– за своё бездействие. Так или иначе, я верну всем то, что причитается. Прежняя Сисиль оказалась слабой, чтобы противостоять всеобщей злобе, но я отвечу настоящим гневом! Довольно притворств, я не позволю больше никому диктовать свои условия! Вы все встанете на колени! Доведете меня до того, что я свергну Императора и установлю матриархат!
– Моя Госпожа…
Я обернулась и увидела Харона, что выглядел целым и невредимым – даже подошла ближе, но не нашла ни ожогов, ни царапин.
– А дракон…Ты его прогнал?
– Он напал на ваши земли, моя Госпожа. Кем бы ни была эта тварь, я был обязан отправить её в Подземный мир, – спокойно ответил он, склонив голову. – При всем уважении, могу ли я заняться его разделкой утром? Сейчас темно, и я, к сожалению, могу совершить ошибку при разделке.
Отправил в Подземный мир…
Разделать дракона…
Я, как дура, смотрела на Харона огромными глазами, ожидая услышать что-то вроде «Да шучу я. Прогнал, конечно», но мужчина молчал, отвечая мне совершенно серьезным взглядом. Он убил его…Убил огромную огнедышащую тварь за несколько минут! Выкуси, Аритька! Я улыбнулась, и Харон удивленно вскинул брови.
– Спасибо.
– Это моя работа. Я ведь клялся служить вам верой и правдой.
– Ох, что-то переволновалась я…
– Вам нехорошо? Что-то болит?
– Душа у меня болит…Эй, Подсолнух…
– Да, Госпожа?
– Принеси мне в комнату вино…
Бытие № 13
Рано утром мы отправились на поле, чтобы оценить размер ущерба, и долго стояли рядом с настоящей воронкой, на месте которой ещё вчера шелестели подсолнухи. На её дне лежала огромная черная туша с проломленным черепом, и Харон – увиденное его нисколько не поразило – уже отдавал приказания другим стражникам и селянам. Магией телепорта Эльфия вытащила дракона на ровную местность, где мертвое тело тут же окружили селяне, вооружившиеся ножами и топорами. Как оказалось, мертвый дракон – тоже ценный дракон, и Харон показывал другим мужчинам, как отрезать чешую и как вытаскивать из пасти клыки. Более того, сегодня нам на ужин собирались подавать драконятину, и всё это было бы даже радостно, если бы не загубленное поле.
Стоя на краю воронки, я смотрела в её окровавленную сердцевину, гладя голову лежавшей рядом Агриппины. Собственный труд мне не было жаль, ведь был он исключительно магическим, тогда как селяне не один день пахали поле, чтобы после цветы выросли быстрее. «Бабка хитрая была - купила пуд мочала. Наша песня без конца, начинай сначала…».
К удивлению, меня принялся успокаивать Кирка. Говорил о том, что они вспашут новое поле, на котором я смогу взрастить ещё больше подсолнухов, и разумом я понимала, что он совершенно прав. Дракон не сжег дома селян, не напал на дворец и лишь уничтожил поле, которое можно восстановить. Разумом я, действительно, его понимала, но сердце корчилось от обиды и злобы. Никогда в жизни никто не портил мне планы, а, если и находились желающие плюнуть в мою сторону, они в ответ получали сполна, и в прошлой жизни для справедливости было особое место. Так, где же она сейчас? Почему даже Императору все равно на судьбу девятого региона? Мне начинает всё больше казаться, что разбитый лоб – дело рук отнюдь не неуклюжей Сисиль…
Решено. Раз уж именно мне была уготована участь принять на себя скопившиеся в Мордоре несчастья, то я сделаю всё, лишь бы девятый сектор стал самым богатым и ценным регионом. Выживание и странные доказательства собственной нужности – глупость и трата времени. Настало время высоких целей, к которым мы пойдем жестким шагом, сметая всё на своем пути. Более я не намерена ничего терпеть. Пусть, если желают, терпят другие.
– Госпожа, – окликнул меня Лайм, осматривая селян, испачканных в драконьей крови, – что вы намерены делать? Я поговорил с селянами, они сказали, что начнут вспахивать новое поле завтра. Склад с семечками не пострадал, поэтому продажи будут идти, как шли.
– Да, спасибо.
– Я думаю, тебе стоит отдохнуть. Выглядишь уставшей.
– Нет, нормально. Можно сделать небольшую гадость?
– Сегодня можно, – улыбнулся Лайм, нажав на кончик моего носа. – Только не пугай горничных и не выскакивай на них из-за угла, обмазав лицо сажей, как в прошлый раз. Они и без того достаточно суеверны, хорошо?
– Ладно…Дай мне один из клыков. Я кое-что напишу, а ты затем отправь это второй Императрице.
– Слишком сильно не груби, договорились?
– Да-да, конечно.
– Зубы у драконов очень крепкие. Там сила нужна, чтобы что-то выбить на них.
– Не волнуйся, – мило улыбнулась я, – эй, Харон, отвлекись на пятнадцать минут. Помоги мне кое с чем!
Отдав охотничий нож другому селянину, мужчина вытер руки о грязную тряпку и, бросив её в сторону, подошел почти вплотную. Вместе мы отправились в холл, прихватив с собой предварительно один из вырванных клыков и крепкое долото. Зуб дракона был почти с моё предплечье – да тут места для целой гневной тирады хватит!
Расположившись в углу, где были старые потрепанные софы, мы почистили клык, после чего Харон в ожидании приказания посмотрел в мою сторону. После произошедшего сражения селяне стали относиться к нему с негласным уважением, хотя бы за то, что его грозный вид соответствовал невероятной силе. Так, следует ли бояться и опасаться того, кто защитил замок и живущих рядом людей?
– Мне нужно выбить на этом зубе надпись.
– Желаете оставить воспоминание о той ночи?
– Не нужно мне такое воспоминание. Это моё послание Аритьке, поэтому можешь особо не стараться, лишь бы эта маразота поняла.
Харон усмехнулся и покачал головой. Я не стала расспрашивать его о причине смеха, ведь наверняка и он раньше считал меня трусливой и слабой.
– Что будем писать? Заденем её чем-то интеллектуальным?
– Не. Напиши: «При встрече натяну тебе глаз на жопу».
– Мне казалось, вы пообещали сэру Лайму сильно не грубить, – Харон широко улыбнулся – моё послание ему, видимо, понравилось.
– А это и есть не сильно грубо.
– Хорошо, как прикажете.
Мужчина принялся с улыбкой выдалбливать на зубе сказанные мною слова, а я размешивала чернила, чтобы после залить их в выгравированные буквы – так, по словам Лайма, надпись сохранится навсегда.
– Впервые занимаюсь чем-то подобным, – вновь усмехнулся Харон, с явным старанием выводя надпись. – Аристократы обычно стараются задеть друг друга очень тонкими, но едкими фразами.
