оружие. Всё равно не успеют привести то к бою. Вместо «максима» на инсектов уставились пэпэшки и винтовки.
— По кентавру! — крикнул я, вспомнив с какой убийственной точностью, силой и дальностью метал свои дротики этот монстр. — Его первым!
Один автомат «достался» кентавру, второй «получило» его сопровождение.
Следующая мысль была в адрес кентавра:
«Чёрт, какой же он быстрый!».
Тварь рванула в нашу сторону с такой прытью, что намного обогнала вууршей. А ведь те тоже были не черепахами. Метров за сто до нас он взмахнул конечностью, в которой держал метательное копьё и… полетел кувырком по земле, вырывая траву и мелкие кустики с землёй, получив с десяток пуль от половины отряда. Вуурши погибли ещё менее героически, если так можно сказать. Будучи воинами ближнего боя, они должны были добежать до нас вплотную. Но кто ж им даст это сделать? Последний враг свалился замертво метрах в сорока от наших позиций.
— Уф, блина, — выдохнул Иван, — это было близко.
— Откуда они тут взялись? — вслед за ним возмутился Директор. — Нас искали?
— Вряд ли. Скорее своих сородичей, сбежавших из разрушенного города и заражённых, — озвучил я недавние мысли.
— А-а, — протянул тот и потом сказал, показав большой палец. — Автоматы — огонь! Нужно каждому такой.
— Будут. Не всё сразу, — ответил я.
* * *
До знакомого каньона, где инсекты добывали ценные кристаллы, больше неприятных встреч не было. Это стоило нам почти всех аккумуляторов для дронов. На обратный путь осталось всего по одному для каждого аппарата.
— Идём впятером. Я с Шуа и Машей, ещё Лось и Ганзовец. Иван, ты остаёшься за старшего здесь, — сообщил я спутникам.
— А я? — воскликнул Максимка. — Для меня же брали защитный костюм.
— Брали на всякий пожарный, — напомнил я ему. — Так что…
— Да понял я, понял, — буркнул он.
При подготовке к походу в это место мы запаслись не только патронами. У каждого был защитный медицинский костюм из полиэтилена. В таких медики работают в так называемых «красных зонах». К костюму прилагалась закрытая дыхательная маска. У кого-то попроще, у меня и моих сопровождающих комплекты из пожарной части.
— Ни пуха, ни пера! — крикнул Прапор.
— К чёрту! — в один голос ответили ему мы с Лосем.
Как и в прошлый раз, осмотреться сверху не вышло из-за тысяч птиц, свивших гнёзда на скалах. Опять едва не потеряли дрон, когда мелкая стая пернатых стремительно направилась к нему. Три попытки сделали, подводя аппарат с разных сторон и высот и каждый раз неудачно.
Начало пути было точно таким же, как в первую попытку добраться до сокровищ. Отличие лишь одно — отсутствовала едкая удушающая вонь аммиака. Шли быстрым шагом, но не теряя осторожности. У всех в руках были пэпэшки или автоматы, чтобы встретить врагов шквалом огня. Каждый третий патрон в магазинах был усиленным. Такой даже в пистолетном калибре рвал хитин вууршей, как мокрый картон.
Ещё через некоторое время заметно ухудшилась видимость из-за густых испарений. Не могу даже представить, кто тут может комфортно себя чувствовать. Здесь же чистый яд и натуральная кислота в воздухе висит. После выхода придётся как следует почистить оружие. Пусть то и укреплено моими искрами, но хорошая чистка ему точно не помешает.
Ближе к цели мы наткнулись на первый труп инсекта. Это был тот самый чудной уродец, увиденный мной впервые в прошлую ходку в это место. Через несколько минут мы наткнулись ещё на парочку таких же. То-то тогда вернулись не все. Кажется, четверо не пришли. Возможно, эти трое из их числа.
Наконец, мы вышли из узкого прохода расселины в каньон. Здесь мы увидели цель похода. Первыми в глаза бросились корявые наплывы на скалах и не менее корявые столбы, похожие на толстенные многометровые свечи, покрытые потёками воска и деформировавшиеся от собственного веса и жара от горящего фитиля. Ещё можно их сравнить со сталагмитами. Каждый столб был толщиной в два-три обхвата и в высоту от пяти метров и выше. Цвет — желтовато-серо-белый. На наплывах и столбах висели знакомые «осиные ульи». Такие же достались нам в качестве трофеев, когда мы перебили сотню инсектов, прибывших сюда за эйфорами. Бумажные шары не росли на них, а были приклеены чем-то вроде полупрозрачной смолы.
