class="p1">Я слушал и одним глазом смотрел на министершу. Я видел, что она нервничает. А не придумала ли Дина эту идиотскую историю специально для нее?
Министерша предложила вызвать машину и ядовито добавила, что лучше вызвать автобус, так как на нем можно ехать стоя. И тут Дина сорвалась. И начала и про брата-мошенника, и про какие-то мне неизвестные делишки с Морковкой. Мне стало ясно: она перешла черту. Министерша держалась спокойно:
— Вам придется искать новое место работы.
— Нашла, чем пугать! — огрызнулась Дина.
Министерша тут же позвонила в Москву и попросила найти Дине работу. И работа быстро нашлась. Директором театра в Урюпинске.
— Сегодня же сдадите дела, — сказала министерша. — И первым самолетом в Урюпинск. Или хотите куда севернее?
— Завтра я буду в Урюпинске, — холодно ответила Дина. — Мне будет удобно везде, где нет вас.
Нет, определенно она все предусмотрела.
Министр вызвала свою машину и ушла.
— Урюпинск, где это? — спросила простодушная Ада.
Ответил Григорий:
— Приедет, разберется на месте, потом позвонит.
Дина осмотрела нас всех и медленно отчеканила:
— Народу много, а прощаться не с кем.
Я подумал, а не воспользоваться ли мне положением, и спросил ее:
— Вашему театру не нужны первые любовники?
— Директору театра, особенно если это женщина, всегда нужны первые любовники.
— Как с зарплатой?
— Как везде. Невысокая.
— А жилье?
— На первое время остановитесь у меня.
— Подойдет. Я могу приступить к работе хоть сегодня.
— Я догадалась.
Вбежала Вильма. По ее испуганному лицу я понял: что-то случилось.
— Лимона там… Лежит. Ее убили. Вроде бы тоже шпагой.
Шекспир кончился. Начался Хичкок.
Глава пятая
Кто убил
31. Снова в театре
Свидетель Борис Аристов, актер
Дина отвезла меня в гостиницу, оплатила номер за три дня и уехала. Больше я ее не видел.
Я подождал два дня и поехал в Министерство культуры. Вильма познакомила меня с начальником военного стола. Тот сказал, что решение о моей демобилизации уже есть, но новые документы придется ждать несколько дней, а может быть, и неделю.
Вильма и Леонард помогали мне. Вильма переехала в номер к Леонарду, а я поселился в ее однокомнатной квартире. Деньгами меня снабдила Ада. Хватило на пару дней. Потом меня кормил Леонард.
Я не знал, что мне дальше делать, и на случай позвонил своей старой знакомой по театру Юлечке Недобитовой.
— Немедленно приезжай. У нас Тузенбаха пятый день не могут вывести из запоя. Вчера вообще играли без Тузенбаха. Следующий спектакль завтра. Я не могла тебя найти. Хорошо, что ты объявился.
На следующий день я уже играл Тузенбаха, а через день — Беркутова в «Волках и овцах».
Юля была счастлива и, вопреки воле автора, в третьем акте перешла на ты. Вместо «Надолго вы к нам?» спросила: «Ты к нам навсегда?»
Я удивился, но ответил по тексту:
— Нет. К несчастию, на короткое время; я приехал по делу.
Дальше мы продолжали по Островскому, но Юля настойчиво звала меня на ты и некстати подмигивала.
— А в этом что-то есть, — сказал главреж. — Вот в Москве в Ленкоме Глумов Мамаеву прямо на сцене трахает.
Будучи интеллигентом старой гвардии, вместо относительно молодого «трахают» он употребил известное русское слово того же значения.
— Трахает, — согласился я, употребив то же слово.
Юля выразила готовность не отставать от столицы, а главреж сказал:
— Публика у нас очень отсталая, не поймет. Провинция!
Фамилию мне вернули только через два месяца. Но в афишах уже написали Робинзонов. И мы с главрежем решили, что Робинзонов — прекрасный псевдоним.
— Публике надо что-нибудь запоминающееся, — сказал главреж.
Потом Юлю пригласили сниматься в сериале о бандитах.
Она предложила продюсеру:
— Возьмите Робинзонова.
— Фамилия подходит, — одобрила режиссер по кастингу.
И началось.
Я быстро выдвинулся в первые любовники, начались сериалы. Я прыгал, стрелял, в один день убивал больше людей, чем во всех трагедиях Шекспира. Работа была адская. Приходилось сниматься в трех сериалах сразу. И не забывал театр. Меня стали узнавать на улицах. Просили автограф.
32. Григорий
Однажды ко мне за кулисы пришел Григорий. Мы играли «На всякого мудреца». Я пригласил его после спектакля в кафе. Он согласился.
В кафе меня знали:
— Кузьма Платонович, вам как всегда, у окна?
— А ты что, так и по жизни остался Робинзоновым? — удивился Григорий.
— Да нет. Сохранил для театра.
— И правильно. Аристовых много, а Робинзонов один.
Заказали по бокалу коньяка.
— Давай за те годы, — предложил Григорий.
Я согласился. Выпили.
Григорий вздохнул:
— Плохо тогда все кончилось. Вспоминаешь?
— Да нет. Театр, кино.
— Больше никого из тех не встречал?
— Не встречал. А вы?
— Встречал. Профессия такая.
— И как они? Ада? Дина? Белый? Министерша? Вы ведь, кажется, с ней…
— Было, было. Она теперь опять министр культуры. Когда республика вышла из Союза, она сначала стала министром иностранных дел. Но ненадолго. А теперь опять министр культуры.
— В том же здании?
— В том же.
— Ада?
— Она культурный атташе своей республики в Москве. И поверь мне, не худший атташе из тех, с кем мне приходилось встречаться.
— Дина?
— Живет с каким-то бизнесменом в Лондоне.
— Я ее боялся.
— Правильно делал. Неприятная особа. Злая. Но я ее проучил. Она не дала балету две дачи в дачном поселке. Стерва. А тогда, как ты помнишь, кто-то раскрасил зад Адиной домработнице. Так я послал ей анонимку: «Следующая — ты, пройдем сквозь стены и раскрасим тебе жопу в разные цвета».
— Испугалась?
— Еще как! Мне сказала: «С меня хватит. Ухожу от всех дел, а то, не ровен час, проснешься, а твоя Марья Ивановна вся в цветочках». Дура. На следующий день устроила скандал, и Елена ее отправила в Урюпинск.
— Помню, помню… Вильма? Леонард?
— Вильма развелась со своим первым мужем и теперь живет с Леонардом в его стране. Теперь у них двое детей.
Я удивился:
— Она была замужем?
— За каким-то спортсменом.
— Кубик? Помните, был такой?
— Помню. Идиот. Он утонул.
— Как?
— В бассейне. В обыкновенном бассейне в оздоровительном центре.
— Помню этот центр. Помню бассейн. Там еще был директор Морковко.
— Был директор, стал хозяин. Называется теперь это заведение «Техас». А на деле — просто элитный публичный дом. И еще говорят, будто бы этот Кубик не утонул, а Морковка его утопил. Морковка — мужик криминальный, а Кубик якобы с его женой…
— С Мирандой? — не поверил я.
— С Мирандой. Ты ее знал?
— Знал.
— Не устоял перед короткой юбкой?
— В момент нашего знакомства она была без юбки.
— Ну ты молодец! Молодец. Миранду!
— Вообще-то я
