Стрельцов, похоже, вообще никогда не испытывал. С Бесковым, что весьма печально, тоже не сложилось.
Первый круг чемпионата-56 «Торпедо» прошло здорово, затем последовали две необязательные ничьи, и — гром среди ясного неба — четыре поражения подряд. После которых с честолюбивыми надеждами пришлось расстаться. Тут уже не случайность. Случайно Валентин Иванов не забил (потом даже плакал в раздевалке) Борису Разинскому в игре с ЦДСА, когда 0:0 закончили. А такая серия — полный провал, вызванный, безусловно, потерей взаимопонимания в коллективе. В воспоминаниях Эдуард Анатольевич написал прямо: «Так вот мы с таким авторитетным в футболе человеком, но с тренером ещё только-только начинающим чувствовали себя безнаказанно и этим пользовались». Да, к пресловутой бесковской жёсткости ещё надо было прийти. Управлять махиной под названием «футбольная команда» с ходу, с места — необыкновенно трудно. Опыт нужен. Который таким образом и приобретается.
«Торпедо» закончило чемпионат на пятом месте. Константин Бесков ушёл сам, не желая иметь дело с группой возрастных игроков, которые активно против него интриговали, в том числе и на партийном уровне. Стрельцов с Ивановым инициаторами подковёрного действа точно не были. Однако и поддерживать наставника-дебютанта не стали. В результате уже Константин Иванович, как писал Стрельцов в книге «Вижу поле...», захотел на полном серьезе расстаться с дуэтом молодых нападающих.
Одним словом, сотрудничество продолжалось всего один сезон. Позднее оба замечательных футболиста пожалеют об этом. Но на тот момент Бесков, как ни крути, являлся чужаком. А торпедовские ребята, пусть и уступали на порядок в мастерстве, — свои, зиловские. И шанс создать самобытную команду раньше, нежели В. А. Маслов в 1960-м, — причём ещё со Стрельцовым — оказался упущен.
Однако настало время вернуться к сборной. Выше упоминалось, что тренеры видели в качестве центра нападения или Симоняна, или Стрельцова. 23 мая на «Динамо» против Дании появился торпедовец.
Несомненно, датчане 50-х — вовсе не те искусники, что возьмут через тридцать с лишним лет «золото» Европы. Тогда у северян с профессиональным футболом не слишком ладилось. Но сборная имелась и в тот майский день проводила в Москве аж двухсотый поединок. Несмотря на формальную разницу в опыте, силы были, конечно, не равны. Советский Союз победил более чем уверенно: 5:1. На счету Стрельцова третий мяч (51-я минута). При этом его вновь подвергли критике. П. Каминский заметил в «Советском спорте»: «Слабее обычного играл Стрельцов. Он часто получал мяч, но не находил правильного решения для развития атак и их завершения».
Намечается, правду сказать, однообразие. «Слабее обычного» стало, на мой взгляд, персональным штампом для Стрельцова. Не покидает ощущение, что в данном случае журналисты связаны внутренним ограничением, и если находилась возможность, то любые комплименты-дифирамбы в адрес торпедовца заменялись привычной формулой.
В последующих играх сборной Г. Д. Качалин вплоть до 15 сентября, даты второго поединка с немцами, предпочитал на острие атаки Симоняна. Так что Никита Павлович выступал и в ответной встрече с Данией, и, что намного серьёзнее, в двух матчах с Израилем, которые носили отборочный характер и определяли, кому отправляться на Олимпиаду. Закончилось всё успешно, хотя на выезде пришлось немного поволноваться.
Подготовка к Мельбурну шла и через полезный внутренний турнир — упомянутую Спартакиаду народов СССР. И здесь Симонян со Стрельцовым (оба, как известно, москвичи) вновь получили возможность выступить в одной сборной. А тогда национальная команда и спартакиадная столичная представляли собой фактически одно и то же. Так получилось: мастеровитые грузины переживали смену поколений, а армяне и украинцы (трудно представить, но факт) ещё не могли аргументированно претендовать на место в сборной СССР.
И розыгрыш главного приза футбольной части Спартакиады, во многом моделировавший кубковое олимпийское состязание, безо всякого сомнения, помог поэкспериментировать с будущим составом в Австралии.
Итак, водной восьмой финала с литовцами в нападении выходят Татушин, Исаев, Стрельцов, Сальников и Ильин. Обратите внимание: с Эдуардом на месте Иванова партнёрствует спартаковец. Один из двух мячей (итог — 2:0) на счету Исаева. Результат неплох. К тому же дополнительный атакующий вариант, если что, просматривался.
В четвертьфинале с Белоруссией и вовсе интересный набор исполнителей. Симонян на этот раз в основе, под девятым номером. Правого полусреднего привычно играл Иванов, а вот на замену одноклубнику вышел Стрельцов. И пусть это на 62-й минуте при счёте 3:0 в пользу фаворита — хороший тренерский ход пронаблюдали зрители стадиона «Динамо».
Полуфинал, где Москве противостоял Ленинград (читай, «Зенит»), подарил новый состав: Исаев — правый полусредний, в центре — Стрельцов, левый инсайд — Сальников, левый крайний... Иванов. Город Ленина дал бой, уступив всего 2:3 с голами Стрельцова, Сальникова (и, что характерно, бывшего стрельцовского конкурента Гулевского, выступавшего тогда в Северной столице). Широта и глубина поиска Г. Д. Качалина, согласитесь, не может не вызвать уважения.
И всё же победный финал (2:1) с грузинами, по-видимому, определил тренерские приоритеты: девятый номер — Стрельцов, правый полусредний — Иванов, левый — Сальников. В общем, многое к главному турниру года прояснилось.
Но немногочисленные по тем временам глобальные футбольные форумы (даже чемпионат Европы пока не изобрели!) не могли полностью утолить жажду любителей игры. Оттого товарищеские встречи таковыми являлись лишь формально. В любой стране народ, внимательно и пристрастно просмотрев поединок своей национальной команды, безапелляционно решал, насколько избранные на тот матч исполнители бились и упирались в ничего не значащей для достижения какого-то там титула встрече. Если всё отдали, до капельки — пусть и проиграли: это одно. А иначе... лучше не надо. Так, поверьте, было у всех. Не только в СССР.
Что уж рассуждать о фактическом матче-реванше в Ганновере. Немцы оставались чемпионами мира. Однако ответный матч с Советским Союзом представлялся очень значимым как в спортивном, так и в психологическом отношении. Так как после золотого успеха 1954 года сборная ФРГ переживала глубокий кризис, выступив откровенно плохо в 55-м и едва ли много лучше на следующий год. В 1956 году в восьми официальных матчах было задействовано 37 игроков. Тренер Зепп Гербергер с помощниками напряжённо искал нужное сочетание — и не находил. Безусловными в стартовом списке оставались позиции вратаря Геркенрата, защитников Юсковяка, Позипаля, полузащитника Эккеля и нестареющего форварда Фрица Вальтера. А, например, вошедший в сборную мира два года назад правый крайний Отто Ран в Ганновере на поле не вышел.
Хозяева, без преувеличения, опасались нашу команду. «Уместно напомнить, — писал в 1957 году В. А. Гранаткин, — что ещё задолго до матча зарубежные и, в первую очередь, немецкие газеты подробно освещали ход подготовки команд, анализировали их выступления на международной арене. Многие зарубежные спортивные