«Или слюной», — подумал я, увидев, как один из местных обитателей заполз по неровностям сталагмита к одному из шаров и стал его оплетать липкими сгустками, целя в точку, где бумага касалась столба.
Существа были похожи на самых обычных огородных слизней. Только цвет не серый, а желтоватый и белесый, как у опарышей. Самый мелкий, замеченный мной, слизень, был в пару моих кулаков, самый крупный примерно, как нарезной батон. На нас эти твари не обращали внимания. Слизнями и столбами была усеяна вся крошечная долина. Аммиачный смог им никак не мешал.
— Слизняков никому не трогать. Стараемся обходить их как можно дальше, — приказал я спутникам.
На ближайших к нам столбах и наплывах на скалах шаров-ульев было мало. Те, что находились в досягаемости рук, были маленькие или имели повреждения. А хорошие располагались на высоте более трёх метров. До них даже Лосю не дотянуться. Только палкой сбивать. Или мечом. Последнее и попытались провернуть. Увы, но засохшая слюна слизней была по прочности сравнима с засохшей необожжённой глиной. Да, она крошилась и откалывалась, но медленно. Пять минут понадобилось Лосю, чтобы срубить два улья. В следующий раз стоит взять с собой ещё и лёгкую раздвижную лесенку.
— Идём дальше. Ищем столбы, где шары висят у земли, — принял я решение.
Слизни на нас не обращали внимания. Даже тогда, когда нам приходилось проходить в полуметре от кого-то из них, то внимания на нас — ноль. Мы такому игнору были только рады.
— Жень, вон подходящий столб, — окликнул меня Ганзовец и левой рукой показал в нужном направлении. — Шаров тьма и очень много внизу, легко достать.
Я проследил взглядом за его жестом и кивнул через секунду:
— Вижу. Идём.
Честь собирать трофеи выпала нашим девушкам. Пока они аккуратно отбивали топориками ульи с личинками от сталагмитов, мы трое держали под прицелами подступы. К счастью, никто из местных обитателей даже не дёрнулся к нам в попытках защитить своё потомство. Ну, или что там за мерзость росла в этих шарах.
Единственный острый момент случился у Маши. Неожиданно откуда-то сверху сполз один из слизней и принялся заплёвывать сколы, оставленные девушкой. Я немедленно приказал ей оставить шар в покое и заняться другим подальше от первого.
Мы благополучно очистили три столба, собрав богатый урожай из полутора десятка крупных бумажных шаров. Их вес приятно радовал и давал надежду, что внутри полно волшебных кристаллов. Трофеи складывали в мешки из плёнки и по мере заполнения уносили в проход, из которого пришли в долину. Туда слизни не заползали, а значит, мешки там будут в целости и сохранности.
Признаюсь — увлеклись. Отсутствие агрессии со стороны слизней и вид невероятного количества ульев с личинками пробудил в нас невероятную жадность. И за это чуть не поплатились.
Первой опасность заметила Шуа. Резким возгласом она привлекла к себе внимание, а потом указала рукой с топориком вправо. Чтобы увидеть объект её внимания, мне пришлось сделать несколько шагов вперёд, так как видимость загораживал столб, который девчонки сейчас обирали.
— Твою мать! — эмоционально высказался Лось, первый рассмотревший цель.
И когда я сам увидел это, то был с ним полностью солидарен.
Примерно в пятидесяти метрах от нас из густой ядовитой дымки выполз ещё один местный обитатель. Вот только от рабочих особей он отличался, как отличается небо от земли. На девяносто процентов он походил на земную виноградную улитку. Правда ту, которая поужинала и поспала на четвёртом энергоблоке во время аварии в восемьдесят шестом году. Это точно страж или воин, если брать классификацию стайных насекомых, как у муравьёв. Огромная раковина оранжевого цвета в серых и бурых крапинках размером была с пятидесятилитровый бочонок. Примерно такого же объёма из неё торчала склизкая грязно белая тушка улитки. На голове вместо двух рожек торчал целый пук постоянно шевелящихся жгутиков. Этим мегаслизень походил на Медузу-горгону. На горле или груди — вот не знаю, как называется эта часть тела — у него торчал огромный зоб, который колыхался, как если был наполнен жидкостью.
Двигался мегаслизень неторопливо, ничуть не быстрее обычных трудовых
