Сила Самины — регенерация. Сейчас она позволяет Пирсону восстанавливаться с невероятной скоростью, но к сожалению, её эффект скоро сойдет на нет. Слишком мало энергии он взял, а восполнить её негде.
Даже этого мне хватит.
Пошатываясь, он приблизился к двери, но та оказалась закрыта.
— Ну разумеется… — едва слышно прошептал он.
Затем постарался прислушаться и увидеть все, что возможно. С противоположной стороны тоже была камера, но пустая, по бокам тоже камеры, но трудно понять, есть ли в них кто-то. Одно ясно: это какой-то тюремный блок. Вопрос лишь, чей именно?
Попытаться привлечь к себе внимание? Поговорить с возможными сокамерниками?
Нет.
Его пусть и не слишком свежий разум подсказывал, что тогда он потеряет хоть какой-то элемент неожиданности. Его не приковали. Возможно, они не ожидают, что он очнется так быстро, а значит это можно использовать.
Постояв немного, Пирсон вернулся и сел на койку. Хмурясь, он пытался вычленить из туманных воспоминаний все, что может пригодиться.
— Лифэтта… — это воспоминание всплыло в его разуме ярко и четко. Обнаженная девушка, подключенная ко множеству трубок, плавала в какой-то капсуле.
От мысли, что её тоже схватили, по спине пробежали мурашки. Возможно, Самина тоже где-то в такой же капсуле.
— Свет! Я должен их спасти! — голова все ещё соображала туго, но Пирсон собрался с мыслями и лег, постаравшись расслабиться. Из камеры просто так он не выберется, нужно подобрать удачный момент.
Сколько времени прошло, Пирсон не знал, ведь тут не было ни окна, ни часов, но по ощущениям — часов пять-шесть. За это время эффект от силы Самины сошел на нет, и теперь тело ощущалось налитым свинцом и неспособным даже подняться на ноги. Но есть ситуации, когда просто надо действовать, вне зависимости от состояния.
— А я ей говорю “Ты недостаточно хороша для меня”. — донеслось из коридора.
— Да ну, я не поверю, что ты отшил фурию.
— Клянусь Светом!
— И она после этого тебя не испепелила?
— Нет! Ещё больше заинтересовалась! Всё эти разговоры о разрядках и прочие лесбийские штуки — полная чушь. Просто членом надо уметь пользоваться, и что фурии, что простые бабы будут течь от мыслей о тебе.
собеседник недоверчиво фыркнул, нисколько не веря в услышанное.
Пирсон лег, делая вид, что все ещё без сознания. Двое мужчин остановились возле его камеры, в этом он был уверен. Послышался звон ключей и отпирающийся замок.
— Сейчас, господин Морлан сказал поменять этому типу капельницу.
— А кто он?
— Понятия не имею. Привезли день назад, сказали присматривать. Вчера его сильно корежило из-за отходняка. Его долгое время держали на какой-то сильновымудренной версии Блеска, но утром отпустило, и перевели сюда. По моему опыту он будет спать ещё несколько дней минимум.
Говоривший зашел в камеру. Пирсон слышал каждый его шаг.
Мужчина подошел к койке и, кажется, стал заниматься капельницей. Пирсон пока не решался открыть глаза и посмотреть, кто именно перед ним. Затем он услышал звук сменяемой капельницы. Скорее всего, руки мужчины сейчас заняты, и этим можно воспользоваться.
Открыв глаза, Пирсон резко подскочил и увидел перед собой худого лысого мужчину в очках с редкой светлой бородкой. На нем был белый халат, и к сожалению, ни намека на оружие, в отличие от второго: немолодой, полноватого. Увидев очнувшегося пленника, он мгновенно среагировал и выхватил оружие.
Пирсон действовал на опережение. Точный удар в лицо очкастому, сломавший тому нос, затем толчок, и Пирсон вытолкнул свою жертву из камеры прямо на охранника, не позволив последнему захлопнуть решетку.
Эти двое повалились на пол, и пока лысый хватался за разбитое лицо, второй мужчина уже спихивал товарища с себя и пытался взять на мушку пленника. Пирсон лишь в самый последний момент успел выбить оружие у того из рук, после чего ударить его в лицо.
И ещё раз.
Очкарик попытался встать и убежать, но Пирсон набросился на него со спины и впечатывал его лицо в пол раз за разом, пока тот перестал дергаться и затих. Пирсон поднялся, качнулся, чувствуя вновь навалившуюся усталость и тошноту, затем услышал шум позади, но прежде, чем успел прийти в себя, сзади на него навалился охранник, хватая горло Пирсона в захват.
Может он и был слаб, но тело, привыкшее к дракам, свое отрабатывало. Удар локтем по ребрам и ещё несколько в то же место заставили толстяка взвыть, но из захвата пленника он не выпустил. Тогда Пирсон бросил себя назад, отчего охранник ударился спиной о стену и охнул. На мгновение он слегка расслабив хватку, и пленник наконец смог сделать судорожный вдох, после чего, закинув руку за назад, нашел голову мужчины и вдавил большой палец тому в глазницу.
Этого охранник уже не выдержал, хватка окончательно ослабла, и Пирсон обрел свободу. Без какой-либо жалости он ударил мужчину в горло костяшками пальцев, затем под колено, и когда толстяк стал падать, схватил за волосы и ударил головой о стену.
Пирсон бросил усталый взгляд вначале вправо, затем влево, но поблизости никого не оказалось. Лишь после этого он позволил себе облегченно выдохнуть и припасть к стене. Сердце в груди стучало как ненормальное, пот катился градом. Он подрался с двумя людьми, лишь у одного из которых была какая-то видимость подготовки, но устал так, словно их было десять.
Он чувствовал себя невероятно слабым и уставшим, хотелось просто лечь на пол и уснуть.
Нельзя. — повторял он себе. — Нельзя.
Наконец сумев восстановить дыхание, он первым делом забрал пистолет, валявшийся неподалеку, затем вернулся к мужчинам и обшарил их карманы, без труда найдя удостоверения, пропуски и ключи от камер. Затем он раздел лысого, забрав себе его штаны и халат. Чего-чего, а спасать Лифетту “с голой жопой” Пирсон не собирался.
Голова всё ещё кружилась, сил было не так уж и много, но драка и адреналин сделали свое дело. Его тело немного раскачалось, и теперь Пирсон уже более уверенно мог стоять на своих двоих.
Очкастый не пережил несколько сокрушительных ударов об пол, а вот охранник — да. Учитывая его профессию, можно подумать, что сын Руннэт любил насилие, но всё было с точностью до наоборот. У него была хорошая подготовка, отличные учителя, но вместе с тем он никогда не получал удовольствие, причиняя боль. И тем не менее некоторые уроки он выучил хорошо, и первый из них — не оставляй врагов за спиной.
Навалившись на толстяка со спины, Пирсон приподнял его голову и резко повернул в сторону, ломая шею, после чего, поморщившись, отступил и быстро осмотрел соседние камеры, коих было много — не один десяток. И к его удивлению, большая часть из них была занята.
На койках лежали люди, связанные и подключенные к капельницам.
