один из листов, но ничего у меня не вышло.
Я включил переводчик, к которому давно не обращался, но текст понятнее не стал.
И тут меня осенило, я даже хлопнул себя по шлему на лбу!
Торопливо содрав со спины рюкзак, я вытащил из него Живую Энциклопедию, к которой давненько не обращался, поскольку знал, что она голодна и ничего мне не скажет. Зашелестели ее страницы, и я опустил на них лист с брианскими значками… раздалось хищное урчание, лист съежился и пропал, точно его всосало в черную дыру.
А я потянулся за вторым.
Котик посмотрел на меня, шлепнулся на задницу и принялся деловито вылизывать брюхо, как обычный земной мурлыка.
— Давай, давай, — я кормил Энциклопедию, она спазматически дергалась и жрала. — Насытилась?
«Мир и приветствие тому, кто владеет. Говори вопросы и получишь ответы» — появилась надпись алыми буквами.
Я напрягся, подбирая слова: спросишь неточно, так и ответ получишь бесполезный. Это вот знающее устройство один раз мне здорово помогло, и наверняка поможет сейчас, только надо правильно спросить.
— Как я могу понять, где находится Сверкающий Обруч?
Котик перестал вылизывать себя и поднял голову, уставился куда-то мне за спину, уши его озадаченно качнулись.
«Используй то, что у тебя в голове. То, что вживили нелюди. Оно позволяет видеть».
Система связи тиззгха? Она растет и эволюционирует… Позволяет видеть Сашку… Видимо не только ее… Вряд ли она дает способности ясновидящего, скорее шанс подключиться к нашей информационной системе… И как использовать?
Котик вскочил на все шесть лап, зашипел, и я, не задумываясь, упал вперед, прямо на энциклопедию. Грохнул выстрел, пуля, нацеленная мне в затылок, прошла над самой головой, на стене большой пирамиды появилась новая выбоина.
Я перекатился в сторону, выставил автомат.
За одну из малых пирамид метнулась тень, слишком смутная, чтобы понять, кто это. Бриан? Но как они прошли через охранение? Или прятались тут, в руинах, и ждали случая? Или нет…
Меня продрало морозцем — я вспомнил нападение в подземелье, когда меня хотели не столько прирезать, сколько напугать. Так вот совершивший это посланец ордена Трех Сил никуда не делся, он здесь, в моей центурии, и сегодня он выстрелил на поражение… и только Котик меня спас.
В какой уже раз!
Издалека донеслись встревоженные голоса, между деревьев замелькали фигуры в камуфляже и с оружием. К большой пирамиде первой выскочила Юнесса — голова непокрыта, курчавые волосы облаком вокруг нее, глаза сверкают.
— Что тут? — спросила она, водя стволом автомата из стороны в сторону.
— На меня напали, — я медленно поднялся, подобрал энциклопедию. — Кто-то из наших. Предатель.
Занга вытаращила глаза, недоумение появилось на лицах явившихся с ней бойцов.
— И я думаю — самое время найти его, — внутри клокотали злоба, страх и решимость: тот, кто нападает исподтишка, не заслуживает жалости, тот, кто хочет лишить мою дочь отца — не заслуживает ее дважды.
* * *
— Центурия — смирно! — впервые в жизни я отдал эту команду, и совсем не тем тоном, каким нужно.
От ярости у меня перехватывало дыхание, я скользил взглядом по лицам — кто-кто? Мысли скакали как бешеные псы, удивительно, что я сам не ронял пену, как съехавшая с нарезки собака.
— Среди нас — предатель! — продолжил я, и страх на чужих лицах был мне приятен. — Уже дважды покушавшийся на меня! И я знаю, как его найти!
Я сделал паузу, увидел, как нахмурился Дю-Жхе, как странное выражение — досада — скользнуло по лицу Фагельмы.
— У него на теле татуировка! Наверняка где-то в укромном месте! Вы могли ее видеть! Вспоминайте! Трехпалая птичья лапа с когтями! Кто видел такое на теле соседа по казарме?
Я не очень надеялся, что все получится так просто — люди, да и прочие разумные расы не очень наблюдательны, и если не тыкать этой татуировкой прямо в нос по сто раз, то никто ее не заметит и не запомнит.
Поэтому я не удивился тому, что ответом мне стала гнетущая, гробовая тишина. Подождав несколько минут, я покачался с пятки на носок, а потом заявил:
— Придется искать по-другому, чтоб я сдох… Каждый из вас разденется догола. Положив оружие, по очереди. И покажете мне все, каждый сантиметр кожи.
Да, это займет не один час, но я пойду на это, лишь бы избавиться от витающей рядом опасности. Да, бойцы Адризы остались в охранении, но я позову их позже, и тоже осмотрю… хотя, конечно, сложный трюк — уйти из караула так, чтобы твой напарник ничего не заметил.
Так что Трем Силам служит кто-то из тех, кто стоит сейчас передо мной, изображая невинность.
— Дю-Жхе, твои первыми. Тебя не проверяем.
Ферини я верил как себе, и если бы он захотел меня пристрелить, то уже сделал бы это давно — и возможностей была куча, и пули он кладет в цель так, что может на мишени расписываться и вензеля рисовать.
Но Дю-Жхе не сдвинулся с места.
— Центурион, разрешите обратиться… — начал он. — Это неслыханное унижение…
— Это приказ! — я сжал кулаки, внутри головы запульсировало горячее, словно там забилось второе сердце.
— И за неповиновение расстрел? — неожиданно подал голос Макс.
— Где «разрешите обратиться»!? — я глянул на него почти с ненавистью.
— А мне вапще плевать, — сказал мой бывший друг. — Поскольку я раздеваться не буду. Расстреливай меня. Прямо тут… Ты же это сделаешь, да?
Гнев полыхнул внутри, точно в топку плеснули ведро бензина, я содрогнулся и сделал шаг вперед. Я схватился за висящий на шее автомат, и стиснул его с такой силой, что пальцам стало больно… а в следующий момент сам испугался собственного порыва — неужели я выстрелю в Макса?
— Центурион, со всем уважением, — смешался Дю-Жхе. — Поговорим в стороне.
Мне хотелось врезать ему по физиономии, наорать, заставить их всех повиноваться. Но с другой стороны я понимал, что ужасным образом теряю лицо, что мне этими бойцами еще командовать, от них зависит моя жизнь, и что в будущем, слушая мои команды, они будут вспоминать этот эпизод.
Но я должен избавиться от предателя!
— Ты… отказываешься… повиноваться… приказу? — слова лезли из горла неохотно, словно покрытые колючками когтистые зверьки, обдирали гортань и рот.
— Никак нет, — отозвался Дю-Жхе.
— Да! — радостно воскликнул Макс. — Расстреливай меня, чего же ты ждешь! Расстреливай! Ты же теперь большой командир?!
— Зат-кнись, — выдавил я.
Рядом с Максом оказалась Фагельма, положила руку ему на плечо, что-то зашептала на ухо.
— Поговорим в стороне, — Дю-Жхе сделал ко мне шаг, второй, и вот он уже ведет меня прочь, и
