устает с ним сильно, я знаю.
У подъезда меня снова ждут коллекторы. Они опять угрожают, скалятся своими отвратительными мордами.
На этот раз мне есть что отдать им, спасибо Мирону.
Я вручаю им двадцать пять тысяч. Остальные деньги мне нужны на то, чтобы частично погасить долг хозяйке квартиры.
Мужчины снова страшат меня. Обещают через пару дней вернуться за остальным.
На этот раз я отделываюсь легким испугом. По крайней мере, они не тянут ко мне свои мерзкие лапы.
Даже в квартире, когда мы остаёмся вдвоем с сыночком, не могу почувствовать облегчения. У меня внутри точно все органы ходят ходуном.
Я пытаюсь избавиться от стресса всеми силами, потому что знаю, что это чревато нервозностью ребенка и даже потерей молока, но ничегошеньки не выходит.
Когда малыш засыпает, я тоже обессилено падаю на диван и даю, наконец, волю рыданиям.
У Мирона я работаю два дня, а уже столько всего случилось, что на стену броситься хочется.
Сама не замечаю, как засыпаю.
Ночью мне снятся ласки Богданова.
Я чувствую, как он касается меня губами, нежно гладит ладонями, шепчет на ухо слова любви.
Этот страстный поцелуй в итоге принес мне много страданий. Дал почувствовать новый вкус душевной боли, тот самый, когда тебя сначала кинули в пучину удовольствия, дали вкусить запретное, а потом неожиданно вернули обратно в реальность с ощущением сладости на губах, которую тебе никогда больше не испытать.
После каждого ночного кормления я сцеживаю молоко для Макара на завтра. Его оказывается меньше, чем получилось перед первым рабочим днем, и это пугает.
Оказавшись в офисе на следующее утро, я облегченно выдыхаю. Мирона нет. Надеюсь, что сегодня и не будет.
Захожу в его кабинет за лицензией.
Щеки начинают пылать жаром, потому что я тут же вспоминаю то, что произошло вчера. Как Мирон положил меня на стол, как отчаянно и жарко целовал.
Гоню от себя дурные мысли.
Из кабинета выбегаю как ошпаренная. Документ прячу в самый нижний ящик стола под другие бумаги, назначение которых мне даже не известно.
Весь день то и дело поглядываю на него. Понимаю, что совершаю преступление. По факту, я украла лицензию. Да, под давлением, но украла.
Мирон же все равно поймет, что документов не хватает.
Я не знаю, как устроены торги, но Коршунов сказал, что в результате для сделки будут нужны оригиналы, за которыми Мирон обязательно обратится.
Где-то после обеда я снова достаю лицензию из ящика. Руки дрожат. Бумага жжет пальцы. Страх рвется наружу.
Я порываюсь вернуть документ в синюю папку, но вовремя вспоминаю про сыночка.
Если не выполню просьбу Коршунова – этот мужчина заберет у меня ребенка. И он реально может это сделать, потому что Александр – подлый человек, способный на все что угодно, ради достижения цели, и я уже убедилась в этом на своей шкуре, когда он встретился на моем пути год назад.
Отбросив сомнения, заталкиваю лицензию обратно в ящик стола. У меня просто нет другого выбора.
ГЛАВА 13
Мирон
Когда Аня выбегает из кабинета, я остаюсь один. Пытаюсь отдышаться. Глубоко и часто втягиваю носом воздух.
Девчонка спровоцировала меня, а я повелся, как сопливый пацан! Увидел ее в таком виде, к слову, очень странном, и не смог сдержать своих желаний.
Теперь мне хочется крушить все вокруг за эту слабость. Разорвать себе грудь в клочья и вытащить оттуда всю эту дрянь, что заставляет чувствовать.
Свое состояние скидываю на то, что все эти дни я не спал с женой. Нет, мы лежали в одной постели, но между нами ничего не было.
Каждый раз я придумывал какую-нибудь отговорку. Не мог же сказать напрямую причину своего странного поведения.
Наверное, пора заканчивать с воздержанием. В результате это не приведет ни к чему хорошему.
Завтра как раз отличный день, я обещал супруге провести с ней время. Семейный выходной – это прекрасно. Наверное. Я просто понимаю, что должен отвлечься, как-то сменить обстановку, очистить голову, и день с семьей – отличное тому решение.
Но что-то идет не так с самого начала. Мне не дают покоя несколько вещей: сама Аня, ребенок, чей плач я слышал в квартире, где она живет, причины, по которым девушка решила снова оказаться в поле моего зрения, хотя я четко и ясно запретил это делать.
Когда мы встречаемся на следующий день, я решаю, что пора узнать все. Зря в прошлый раз отменил распоряжение на сбор информации. Теперь я хочу быть в курсе всего, что у Ани там происходит.
– Демьян Александрович, – в кабинет заходит руководитель одного из экономических отделов, – доброе утро. Торги по «Сириусу» прошли, оригиналы документов нужны.
Обычно этим занимается моя секретарша, но тут приходится самому. Я достаю из шкафа папку с лицензиями и передаю ее Кириллу Львовичу.
– Остальное у секретаря спросите, Лена должна была объяснить, что где лежит.
Пока раздаю указания, Кирилл бегло пролистывает папку.
– Тут заглавной лицензии не хватает, – делится он.
– В смысле? – переспрашиваю я.
– Ну так, в прямом. Она первой всегда лежала, а сейчас в файле пусто.
– Черт! – выплевываю от раздражения. Этого еще не хватало!– Внимательнее посмотри, может, местами что-то перепутали, когда пользовались в прошлый раз.
– Да нет, я уже пролистал – в папке ее точно нет.
Меня раздражением пронизывает до кончиков пальцев. Такого не было никогда! У меня всегда порядок с бумагами.
– Ладно, бери пока что есть, а я поищу.
– Хорошо, – соглашается подчиненный. – Я у своих ребят тоже поспрашиваю. В последнее время много торгов было, вдруг лицензия все же у нас где-то заигралась.
Я перерываю весь шкаф. Залажу в сейф. Вот где надо прятать все маломальски важные бумаги!
Меня вдруг осенят неожиданным открытием. Аня!
Лицензия пропала именно на торгах, в которых участвовал Коршунов, именно в то время, когда Анна работает у меня (с Леной ничего подобного не случалось).
Позавчера я застукал ее в белье в своем кабинете, подумал, что это провокация, но ошибся. Она просто отвлекала меня. Пришла за лицензией, а одежду сняла для отвода глаз, на случай, если я все же появлюсь в офисе.
Дьявольщина!
Обвела меня вокруг пальца, как первоклассника!
– Зайди! – рычу на Аню в селектор.
Она, сжимаясь от страха, тут же появляется.
– Где лицензия? – выясняю у нее с порога.
– К-какая? – дрожащим голосом спрашивает. Чертова актриса!
