директора суетливо снимала желток с его головы и костюма костяным ножом для резки бумаги. Рядом на черном антикварном диване времен очаковских и покоренья Крыма сидели с хмурым видом трое громил-охранников.
Крюков взял инициативу на себя. Он вышел вперед, махнул «муркой» перед носом секьюрити и обратился к Жидоморову.
— Мы с коллегой хотели бы задать вам несколько вопросов.
— А почему вы меня спрашиваете? — сварливо огрызнулся профессор. — Спросите тех, кто устроил это безобразие. Или вы никого не поймали?
Крюкову не понравился самоуверенный желчный старикашка. Крамской тоже не стал с ним миндальничать.
— Мы никого и не собирались ловить, — отрезал он. — А безобразие устроили вы. Если и дальше будете путать лекцию с митингом, оппоненты вам запросто голову оторвут. И никакая милиция не поможет. А что касается наших вопросов, то чем быстрее вы на них ответите, тем быстрее мы уйдем.
Профессор обиженно поджал губы, но решил, что есть только один способ избавиться от представителей охраны порядка. Он повернулся к назойливым посетителям.
— Задавайте свои дурацкие вопросы.
— Имя, фамилия? — спросил Крюков.
Профессор гордо подбоченился и с вызовом вопросил:
— Вы что, афиши не видели? Меня зовут Святополк Жидоморов.
Крюков с Крамским обменялись ехидными усмешками. Начальник «Отдела насилия» наклонился к профессору.
— Вы не поняли, нас интересует ваша девичья фамилия. И имя. А также отчество, год и место рождения. Те, что вы получили при рождении. Ну и прочие данные. А не ваш рекламный бренд типа Святополк Окаянный. То есть, простите, Святополк Жидоморов.
Профессор засопел.
— Моя настоящая фамилия, в смысле, семья, подверглась репрессиям в годы революции.
— Хорошо, но назвать-то вы ее можете?
— Я же сказал, моя фамилия претерпела жесточайшие гонения! У вас есть мои нынешние данные, с вас достаточно.
Крамской с Крюковым были удивлены. Вот уж чего они никак не ожидали! Нет, как держится, прямо как партизан на допросе. Видимо, присутствие мордоворотов придет ему уверенности. Крюков решил зайти с другого боку.
— Тогда подробнее о графе «национальность». Вы кто?
— Русский, конечно! — оскорбленно взвился Жидоморов.
— Это тоже ваши нынешние данные? Или назовете настоящие? — потребовал Крюков казенным тоном.
Охранники уставились на лидера в недоумении. Уж чего-чего, а такого от своего вождя они не ждали. Жидоморов был близок к истерике и обмороку. Видимо, тоже не предполагал, что ему зададут такие простые вопросы и попросят дать простые, но точные ответы.
Крамской тронул капитана за плечо. Он разделял желание своего подчиненного позлить профессора-самозванца, но не хотел доводить дело до эпилептического припадка. Не важно, настоящего или его имитации, потом их действия можно будет интерпретировать как издевательство над свидетелем. Но Крюков не унимался.
— А скажите, ваша эмблема — сдвоенные молнии — символизирует принадлежность к эсэсэсовскому Главному управлению рас и поселений? — с невыразимым ехидством поинтересовался опер. — Ее придумал, кажется, Вальтер Хек в двадцатые годы прошлого века.
Жидоморов подпрыгнул на месте и снова начал брызгать слюной.
— Какой еще Вальтер Хер? Что за бред вы тут несете? Может, и свастику он придумал?! Да. немцы использовали языческие символы и древнегерманские руны. Свастика — символ солнца, сдвоенные молнии — символ Перуна. Надеюсь, больше вопросов нет? И вообще, аудиенция закончена. Вас проводят. — Он нетерпеливым жестом согнал охранников с дивана, упал на него пластом и затих.
Крюкову даже показалось, что он испустил дух. Он подошел к профессору и, не обращая внимания на протесты охранников, без всякой деликатности принялся его тормошить. Результат — нулевой. Ох, не прост профессор, ох, не прост, придется выдергивать его на допрос в контору.
Сыщики вышли из клуба и направились к «рябухе» Крюкова.
— Да, не получилась разведбеседа, — недовольно заметил Крамской, садясь на переднее сиденье рядом с водителем.
— Почему? — не согласился опер. — Беседа, может, и не получилось, но разведка прошла нормально. С этим суперязычником все ясно: легко возбудим, акцентирован на идее национального превосходства. Ты обратил внимание, как он театрально нервничает? Подумаешь, яичком по лысине получил! Так ведь не камнем. К тому же он этого и добивался, специально эпатировал публику, он от этого кайф ловит. Нет, тут дело посерьезнее, может, он только паяц из картона, а тогда вопрос возникает — кто его за ниточки дергает? Ладно, будем напрягать агентуру…
На работу Крюков с Крамским вернулись ближе к вечеру. В кабинете они застали Волгина. Тот выказывал крайнюю степень нетерпения.
— Ну, где вас носит? — напустился он на коллег. — Нам же Крюкова еще прописать надо! Стынет все.
Начальник посмотрел на свой письменный стол и свистнул от удивления.
— Ну, ни фига себе! Молодец, майор. Придется повысить тебя в должности до главного интенданта.
Стол был накрыт с бивуачной простотой и спартанской изысканностью. От такого натюрморта и непьющий язвенник непременно бы оскоромился. Из напитков преобладала водка. Кроме нее, собственно, других и не оказалось. К водке, как и полагается, подали соленые, ни в коем случае не маринованные, огурцы. Крупные куски черного хлеба были словно не нарезаны, а нарублены шашкой. Тут же стояла тарелка с салом, тоже крупно нарезанным. Украшением стола стали рыбные блюда, так сказать, апофеоз закусок. Гурман Волгин представил их в ассортименте: бычки в томате, килька в томате и рыбные тефтели все в том же томатном соусе.
По первой выпили с ходу, не раздеваясь. Стало тепло и хорошо. После этого группа тесно сплотилась вокруг стола и приступила к кулинарной оргии. Завязалась непринужденная беседа на светские темы.
— А что фашисты? — риторически обращался к самому себе Волгин. — Я во многом с ними согласен. Европа чернеет на глазах, Америка туда же. И мы следом. Посмотри, в новых районах детишки в футбол играют — одни кавказята.
Крамской философски помахивал вилкой с насаженным на нее куском сала.
— Миша, дорогой, это и есть эволюция. Дарвин! Выживает наиболее приспособленный. Когда-то древние греки и римляне сплошь были блондинами, енисейские киргизы тоже, впрочем, как и все жители степей от Венгрии до Монголии. И жители Канарских островов тоже. И что из них получилось? Ну, не любят блондины работать, ничего не поделаешь! Я вот как-то первого января зашел в магазинчик за бутылкой вина. Отдел был закрыт, я пошел искать хозяина. Нашел я его в пустой подсобке. Естественно, лицо кавказской национальности. В подсобке холодно, так он в пальто сидит, по видику боевик смотрит, ждет клиентов. Ты бы первого января стал на работе сидеть?
— Мне приходилось дежурить, — заметил Крюков. — И ничего.
Майор поддержал его:
— А я даже в карауле стоял.
Но Крамской замотал головой.
— Э, нет! Это вы по приказу корячились. Из-под
