разницы, – Юлисса сделала глоток кофе. – И Дэйм позвал меня нарядить его ёлку.
– М-м, это теперь так называется?
– Фу-у, что за пошлые мысли?! – шутливо возмутилась Юлисса.
– А какие ещё должны быть мысли у автора романов восемнадцать плюс?
– Настоящее хвойное, развратница ты моя.
– Правда, что ли?
– Я отреагировала так же. Правда.
– Как интересно, – протянула Арнетти, вилкой собирая остатки омлета на тарелке. – То есть страшный тёмный властелин то приглашает тебя участвовать в отборе, то неприличное предложение делает, то зовёт ёлочку украшать… бедолага явно не знает, с какой стороны к тебе лучше подступиться. Хотя если я опишу подобную ситуацию, то меня читатели виртуальными томатами закидают вкупе с гневными комментариями, что это не реализм ни разу.
– Почему?
– Потому что вот в таком странном мире мы нынче живём: в фэнтези вообще и в ромфант в частности тоннами тащат реализм туда, где не надо, и упрямо игнорируют его там, где он как раз пригодился бы. И добро бы только в книгах, но и в фильмах и сериалах тоже. Уж сколько раз видела, как поступки героев фэнтезийного сериала старательно пытаются оценить с точки зрения человеческого мира и людей, не подозревающих о существовании нечисти, хотя по-хорошему судить их следует в рамках их мира и их реалий. Наши-то тут при чём?
Юлисса пожала плечами.
Завтракали в спальне Арнетти, расположившись на кушетке перед окном и поставив поднос с приборами, едой и напитками между собой. Учитывая, что Дэйм больше не прибегал с дурацким требованием немедленно спуститься к завтраку, Юлисса заподозрила справедливо, что недавнее его утреннее явление и впрямь было вызвано сугубо ночным воем, а собственно требование служило не шибко удачным прикрытием. И откуда бы он мог узнать о вое, если только не ночевал поблизости и не слышал сии мало вдохновляющие крики лично… или сам их не издавал?
Чем не доказательство?
– К чести властного, он не распускает руки и не зажимает тебя по углам, – добавила Арнетти, возвращаясь к прежней теме.
– Жаль, – вздохнула Юлисса.
– Жаль? – удивилась Арнетти. – Тебе уже обратного хочется?
– Было бы неплохо, – призналась Юлисса.
– Не рано ли?
– В самый раз. Кто тут властный: я или он? Мне что, самой надо заманить его в тёмный угол и грязно надругаться?
– Может, он стесняется…
– Скажи ещё, девственник!
– Ну, это вряд ли.
– Я-то точно не трепетная невинная дева, которую надо долго уламывать, увещевать и соблазнять, пока она думает, отдаться ли ей сразу или пусть сначала женится…
– На протяжении томов этак пяти.
– Во-во! – Юлисса подалась к подруге и понизила голос. – И я видела ночью кого-то на крыше этого корпуса, когда вернулась. На человека не походило.
– Князь?
– Возможно. Но тут неувязка выходит. Если только он не перемещается со скоростью какого-нибудь быстро бегающего супергероя, то попасть на эту крышу раньше меня он не мог. Снять одежду, сменить ипостась… у оборотней перекидывание занимает немного больше времени, чем у нас… допрыгать до этой крыши… причём именно допрыгать, как горный козёл, крыши не везде соединяются… и при том не попасться мне на глаза. И я подумала, что, если он такой не один? У зверолюдей гены не ограничиваются передачей лишь по одной линии, способность к обороту наследуют и мальчики, и девочки. Было бы странно, если бы в роду тёмных князей было иначе. Они могут не причислять себя к нечисти, но их высокопарное мнение вовсе не означает, что их природа не подчиняется тем же законам, что и у прочих видов.
– Ты сама сказала, что княжны проживают среднюю по продолжительности человеческую жизнь, – напомнила Арнетти.
– Так и оборотни не великие долгожители.
– Хорошо. Если, предположительно, на этой крыше был не князь, а его племянница, то какого лешего она тут делала? Я могу понять, почему сюда князюшка бегает, но ей-то на кой? Прошлой ночью никто не выл. И кого я сняла – его или её?
Вопросы и впрямь хорошие. И хотя острой необходимости в поиске ответов нет – в конце концов, какая ей разница, кем оборачивается на досуге тёмный властелин? – однако разузнать правду всё равно хотелось.
И ещё любопытно, какие шаги предпримет Дэйм дальше. Не может же он почти год искать повод заманить её в Чайку, чтобы по окончанию Юлиссиного участия в отборе преспокойно отпустить домой?
Юлисса на его месте не отпустила бы.
В первой половине дня заглянул один из подручных властного, согласовать вопросы оплаты. Наряжать ёлку собирались после обеда, в просторном зале, расположенном в старой части замка. К приходу Юлиссы пышную зелёную красавицу не меньше пяти метров в высоту уже установили, обмотали электрическими гирляндами и убедились, что всё работает исправно, и сделал это, разумеется, не князь, но несколько молодых мужчин из персонала. Множество ларцов с игрушками, бережно завёрнутыми в отрезы мягкой ткани, и коробок с обычной блестящей мишурой дожидались своего часа, расставленные рядком вдоль стены, равно как и группа людей и нелюдей, на чьи плечи возложили обязанность по развешиванию украшений. Тем не менее, Дэйм лично руководил процессом, пока Ребекка стояла в сторонке с другими женщинами и с лёгкой улыбкой наблюдала за суетящимися вокруг мужчинами. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что объект особо пристального внимания племянницы не хвойное дерево и не мужчины в целом, но её возлюбленный, оказавшийся среди установщиков.
Как порой бывало, при появлении Юлиссы часть мужчин мгновенно позабыла, что и зачем делала, и уставилась на новое лицо – или на выпуклости и изгибы фигуры, что вернее, – однако властный одарил подчинённых таким взором, что те поспешили вернуться к прерванным было занятиям. Кавалер Ребекки бросил на Юлиссу короткий взгляд и отвернулся сразу и сам, без начальственного напоминания, а там и вовсе скрылся за еловыми лапами.
– Рад, что ты пришла, – выдал Дэйм, шагнув ей навстречу.
– Я же обещала, – Юлисса огляделась. – Значит, здесь бал и пройдёт?
– Да. Это старый зал приёмов, он видел великое множество людей и нелюдей, важных и не очень персон, друзей и врагов, гостей и шпионов, первых князей, их жён и детей.
Свод высоченный и окна такие же, узкие, в массивном переплёте. Вдоль стен матовые колонны в количестве достаточно умеренном, дабы не создавать ощущения непролазной лесной чащобы. Ель установлена не
