Марат был в гостиной когда я зашла в комнату и легла. Как тепло, уютно. Я выключила свет и пыталась заснуть. Но не спалось. Меня снова мучила бессонница. Возможно от переживаний, а возможно мне не давало покоя, что Марата нет в комнате. Он там, в гостиной, смотрел телевизор. А Олеся? Что делает сейчас Олеся?
Мысли путались в голове. Я резко встала со своей кровати, оделась и приоткрыла дверь.
Они были там. Вдвоем. Меня тут же бросило в дрожь.
— Затем, она тебе нужна? — говорила Олеся Марату и обвила своими тонкими руками его сильную шею.
Я стояла, как окаменелая и не знала, что предпринять.
— Пойдем ко мне? — предложила Олеся.
Глава 25Я все стояла и наблюдала за ними. Хотелось ворваться и отпустить звонкую пощечину ей и ему. Только вот почему и за что? Кто я для него? Он вправе сам решать идти с ней или нет.
Но он резко убрал ее руки, крепко обхватив тонкие кисти. Заметно, как Олеся хотела вырваться, но ничего не получалось.
— Иди к себе сама, — раздался его голос.
— Что ты в ней нашел? Я же лучше. Во много раз лучше.
Оттолкнув Олесю от себя, Марат добавил:
— Сейчас мы соберем вещи и уйдем, — Марат сказал это так, что казалось, раздался гром. Возразить сложно.
Я быстро отошла от двери, так как он направлялся в комнату. Увидев меня стоящую за дверью, грозно посмотрел, а затем добавил:
— Подслушивать не хорошо.
— Я не специально, — на моем лице засияла улыбка. Мне понравился его поступок. Поступок сильного и независимого мужчины.
— Собирайся, мы уходим. Подруга твоя — не совсем подруга, как оказалось.
— Почему ты ей отказал? — заинтересованно спросила я.
— Потому что от женщин — сплошные проблемы. Тем более мне не нравится, когда они сами вешаются на шею.
Мы собрали сумки и собрались уходить. Не слишком хорошо уходить ночью. И куда идти? Снова на вокзал? Когда же это все кончится! Надоело бегать. Это вечная гонка. Хоть бы хватило сил выдержать, противостоять… Но ничего не оставалось. Я решила попрощаться с Олесей. Когда я зашла на кухню, то она стояла ко мне спиной и смотрела в окно. Мое внимание привлекла бумага, лежащая на столе. Это был фоторобот Марата с надписью: «Внимание розыск!».
— Я все знаю. Знаю, что ты уголовница, — процедила Олеся.
— Зачем? Зачем тогда ты нас…
— Вам не удастся уйти, — высказалась Олеся, не дав мне договорить. Они уже пришли за вами. — После этих слов она резко обернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд яростный, пронзительный.
— И пусть он не достанется никому! — все что сказала мне Олеся на прощанье.
Я не стала больше с ней говорить. Метнулась к Марату в гостиную, тяжело задышала. Он ничего не спросил, все понял по моим глазам. Схватив, спортивную сумку, с которой мы и прибыли к Олесе, вышли из квартиры. Как только начали спускаться по лестнице, нас ждал сюрприз.
На лестничной площадке томился в ожидании Быстрицкий. Увидев нас, он быстро среагировал и наставил пистолет в нашу сторону. Мы замерли с Маратом в одном положении.
— Сумку на пол! — воскликнул капитан.
Но Марат не собирался сдаваться, он резко кинул ему в лицо спортивную сумку. Быстрицкий замешкался, упал. Пистолет тут же выпал из его рук и отлетел в сторону. Марату не составило труда поднять оружие, но что-то пошло не так.
С верхнего этажа спустился еще один полицейский. Он наставил пистолет на меня. Взгляд нервный, глаза бегают. Вот-вот и его палец нажмет на курок. Шальная пуля пронзит мое сердце. Я стояла и смотрела на него, широко открыв глаза. Вся моя жизнь проносилась перед глазами. Улыбка брата, а вот бабуля готовит пироги с капустой. А вот мы с родителями, собираем чемодан, едем на море. Наш поезд мчится быстро, быстро…
Его рука дрожит, полицейский, чье лицо я запомню до конца своих дней, не выдерживает — стреляет. Доля секунды и Марат загораживает меня своей широкой спиной. Пуля попадает в него, и он падает у моих ног. Падает и стреляет в противника. Раздается один выстрел, затем другой, я зажмуриваю глаза. Кричу от страха. От страха за Марата.
— Беги! — раздается лютый голос моего защитника.
А я не хочу никуда бежать. Хочу быть рядом с ним. Пытаюсь помочь ему встать, но удается мне это с большим трудом.
— Никуда я не уйду. Я тебя не брошу. Если уйдем, то уйдем вместе или останемся здесь погибать, — заметила как говорю, а голос мой дрожит. Переживаю за него до безумия. Лучше бы эта пуля попала в меня. Зачем! Зачем он это сделал Марат?!
Он встал на ноги, придерживая плечо одной рукой. Быстрицкий так и продолжал лежать без сознания. Все же крепко Марат его приложил. Второй полицейский лежал на лестничной площадке, распластав руки, не подавая признаков жизни.
Я пощупала пульс — жив. Но ему нужна скорая помощь.
— Нужно вызвать скорую! — воскликнула я.
Марат схватил нашу сумку и, также продолжая держаться одной рукой за плечо, тихо сказал:
— Соседи вызовут.
И мы побежали. Выбежали из подъезда, затем ускорили шаг. Снова пустились в бег, взявшись за руки. Ветер дул мне в лицо, обжигал своим морозным холодом, но я ничего не чувствовала. Я просто бежала рядом с раненым Маратом.
По всей видимости, каждый шаг ему давался тяжело. Ранение давало о себе знать.
Выбежала на дорогу, старалась остановить машину. Все же ночная Москва более спокойная. Машин не так много. Прохожих — никого. Только я, Марат и яркий свет фонарей. Дорога почти пустая.
Нам повезло. Из-за поворота, на полной скорости вывернула легковушка. Я перекрыла дорогу, встав посередине дороги с поднятыми руками. Увидев ослепляющий свет фар, начала активного махать рукой. Водителю ничего не оставалось, как остановиться. Из окна авто высунулось недовольное лицо парня:
— Тебе, что жить надоело? Чего под колеса бросаешься?
Но тут появился Марат. И лицо водителя приняло совершенно другую гримасу. Серьезное, гневное.
— Мы вместе, — грозно высказался он. А затем открыл дверь легкового авто и сел на заднее сиденье. Я прыгнула и села рядом возле него.
Водитель не успел ничего возразить.
Марат все также держался за плечо. Вид у него грозный, взгляд тяжелый.
— И куда вам? — спросил недовольный шофер сухим и совершенно не дружелюбным голосом.
— На Пушкинскую вези.
— Может вам в больницу надо? — повернулся к нам. Значит, заметил, что Марат ранен.
— Сами разберемся. Ты давай вези.
Проезжая нарядные витрины магазинов, которые ярко светились при желтом свете ламп, я бросала короткий взгляд на Марата. Видно было, что он держался. Не издавал ни звука. Терпел.
