ударило. Кто-то подходил к двери подъезда. В свете фонаря я увидел, что это Ник. Лихорадочно я набрал номер Майкла, но мне отвечал голосовой почтовый ящик. Только потом мы выяснили, что в этом районе у него плохо работалa связь, и звонки не всегда проходили. Я попробовал дозвониться ещё раз, но опять безрезультатно. Не зная, что делать, в ужасе я выбежал из машины. Забежав в подъезд, услышал звук поднимающего лифта и бросился вверх по лестнице. Не знаю, чего я боялся так сильно, но в тот момент мне казалось, что самое главное — не дать Нику застать Майкла в квартире врасплох. Когда я добежал до этажа, Ник стоял у двери, собираясь её открыть. На мои шаги он обернулся и сразу сунул руку со связкой ключей обратно в карман.
— Эй, Ник! — сказал я первое, что мне пришло в голову. — Мне надо у тебя кое-что спросить.
— Видимо, мне у тебя тоже, — сказал Ник, по-прежнему держа руку в кармане.
Я сделал шаг к нему. Блеснуло лезвие ножа. Я хотел его ударить ногой сбоку в колено, но он увернулся и попытался полоснуть меня. Я отступил, но он шагнул ко мне и ударил ещё раз. На этот раз мне удалось только прикрыться рукой. Обожгла боль, я вскрикнул и почувствовал, как потекла кровь. Послышался звук открывающей двери. Ник обернулся, и в это момент я ударил его в кадык кулаком. Ник захрипел и схватился за шею. Майкл обхватил его сзади и резком рывком забросил в квартиру. Раздался звук падающего тела. Майкл захлопнул дверь, и мы рванули вниз.
В мотеле Майкл осмотрел мою рану, и сказал, что мне повезло, просто кожа разрезана. Он продезинфицировал руку виски и перевязал бинтом из автомобильной аптечки. Может рана действительно была неглубокой, но ныла сильно, и от пережитого стресса меня трясло. Майкл налил мне виски и сам выпил за компанию.
Я поинтересовался, нашёл ли он что-нибудь. Майкл кивнул, ответив, что, возможно, да. Порывшись в кармане, он бросил на стол визитку. На ней было написано «Кафе Подорожник». Что заинтересовало Майкла, мне было непонятно, но, когда я перевернул карточку, всё стало очевидно. На обратной стороне крупным, почти детским почерком было написано «Елена».
— Я поеду проверю кафе, — сказал Майкл.
— Я с тобой.
— Знаешь, ты не в том состоянии. Да и видок у тебя. Ссадина на лице, кровавый бинт.
— Ладно, останусь в номере.
Конечно, я понимал, что Майкл прав, и спорить мне с ним не хотелось.
Майкл отсутствовал недолго, меньше часа. Когда он вошёл, я сразу понял, что он в хорошем расположении духа.
— Похоже, ты не зря пострадал.
— Нашел её?
— Ну да, она там работает официанткой. Её смена закончилась, но один из работников тут же её узнал по фотографии. Завтра подъедем к открытию кафе, чтобы он не успел ей рассказать, что я о ней расспрашивал.
Глава 21
Спал я опять очень плохо, всю ночь болела рука. На следующий день я привёл себя более-менее в порядок, и мы отправились в «Подорожник». Это место оказалось дешёвой закусочной на въезде в город. Мы взяли пива, чтобы не привлекать к себе внимания. Когда Елена вышла в зал, мы легко её узнали. Выглядела она как-то взрослее, кольцо в носу исчезло, короткая стрижка, но сомнений не возникло — это была Елена.
Встретила нас она настороженно. Похоже, пока Елена отмечалась на работе, парень с котором вчера говорил Майкл, предупредил её. Майкл начал разговор в лоб, без долгой раскачки.
— Елена, меня наняли твои родители, чтобы я тебя разыскал. Они очень беспокоятся, ты ведь им не звонишь.
— У меня всё нормально.
— Они хотят, чтобы ты вернулась домой.
— Этого не будет.
— Почему?
— Они хотят, чтобы я была, как они. Прожила скучную, предсказуемую жизнь. Хорошо училась, поступила в университет. Получила денежную, но не очень тяжелую профессию. Вышла замуж, купила дом в пригороде, в престижном районе, родила им внуков.
— А что в этом всём плохого?
— Я хочу, что в моей жизни был смысл. Какая-то большая цель.
— Ник — социопат. Он тобой манипулирует. А «Климатисты» — это кучка не нашедших себя в этой жизни неудачников.
— Я больше не в отношениях с Ником, но это неважно. Я впервые среди людей, где я своя, чьи цели я поддерживаю. Они думают не только о собственном благополучии, а о благе всего человечества.
— Не надо иллюзий. Реально их не волнует никто, кроме них самих. Люди для них лишь средство для достижения их «великих» целей. Находиться среди них небезопасно.
Елена промолчала, упрямо уставившись на что-то поверх наших голов. Майкл вытащил телефон, набрал номер, и протянул девушке.
— Поговори хотя бы с мамой.
Елена взяла телефон и выключила связь.
— Я не знаю, о чём говорить с родителями. И заставить вернуться меня никто не сможет. Мне уже исполнилось семнадцать.
Продолжение разговора успеха не принесло. Она попросила нас уйти, угрожая позвать менеджера, и нам пришлось ретироваться. Майкл тут же перезвонил родителям Елены, и буквально через несколько дней они вылетели в Портленд. Но в кафе выяснилось, что Еленa уволилась в тот же день после нашего разговора. Её адреса то ли никто не знал, то ли она успела съехать.
Следующий раз я услышал о Елене где-то через год от Майкла. Он рассказал, что полиция Портленда нашла в парке останки молодой женщины. При ней документов не было, но по записям стоматолога вычислили, что это Елена. Мы не раз с мучительной болью вспоминали нашу встречу с ней в «Подорожнике», и думали о том, что нам так и не удалось найти слова, которые могли убедить её вернуться в родительский дом.
Обратно мы выехали очень рано. Бо́льшую часть дороги ехали молча. Майкл хмурился, досадуя на ситуацию, в которую мы влезли с Тайлором, и переживая, что Елену не удалось уговорить поехать домой. Он был уверен, что Ник не будет заявлять в полицию, но, как говорится, неприятный осадок остался. Мало того, что мы нарушили закон, вломившись в его квартиру, но вдобавок были при этом застигнуты, то есть явно лоханулись. Несмотря на то, что рука ещё болела, я, в отличии от Майкла, ехал в хорошем настроении, мысленно улыбаясь в предвкушении встречи с Евой. Мы договорились на этот же день. Майкл должен был высадить меня вместе с сумкой в Стэнфорде, а после встречи я собирался взять Uber и уехать домой.
Где-то на середине дороги кто-то позвонил Майклу
