кружку с кофе, Блейк подошел почти вплотную и навис надо мной, заставляя мой трусливый пульс зайтись в истерике. — Потом будет поздно, Долорес.
Я выдавила улыбку:
— Ты слишком загадочный с утра.
То ли актерская игра оказалась достойной, то ли Блейк понял, что меня не взять на испуг, но других вопросов не последовало — он молча уехал в офис.
Я ждала, что буря разразится там, но в опенспейсе царила привычная рабочая атмосфера без малейших признаков паники. Обсудив с Чарити план строительства, мы углубились в расчеты и к обеду подготовили черновик сметы для одного из потенциальных арендаторов.
День тянулся как обычно, заставляя нервничать. Неужели история со звонком в Австралию прошла без ощутимых последствий? Лишь когда я начала подозревать, что старалась впустую, появились первые признаки грядущего скандала.
— Не знаешь, почему мистер Мортон не в духе? — осторожно поинтересовалась Чарити, наклоняясь к моему столу. — И отменил все совещания… Скоро сдавать тендер, а он даже правки не рассмотрел. Карлос паникует, что мы не успеем в срок.
— Не имею ни малейшего представления, — я умело изобразила неведение, внутренне торжествуя.
Да! Я победила! Сделка по слиянию наверняка сорвалась, раз подготовка к тендеру отложена.
В приступе эйфории я не сразу пришла к мысли, что Блейк не спустит случившееся на тормозах.
Сначала он вызвал к себе Дайану, которая вернулась угрюмой и долго срывалась по пустякам. Волнений прибавила секретарь Блейка, сообщившая, что ее компьютер проверяли, а после обеденного перерыва любопытная до новостей Чарити принесла еще одну:
— Подозревают утечку информации. В службе безопасности сейчас просматривают камеры.
Не зря я не стала звонить из офиса — точно бы попалась.
Мысленно похвалив себя, я на всякий случай почистила историю запросов, удалив связанные с «Сидней Констракшен».
Мне по-прежнему хотелось ликовать, но события развивались не так, как я представляла. Привычная суета поутихла. Хмурые коллеги переговаривались вполголоса и странно косились по сторонам. Словно даже они искали виновного и ненавидели его — заранее, без причины.
В груди шевельнулся страх. Не переусердствовала ли я в своей войне? Вдруг Бри была права, и стоило сначала поговорить с Блейком? И показать себя… слабой и неуверенной? Ну уж нет!
Я проигнорировала голос совести. Хватит. Я все сделала правильно.
Самокопание закончилось вместе с рабочим днем — Дайана отпустила всех пораньше. Пользуясь случаем, я собралась заскочить к Джеки, но задержалась у выхода из высотки, заметив мрачную Чарити в очереди к тележке с пончиками.
— Ты в порядке? — я осторожно тронула ее за плечо.
— Никто не в порядке! — огрызнулась она, размахивая двадцаткой перед носом продавца. — Неужели не понимаешь? Нас отправили по домам, чтобы проверить компьютеры.
Все-таки не зря я почистила свой.
— Но мы же… не виноваты.
Уж она-то точно. А значит, нет повода психовать.
— Дело не в этом, — Чарити схватила протянутый пончик и смяла бумажную упаковку так, что сквозь нее просочилась шоколадная начинка. — Я много лет считала «Рэдман» семьей, а теперь выяснилось, что среди нас есть продажная крыса.
Ее слова хлестнули как пощечина.
По дороге к Джеки я в досаде кусала губы. Как можно обвинять кого-то, не зная всех обстоятельств? Черт! Да они даже про само слияние не знали, но уже поспешили сделать выводы.
Открывшая дверь Джеки выглядела усталой и почти не поддерживала разговор. Я отвечала невпопад на ее редкие вопросы, не переставая думать о фирме.
Как вести себя с коллегами, если правда всплывет? Молчать? Или поставить на место? Хотя, почему я этим загоняюсь? Мои действия были направлены во благо «Рэдман» — и всех работающих в ней сотрудников — и когда я буду на сто процентов уверена, что сделка сорвалась, сама расскажу о мотивах.
Толком ничего не обсудив, я позвонила Стиву и поехала домой.
Свет в гостиной оказался приглушен, и я не сразу заметила на диване Блейка. Подозрительно расслабленный он сидел, откинувшись на кожаную спинку, и поигрывал кубиками льда в наполненном бокале.
Факт наличия алкоголя — а раньше за ним такого не водилось — меня смутил. Ничего не сказав, я почти прошмыгнула к себе, когда в спину прилетело знакомое:
— Это Исабель Кабрера из сетевого издания «Деловой Нью-Йорк». Нам поступила информация, что ваша компания планирует слияние с «Рэдман Риэлти». Можете это прокомментировать?
Вздрогнув, я обернулась, но Блейк лишь остановил запись на смартфоне и с ленцой пригубил виски. Неспешно, словно ничего не произошло, и от этого стало совсем страшно. Уж лучше бы орал на меня.
— Довольна собой, кукла?
— Спасибо, не жалуюсь, — храбрясь, я задрала подбородок.
Пусть видит, что я его не боюсь.
— Ты хоть понимаешь, чем грозит сорванная сделка?
Я едва не вскинула руки с радостным криком. Сделка все-таки сорвалась. Я смогла. Смогла!
— Мы еще посмотрим, что и кому грозит! — самоуверенно бросила я в лицо Блейку
— Тогда подпиши, — подавшись вперед, он подвинул ко мне стопку документов, лежащих возле него на журнальном столике. — Я готов передать дела.
И все? Так просто? Я нахмурилась, ожидая подвох.
— Можешь сама выбрать нового управляющего.
Медленно наклонившись, я взяла ручку. Наверняка Блейк оставил лазейку, поэтому сначала пусть документы изучит семейный адвокат.
— Если, конечно, кто-нибудь возьмется за дело после объявления о банкротстве, — звякнув кубиками льда, Блейк сделал еще один глоток.
— Что?
Неужели он готов пасть так низко и распространить в СМИ фейковую новость?
— А ты думала, я затеял слияние из личной прихоти? — Блейк пренебрежительно скривил губы. — Фирме нужен был сильный партнер, потому что вот уже полгода «Рэдман Риэлти» на грани банкротства.
От накатившего ужаса у меня потемнело в глазах.
[1] Район в Нижнем Манхэттене, название которого образуется из первых слогов выражения «Triangle Below Canal Street» — Треугольник под Канал-стрит (англ).
[2] Крупнейшая американская сеть универмагов.
Горькая правда
Нет… Это неправда!
— Я тебе не верю… — я не узнала собственный голос.
Страх стянул шею как липкий промокший шарф.
— А мне плевать, кукла, — отставив стакан, Блейк поднялся. — Незадолго до смерти Тэд взял с меня обещание, что я не брошу фирму. Но раз тебе это не нужно, будем считать, я освобожден от обязательств.
С горькой усмешкой он ушел к себе, ни разу не обернувшись.
— Не верю…
