределами. Даже греки спишут ее прекрасный образ, для своей Афродиты.
Но Хекау этого не знала. И она будет бороться
