вода медленно поднималась, давя на коже выползшие погреться мурашки. Любимый мужчина уткнул себе в грудь её пятку и массировал ступню. Тата цепляла на ложку горошек и отправляла ему в рот, чередуя гарнир с сосиской. Они жевали, согревались и млели.
Задавив первый голод, она спросила:
— Как прошёл день?
— Если честно, то занятно, — загадочно улыбнувшись, пробормотал Игорь, разминая её пальчики. — Столкнулся с прикольным нубом. Он косячил меньше, чем ожидалось.
— Хорошо тебе, — ревниво проныла она. — Я тоже люблю приятно удивляться. А мне весь день попадались одни уроды. Не представляешь, куда я влипла.
— Куда?
— Я сегодня обокрала кибров ПК. Эти сволочи теперь наверняка будут за мной гоняться.
— Что украла? — приподнялась его левая бровь, как всегда, когда его не слишком удивили.
— Рабов.
— За это будут, — поддакнул он, чему-то улыбнувшись.
— Тебе смешно? — слегка и не всерьёз обиделась Тата.
— Да нет. Подумалось… тут. Хочешь, я впрягусь. Устрою им дефлорацию в стиле постапа. — Ффу! — деланно поморщилась она. — Не будь вульгарным.
— А ты не зажимай кукурузу. Третью ложку будто бы по рассеянности в рот отправила. Теперь мне три ложки. И четвёртую штрафную.
— Это вроде последняя банка? — попыталась вспомнить Тата, зачерпнув ложкой золотистые зёрна.
— Самая последняя, — усмехнулся он и открыл рот.
— Пора идти в магазин.
— Пора.
— Завтра?
— И прямо к открытию. В десять ровно я должен быть в родной крепости. У меня завтра охота.
— На кого? — машинально осведомилась Тата, нагребая ему вторую ложку кукурузы.
— На одну стерву. Но, тебе будет неинтересно.
— Неинтересно, — подумав, согласилась Тата. — Добавь горячей водички. Иго, давай сегодня поспим в джакузи.
— Лень вылезать? — понимающе кивнул он, ткнув пальцем в кукурузу: дескать, давай, я считаю.
— Лень.
— А, если отнесу на ручках?
— На ручках не лень.
Когда дыхание твоего мужчины начинает частить и пыхать жаром… Когда в его глазах появляется непреклонное желание обладать… Когда уголок его губ начинает подрагивать в усмешке непринуждённой самоуверенности…
Тебе хочется щёлкнуть его по носу и…
Тата не была поклонницей слишком уж бурного секса с элементами пылкого членовредительства: не злоупотребляла зубами и когтями. Но, сегодня… То ли потому что любила ужинать с ним в джакузи. То ли потому, что просто любила…
Словом, когда тело Игоря налилось бессильной тяжестью выплеснувшего все силы мужчины, он повёл плечами и поморщился:
— Кайфово же было. Чего ж теперь болит?
— Слезь с меня, и я гляну, что там у тебя, — принялась сталкивать его с себя Тата.
Он сполз на постель. Она приподнялась на локте, осмотрела его спину и глубокомысленно изрекла:
— Даже в мыслях не было.
— Как с такими короткими когтями, — прогундосил он в подушку, — можно так разодрать спину?
— Но, кайфово же было, — брезгливо сморщив носик, процитировала она. — Жутко вульгарное слово.
— Зато отражает, — хмыкнул Игорь, повернув к ней голову.
И очень-очень-очень внимательно посмотрел ей в глаза. Потом спросил:
— Кошка, ты что, меня любишь? До сих пор?
Она улыбнулась и откинулась на мятую подушку. Проследила на потолке весь путь сполоха от фар проехавшей мимо дома машины. И призналась:
— С недавних пор. А узнала об этом пару месяцев назад.
Он помолчал и уточнил:
— А раньше?
— Раньше я была всего лишь влюблена.
Он, конечно, не издевался — когда внезапно скомандовал:
— Быстро подскочила и оказала мне первую медицинскую помощь! Как я завтра буду лежать на такой спине? Целый день!
— Видимо, истекая кровью, — ехидно предположила Тата, сползая с кровати. — У нас же там постапокалипсис, а не отдых на Лазурном берегу.
Глава 7
Вот что доброжелательность животворящая делает
От похода в магазин Тата отвертелась: немного поныла, и от неё отцепились. Едва за мужем закрылась дверь, она залегла в капсулу. А едва открыла глаза в игре, увидала перед собой трёх мстителей, которых сама же и пригласила на встречу.
Ни один из этих ублюдков не успел и рта открыть: она ойкнула и выскочила из игры. Пока её персик лежит там бесхозный, его никто не тронет — таковы правила. Так что они могут караулить её возвращение до морковкина заговенья.
Правда, у этого есть и другая сторона: ты не можешь вечно отсиживаться в реале. Вдруг враг окажется настолько упёртым, что установит рядом с твоей заброшенной тушкой охрану? Можно, конечно, совсем забросить этого перса и завести нового. Однако на столь радикальные меры редко, кто шёл. Это ж потеря уровней и всего нажитого имущества. Даже такого нищенского, как у неё.
Поэтому Тата спокойно приготовила завтрак: настоящий, а не «баночный». Всё, что любит её муж. И когда тот ввалился в дом, обвешанный пухлыми пакетами, с полным правом потребовала:
— Иго, ты должен меня вытащить из высотки.
Он осмотрел сервированный к завтраку стол и так иронично ухмыльнулся, что она мигом сменила тон:
— Ну, Игорёк, ну, миленький.
— Твои килы застряли над спящим персиком, — моментально ухватил он суть, моя руки и многозначительно косясь на пакеты.
— Я разберу, — покладисто взялась за них Тата. — А ты кушай, кушай.
— Кошка, ты разучилась подлизываться, — усаживаясь за стол, первым делом навёл он критику. — Что-то не проняло.
— Правда? — даже немного удивилась она, заполняя холодильник. — Или дразнишься?
— Знаешь, когда тебе было двадцать, ты как-то убедительней канючила, — водружая на хлеб масло, философски заметил муж. — Странно, конечно, но ты, кажется, стареешь.
— Тем более есть повод вытащить меня из высотки, — моментально приняла подачу Тата, принюхиваясь к открытой бутылке с молоком. — Старикам нужно помогать.
Так, пикируясь и подначивая друг друга, они спокойно позавтракали. А тут подошло время отправляться Игорю. Он вылез из-за стола, поцеловал жену и предупредил:
— Раньше обеда в капсулу не пакуйся. Я не успею. Когда на мониторе появится мой сигнал, тогда можно.
— Ты их убьёшь?
— Кошка, — вздохнул он с нарочитой безнадёгой, выплывая из кухни. — Ты, как ребёнок.
— То старуха, то ребёнок, — довольно проворчала Тата, убирая со стола. — А всё-таки жаль, что их нельзя убить насовсем.
До обеда она успела переделать по дому кучу дел. Которые в последние дни забросила начисто. Сигнал из лички застал её за мытьём полов как раз в гостевой спальне. К монитору подлетела торпедой, снеся напольный цветочный горшок с доисторическим фикусом. Вернув его на место и собрав ладошками землю, прилипла к экрану. Послание от мужа гласило:
Путь свободен.
Тата аж взвизгнула от восторга, лихорадочно вытирая грязные руки о футболку. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о недомытых полах. Отбросив её за ненадобностью, забралась в капсулу и вынырнула под кустом в куче листвы.
Прямо перед ней на оголённой арматуре,
