Книга Жар под кожей - Адалин Черно

Руслан

— Нам надо остановиться, — несмело шепчет Аня, и едва ощутимо толкает меня в грудь.

— Не надо, — сплю, разрывая наш поцелуй.

Зачем останавливаться? Она хочет меня, я хочу ее, разве может быть что-то важнее этого? Что еще она вбила себе в голову, что я младше и не могу ее трахнуть, что она соблазняет меня, а не должна?

Сбиваю ее протест напором и углубляю поцелуй, подхватываю Аню под упругие ягодицы и усаживаю на барную стойку. Она смотрит на меня сверху вниз. Растерянная, с покрасневшими припухшими губами и горящими от желания глазами. Смотрит так пленяюще, что я не могу думать о том, чтобы остановиться. Даже мысли такой не допускаю.

И Аня не дает этого сделать. Подрагивающими от волнения пальчиками дотрагивается до моих оголенных бицепсов, но тут же одергивает руку, будто застает себя за чем-то постыдным. Я не хочу, чтобы она стеснялась или зажималась, чтобы осаждала себя со мной.

— Сделай так еще раз, — требую у нее, но она лишь мотает головой и крепко хватается руками за столешницу. — Прошу, Аня.

Я почти молю ее об этом и ее защита ломается. Я вижу, как какой-то невидимый барьер между нами рушится. Она едва заметно дергает рукой и только потом позволяет себе сделать это еще раз: коснуться моего оголенного тела и провести по нему пальцами.

Блять, я не понимаю! Ее муж идиот или недалекий? Он что, никогда не целовал ее? Не вызывал желания? Почему она смотрит на меня так удивленно и так жарко? Почему трогает так, будто никогда никого прежде так не касалась?

Она прячет глаза, хотя я пытаюсь заглянуть в них. Не знаю, что хочу там разглядеть: восхищение, удивление, страх.

— Посмотри на меня, — прошу, но она мотает головой.

Упрямая.

— Посмотри, — настаиваю и обхватываю рукой ее подбородок, вынуждая повернуть голову и взглянуть мне в глаза. — Хочу, чтобы ты смотрела на меня. Чтобы не сдерживала себя. Со мной не нужно этого делать.

— Руслан… — ее голос едва слышен. — Я не думаю, что мы должны… что мы можем…

— Я не стану заставлять тебя, — убеждаю ее. — Не стану брать силой, Аня. Если ты оттолкнешь… по-настоящему… я отойду.

Она смотрит на меня так, будто не понимает, но после всего кивает. И не отталкивает. Просто водит тонкими холодными пальчиками по моей, не на шутку разгораченной коже, изучает едва ли не каждый сантиметр и все же смущенно отводит взгляд. Она старше меня, но заметно, что в сексе неопытна, или зажата. Я не могу понять, что происходит. Ее долбоеб-муж не мог даже удовлетворить ее? Поэтому бил ее? Чтобы самоутвердиться?

Сам не понимаю, как завожусь, напрягаю мышцы на руках и сжимаю кулаки. Аня замечает это и чуть отстраняется.

— Прости, — шепчу и кладу руки ей на тонкую талию.

Прижимаю к себе ближе, буквально вдавливая промежностью в свой пресс. Она охает и лишь сильнее обхватывает меня за шею. Такая горячая, податливая, настоящая, такая… моя. Между нами еще ничего не было, а я уже чувствую это. Когда тебя ведет от одного взгляда на нее, когда внутри что-то дергается, когда она смотрит на тебя, когда невыносимо жжет в месте ее прикосновений. С ней всё так. Не как с другими, когда ведет только желание.

Даже сейчас. Член стоит колом, я давно готов трахнуть ее и знаю, что она не будет против, что чуть напора позволят мне добиться желаемого, но я тяну. Мне не нужен просто секс. Сейчас не нужен. Не после всего, что я узнал. Не после того, как понял, какая она.

— Ничего не будет, Аня, слышишь? — хриплю, хотя, видит бог, хочу ее невероятно.

Она лишь кивает и позволяет себе расслабиться. Не полностью, но этого хватает для того, чтобы я проник ладонями под ее футболку, чтобы провел ими по оголенной спине, по ключицам с выпирающими костями. Никогда не думал, что такие бывают. Худенькие, хрупкие, на фоне которых ты здоровый бугай, способный переломать их одним неловким движением. Где-то внутри даю себе установку откормить ее, потому что муж довел ее до того, что на ней болтаются вещи, хотя и попа и грудь, все при ней.

— Рус… Руслан…

Она так эротично произносит мое имя, что член дергается при одном упоминании его. При ее охрипшем от возбуждения голосе.

Я пробираюсь руками к ее бедрам, тяну ладонь ниже и упираю ее в низ живота. Так, чтобы она почувствовала давление. Аня пытается увернуться, отодвинуться и оказать сопротивление, но не может, потому что я прижимаю ее к себе сильнее и впиваюсь поцелуем ей в губы, ловя хриплый, гортанный стон, что прорывается сквозь ее губы. Я выпиваю его до дна, чувствуя триумф и не понимая, что со мной происходит.

Она мокрая. Насквозь. Даже сквозь шорты чувствую ее желание, но мне этого мало. Завожу руку за тонкую ткань, натягиваю ту чуть на себя и касаюсь пальцами ее клитора. Она пытается отстраниться и что-то пробормотать, но я хватаю ее рукой за затылок и разрываю поцелуй лишь затем, чтобы прижаться лбом к ней и прохрипеть:

— Прекрати! Ты хочешь меня, а я обещал, что не зайду дальше.

Несколько секунд глаза в глаза, Аня сглатывает, и я снова целую ее, толкаясь пальцами дальше, глубже, сильнее. Надавливаю на чувствительную точку внутри и чувствую, как она сжимает меня мышцами, как прикусывает губу до крови, не в силах сдерживать себя.

Я спускаюсь с поцелуями ниже, к шее, к ключице, к груди. Пробую на вкус ее солоноватую кожу, раскатываю на языке удовольствие и ласкаю ее. Аня откидывается чуть назад, упирается руками о столешницу и, крепко зажмурившись, издает протяжные стоны, чуть подаваясь вперед. Она на грани. Я чувствую это по сжимающимся внутри мышцам и по тому, как сильно она закрыла глаза.