Перед вечерним возвращением в Москву Лобов подготовил пилотный вариант своей статьи и выслал ее своему шефу по электронной почте, а наутро прибыл в редакцию, постучал в дверь кабинета Хомутова и, войдя, спросил с надеждой:
— Ну как, Аристарх Васильевич, вам понравилось?
— Конгениально, Эдик, ты просто превзошел самого себя, текст отличный, фотографии замечательные. Вот что значит грамотно провести журналистское расследование, — с довольным видом заявил главред.
— Мне, конечно, очень помог нанятый профессионал, — честно признался Лобов, — но и самому пришлось потрудиться.
— Вот и молодец, премия за мной! — заверил его Хомутов.
Статья Эдуарда Лобова, опубликованная в вышедшем через четыре дня свежем номере журнала «Экран и сцена», заканчивалась словами:
«К несчастью, совсем недавно мы потеряли талантливого и многообещающего исполнителя главных ролей, восходящую звезду кино, телевидения и театральной сцены, личность творческую, возвышенную, но в то же время уязвимую и легкоранимую. Минутная слабость Максима Заварзина привела к его гибели. И можно только посетовать, что рядом в эти роковые мгновения не оказалось друзей, коллег, просто близкого человека. Но созданные актером образы навсегда останутся в сердцах зрителей. Мы тебя не забудем, Максим, прости, что не смогли уберечь!»
В Южнограде о Заварзине вскоре начали забывать, в газетах появились куда более важные для горожан сообщения о банкротстве банка «Надежный финансовый партнер» и о начале расследования деятельности его руководителя.
В Театре музыкальной комедии произошли перемены. После скандальной пощечины Роман Корнилов был вынужден уволиться и переехать в соседний город, где его приняли в антрепризный коллектив, представляющий публике легкие водевили с незамысловатым сюжетом и пошлыми шутками. Заслуженный деятель культуры, художественный руководитель театра Антон Ильич Лазаревский ушел на пенсию, его сменил новомодный московский режиссер, у которого тут же начался бурный роман с артисткой Аллой Зуевой.
Полина Евгеньевна Тренева целый месяц развлекала соседок рассказами о своем участии в полицейском расследовании, но потом эта тема перестала их волновать, и пенсионерки переключились на обсуждение сюжета очередного сериала.
Судьбы «детей подземелья» начали меняться к лучшему. Старик Егорыч обрел постоянное место в бригаде сантехников, Санька благотворительная организация устроила за свой счет в Центр протезирования и ортопедии, где ему должны были заменить отсутствующую ногу новым импортным устройством, а Павел Юрьевич Федотов наконец-то получил согласие работодателя занять недавно освободившуюся вакансию. Правда, это была вакансия дворника в местном РЭУ, но зато ему предоставили служебную жилплощадь.
Что касается частного детектива Сошникова, то Сергей Леонидович сразу же после отлета столичного журналиста получил заказ от адвокатского агентства из Санкт-Петербурга. Для выполнения выраженной в завещании воли умершей одинокой владелицы цветочного магазина и двухкомнатной квартиры на Фонтанке, много лет назад переехавшей из Южнограда в Северную столицу, необходимо было разыскать ее внучатую племянницу. Задание оказалось не из простых, женщина давно вышла замуж, сменила фамилию и отправилась с мужем в Новосибирск, но там надолго не задержалась. Наследницу магазина и квартиры Сошникову удалось найти через неделю в Самаре.
А затем он сумел обнаружить ушедшую из дома и не вернувшуюся восьмидесятилетнюю старушку на железнодорожной станции в ста километрах от Южнограда — без документов и денег, голодную, обессилевшую, но живую. Счастливые внучки наняли страдающей болезнью Альцгеймера бабушке постоянную сиделку, пообещав органам социальной опеки заботиться о ней.
И лишь после этих привычных поручений Сошников вернулся к инциденту с Заварзиным. Дело в том, что отставной подполковник не любил оставлять за спиной не решенные до конца задачи, не принесшие результат расследования, пропавших без вести и не найденных людей, неразгаданные секреты. А смерть Максима Заварзина для Сергея Леонидовича оставалась большим секретом, тайной за семью печатями.
Он не мог ни в чем упрекнуть сотрудников уголовного розыска — ими была проведена серьезная работа, проверено три версии, установлено алиби трех подозреваемых. Но согласиться с тем, что Заварзин покончил жизнь самоубийством, частный детектив никак не мог.
В свое время Сошников посмотрел телевизионный детективный сериал, посвященный профайлерам. Модное слово, пришедшее в книги и фильмы из сленга агентов ФБР, означало специалистов по розыску серийных убийц, создающих на основе анализа осмотра мест и обстоятельств совершения преступлений психологический портрет их виновника. Но, по мнению Сергея Леонидовича, основанному на его многолетней практике, необходимо было также составлять психологические портреты и свидетелей, и жертв. Прежде всего, для того, чтобы понять — можно ли доверять показаниям этих людей, могли ли пострадавшие попасть в определенную ситуацию по собственной воле, или они действовали под давлением и под угрозами других лиц.
Заварзин, судя по его психологическому портрету, не должен был добровольно уйти из жизни, он, по всей полученной из разных источников информации, выглядел человеком, способным преодолевать жизненные трудности. Но тогда его кто-то убил, выстрелив в висок из трофейного «парабеллума». И этот кто-то не мог, по твердому убеждению Сергея Леонидовича, не оставить каких-либо следов. Банальная истина, давно хорошо всем известная. Только вот часто следы оставались незамеченными, на них порой просто не обращали должного внимания, не считали существенными. А значит, необходимо было всего навсего продолжить их поиски, чем Сошников и решил заняться безвозмездно, ради выяснения истины.
20
Ранним воскресным утром Сергей Леонидович сварил себе десяток пельменей, приготовил кофе в медной джезве и не торопясь позавтракал, слушая прогноз погоды. Метеорологи пообещали в Южнограде весь день ясное солнечное небо, отсутствие облачности и осадков при температуре до тридцати градусов. Идеальное время для поездки за город, прогулки по парку или набережной, посещения пляжа, рыбной ловли. Но Сошников решил провести выходной по-иному.
На своем старом автомобиле он направился в сторону исторического центра, миновал железнодорожный мост, постоял в пробке на перекрестке улицы Чкалова с проспектом Фрунзе, свернул по Широкому переулку на Почтовую и потом проехал по ней к двадцатиэтажной башне из красного кирпича. Сошников припарковался на единственном свободном месте заполненной до предела стоянки, вышел на тротуар и огляделся. Редкие пешеходы, неплотный еще поток машин, свежий ветер с близкой реки. Обычное июньское утро, одни еще спят, другие принимают душ, чистят зубы, включают на кухне газ, ставят на конфорки сковородки и кастрюли. Всё как обычно, всё как всегда. Что нового можно узнать сейчас о событиях месячной давности, после того как опрошено так много свидетелей, проведены необходимые следственные действия, проверены записи с камер видеонаблюдения? Но Сергей Леонидович надеялся на счастливый случай, на удачу, на благоприятное для него стечение обстоятельств. И медленно направился по тротуару в сторону площади Искусств.
