Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
— А хули там видеть? Грабли, как грабли.
— Они чистые, Лом. И ногти подстрижены. На лицо его посмотри.
— Ну, рожа.
— Он выбрит. Чем одеколонился, Зомбак?
— Лосьон «Олд мэн», сэр Кент.
— А еще он причесан. Расческа где?
Достаю, показываю расческу.
— Хорошо. Когда стирал майку и рубашку?
— Вчера, сэр Кент.
Допрос прерывает стук в дверь и появление еще одного законника. По-моему, Вялый.
— Нашли, сэр Кент.
На стол ложится ветровка Лупеня и его дубинка. Сердце дает сбой.
— В нычке у крыс на продуктовой нарыли. Барахло Лупеня в кровянке в куче зарыли, уроды опущенные. Там и место есть, где его кончали — мусор перерыт, с кровью.
— Как нашли?
— У крыс один покоцанный, тряпками замотан (оп-па! По-моему, я знаю, кто под раздачу попал). Парни начали шмонать реально и нашли.
— Что крысы говорят?
— А что базарить? Отмазывались, ну парни их и забили.
— Нахера?! Как узнать теперь: кто такие, почему Лупень один поперся?
— Да че там узнавать… Они из наших бывших, из опущеных. Лупень их знал, да и мы тоже.
— Та-а-ак. Под кем ходили?
Вялый виновато смотрит на Лома.
— Ясно. Выйди пока, Вялый, подожди за дверью.
Помявшись, бандюк добавляет:
— Нычки у них богатые были. Бухла много, курево. У нас пока сложено.
— Не зря братва базарила, что Лупень нычки дохляков шерстит. А один шмонал, чтобы не делиться.
— Помолчи, Боров. Вялый, выйди.
Жесткий, отдающий ледяным холодом, властный взгляд Кента упирается в Лома.
— Косяк на тебе, старшина. Твой бык, ты за него отвечаешь.
— Кент, да че…
— Я так сказал, и по закону так. Все, решено.
Взгляды возвращаются ко мне. Кент звенит колокольчиком, заглядывает охранник.
— Нюхач пришел?
— Да, сэр.
— Пусть заходит.
— У него вещи в мешках.
— С вещами.
— Да, сэр Кент.
Входит смутно знакомый законник, бандюки вносят… Да, попал. Это наши вещи.
— Твое, Зомбак?
— Мое и моего кореша.
— Рассказывай, Нюхач.
— Занычено, сэр Кент, было толково. Место хорошее, халупа у него сделана, в натуре, по уму, теплая, чистая, внутри матрацы из мешков с рваниной, подушки, даже, типа, простыни. Мешок шмотья стираного, чашки, тарелки, добра разного богато.
Рассказывая, бандюк раскрывает и показывает содержимое пакетов.
— Бухло, курево?
Боров. Голос не очень довольный.
— Этого нет, старшина. От бухла нет и бутылок, свежих окурков всего два видели.
— А, это я с Рыбой утром курил (голос подобрел у благодетеля).
— Что, Нюхач, интересного, необычного?
— Вот, сэр Кент. Братва аж охренела.
На стол ставятся часы. Рядом раскладывается инструмент, цапалка, пакет с раскуроченными калькуляторами.
— Реально не простые дохляки там живут, сэр Кент.
Кент внимательно рассматривает часы, сборку солнечных батарей, жмет кнопки. Поднимает глаза на меня.
— Чем ремонтировал?
Показываю на шпатель, самодельную отвертку, шило из гвоздя, черный от нагрева гвоздь.
— Паял вот этим, грел зажигалками, сэр Кент.
— Для кого делал?
— Законнику Борову в благодарность за защиту.
Выдерживаю пронизывающий взгляд Кента.
— А это что?
— Называю «цапалкой», сэр Кент. Удобно мусор разгребать и мешки выдергивать.
Внимательно прислушивающийся Нюхач не выдерживает:
— Ты что, тех?!
Кент отвечает за меня с металлом в голосе:
— Нюхач, иди. Да, если там ждет Черп, пусть заходит.
Лом пользуется паузой:
— Мля, да гон все это. Он не может быть техом.
Деликатный стук. Приоткрывается дверь:
— Вы позволите, сэр Кент?
— Входи, Черп. Что ты можешь рассказать про этого стертого?
— Сэр Кент, вы знаете, что я стремлюсь отслеживать научную печать, в частности, по психологии…
— Покороче, Черп, у нас много дел.
— В общем, сэр Кент, в интервью профессора Эриха Штейна полгода назад регулярно звучали слова о возможности записи в сознание одного человека навыков и умений других людей. Потом писали, что профессор приехал в медико-биологические лаборатории наших Северо-Восточных колоний. К сожалению, журналы по психологии больше мне не попадались.
— Твой вывод, Черп?
— Я полагаю, сэр Кент, что он не просто стертый, а записанный. Этим объясняется его прогресс восстановления как личности и некоторые несовместимые со стиранием умения, про которые вы вчера говорили, сэр Кент.
— Вот такие, например?
Черп внимательно посмотрел на часы, уважительно кивнул.
— Да, Черп, ты можешь объяснить, где стертый брал воду на стирку?
Дядька покаянно опускает голову.
— Понятно. Поэтому, наверное, сидра и не нашли. Черп, свободен и скажи Плотнику, что к вам вселяется новенький.
— Ха!
Довольно ухмыляющийся Боров хлопает ладонью по столу. Лом подскакивает на стуле и злобно рычит:
— Мля, гон конченый, фуфло голимое! Гонит стертый, в натуре.
— Он? Он не гонит, Лом. Он стоит и молчит. Или ты хочешь сказать, что гоню я?
Действие, близкое к ведру ледяной воды. Страшный Лом снова почти паинька:
— Не, Кент, я…
— Порожняк прогнал и косяк упорол, гы-гы.
— Боров!
— Да, сэр Кент?
— Ты опять забивался?
— Чисто по закону, имею право.
— Я с тобой потом разберусь.
Кент смотрит на меня и внушительно говорит:
— С этого момента ты — шнырь. Шныри работают за страх и за совесть. Ходить будешь под… под Боровом. Что хочешь у меня попросить?
— Сэр Кент, благодарю вас. Позвольте перевести моего друга на сортировку в бригаду законника Борова.
— Хм-м. Почему?
— Он выходил меня, помогал на сортировке, делился едой. Я хотел бы, чтобы мы ходили под одним законником, сэр Кент.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
