Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
может писать. Но, как как мне, в конце-то концов узнать её, если она сама отгородилась от меня всеми возможными силами? Как?!
Я взял письмо, я прочёл его. Прости меня Эли. Я не мог не прочесть. Это был черновик. Ты писала подружкам из пансиона и жаловалась на свою жизнь. О том, что тебе скучно, что я ничего тебе не позволяю. И что вообще я скучный и серый человек, сухарь, которому неведомы чувства. Прости меня. Я совершил ошибку, я связал нас узами брака. Надо бы исправить ошибку, пока не стало слишком поздно. Вот только сил решиться на это у меня всё меньше и меньше. Ох, Эли!
Эли тщетно старалась не плакать, читая записи Виктора. Это было больно. Так сильно, что ей едва хватало сил дышать. Она перелистнула несколько страниц, не в силах справиться с этой болью. Этот дневник словно был сердцем родного человека. Сердцем любящим и страдающим. А она словно потопталась по нему. И ведь топталась бы дальше, если бы не эта благословенная авария!
Эли сжала губы и снова погрузилась в чтение. Она догадывалась, о чём прочитает дальше и от этого перехватывало дыхание.
5 мая
Вот уже несколько дней моя супруга ходит радостная и улыбчивая. Я не могу на неё налюбоваться. Правда любуюсь чаще тайком, как вор. Или из-за двери, или из окна, а иной раз ночью, когда не могу уснуть захожу в её комнату и любуюсь. Я ведь не слепой. Я знаю, как выглядят влюблённые, чувствую. Вот только влюблена она не в меня. И тем будет проще. Я видел их обоих в саду, возле забора. Этот молодой человек необыкновенно подходит ей. Он такой же открытый и весёлый и настолько же молод, насколько я уже стар.
Я терзаюсь, я ревную и болею. Болею ей одной. Вот только сказать не могу. Она лишь оттолкнёт меня. А сейчас так тем более. И всё же пора разрубить этот узел. Если она сама не решится попросить меня о разводе, я сделаю это первый. Прости, Эли. Я не смог сделать тебя счастливой. Я возомнил, что моей любви хватит на нас двоих. Но я ошибся и готов признать эту ошибку, пока не стало слишком поздно.
Я своими собственными руками устрою вашу свадьбу. Я придумаю самую грязную сплетню про себя самого. Пусть о тебе говорят только хорошее. А я? А мне уже всё равно.
Это было уже слишком. Эли поцеловала эти строчки, написанные неровным почерком и закрыла дневник, прижав к груди. Слёзы сами покатились из глаза. Она плакала. Нет. Она рыдала. Забыты были все документы. Она изливала в слезах всю тревогу последних дней, коря себя за то, какой она была дурой. Ей вспомнилась вдруг разом куча мелочей, о которых она даже и думать забыла. Все те мелочи, что доставляли боль Виктору. Всё, о чём она уже благополучно забыла. Но он наверное понял. И всё это оставило шрамы на его итак измученном сердце. Ей никогда-никогда не загладить свою вину!
Но слёзы иссякли, а найденные документы следовало отдать. Её ждали. Поэтому Эли положила дневник на место, поцеловав на прощание и вышла из кабинета. Как только Виктор очнётся, она скажет ему, что читала его дневник и попросит прощения за то, какой она была глупой. Танцы, подружки, пансионы, романы в жёлтой обложке… А настоящий роман ждал её рядом, незаметный, верный, спокойный и ровный, такой, каким бывает настоящая любовь. Спасибо мужу, теперь она знает об этом. Эли улыбнулась, подхватила бумаги и направилась в гостиную.
Ещё несколько дней она строго выполняла рекомендации доктора и наконец была вознаграждена за эти тягостные дни.
— Эли! — Вдруг услышала она, когда вошла в комнату после завтрака, чтобы подменить сиделку. Он очнулся!
Эли бросилась к кровати.
— Виктор!
Боже, как замечательно, что он наконец-то очнулся! Неужели всё уже позади? Эли закусила губу, чтобы не расплакаться. Можно сказать, что всё, что произошло, это всё из-за неё.
— Родная, не плачь! — Виктор улыбался, глядя на неё. Знакомая тёплая улыбка. — Всё уже позади.
Да, всё позади. Теперь она может себе позволить не быть сильной. И Эли расплакалась, рассказывая всё, что было на душе. Она не хотела. Не хотела говорить это всё сейчас. Не хотела волновать мужа. Но не могла остановиться. Просто присела на краешек кровати и говорила, говорила. И про дневник и про то, как она виновата. Ей просто надо было выговориться, а ещё увидеть, что он не осуждает её. Увидеть эту знакомую теплоту. Что он рядом, что он никогда теперь не оставит её.
И Виктор слушал молча, ничего не говорил. Просто улыбался и гладил её по голове, как в тот самый раз, когда она только очнулась и всё здесь было для неё таким незнакомым и пугающим. Ведь человек, который не помнит себя самого, словно человек без опоры. И это страшно. А Виктор помог ей, помог обрести опору, тогда, когда она отчаянно нуждалась в этом. А ведь мог бросить, мог отправить к Оливеру, мог не ухаживать за ней сам, в конце концов. Она ведь, неблагодарная девчонка, ничем этого на тот момент не заслужила. Но любовь не спрашивает, когда и в какое сердце ей стучаться. И получается, что всё-таки любви Виктора хватило на них двоих.
С этого дня Виктор начал постепенно выздоравливать. Ему становилось всё лучше и лучше. Скоро он уже мог вставать и ходить по комнате, правда прихрамывая на одну ногу. Доктор объяснил это какими-то заумными словами и сказал, что господин герцог ещё легко отделался. И что скорее всего хромота не пройдёт. Но и для Эли и для Виктора это было абсолютно неважно.
А через несколько дней, после того, как Виктор пришёл в себя, к ним пожаловали констебли.
— Герцог де Фруа, мы хотели бы выяснить, кто в вас стрелял.
Эли обсудила с Виктором накануне, что и как говорить. Ей не хотелось бы. Чтобы все знали истинную причину поступка Оливера. Поэтому Виктор, немного помолчав, рассказал историю о том, что он поругался с этим молодым человеком на фоне политических воззрений и отказался от дуэли. На что тот выхватил пистолет и едва не застрелил его.
Насколько дальше узнала Эли, Оливера, который даже и не подумал скрыться из города, словно совесть у него была чиста, заключили под стражу. Ему грозил суд и тюрьма. Но скорее всего, он отделается просто высылкой из столицы. Потому что… И Эли это понимала, хоть Виктор
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
