Наверное, зря я назвалась помощницей, но другого выбора у меня нет, мне приходится скрываться.
Протянув руку, я нехотя забрала конверт.
– Спасибо, – улыбнулась она так, что мои пальцы, сжимающие бумагу, загорелись её порвать на мелкие кусочки.
– Всего доброго, – проговорила Легайн, не дождавшись от меня никакого ответа, и с победоносным видом направилась к двери, чувствуя себя хозяйкой каждого предмета, что здесь находится, проплыв по холлу, виляя бёдрами.
Некоторое время я стояла без движения, чувствуя, как внутри начинает точить гадкая неудовлетворённость. Хотя я должна помнить урок, что иногда, сдавшись, можно одержать победу. Легайн именно так и поступила. И это злило. Последний ход остался за ней. Неудивительно, что фамильяр сильно беспокоился за своего хозяина. Эта женщина похлеще всякого чудовища.
Опустила взгляд на конверт, повертела в руках. Из надписей была лишь её подпись, даже она смотрелась как инкрустированная драгоценность. И пахло так душно и приторно, что заболела голова.
– И что же мне с тобой делать?
Сжечь и сделать вид, что ничего не получала? Но сначала прочесть… Внутри аж всё завибрировало от этой авантюры, а на губах появилась коварная улыбка.
Но нет, так не поступают воспитанные леди.
И что же там такое? Подняла на свет, но, разумеется, ничего не разглядела. И всё же, может, отбросить никому не нужное чувство собственного достоинства и проявить женскую хитрость? Нет. Зачем мне это? Читать чужие, возможно, любовные письма. Да и странно, что она оставила конверт мне. Может, Легайн на это и рассчитывает, чтобы я прочла? Или выбросила. Но она написала его, заранее не зная, что я нахожусь в доме милорда. Выходит, там нет ничего такого скандального и неподобающего.
Отдам оборотнику. И придётся всё же ехать в управление.
– Господина нет в управлении, миледи.
– Разве?.. но мне сказали, что…
– Не знаю, кто вам сказал, но сегодня его ещё не было.
– А Рогмат Форн?
– Он отлучился по делам, но, если хотите, можете его подождать.
Интересно, и сколько ждать? Я обвела тоскливым взглядом пустующее помещение, где не было ни единой души, кроме этого занудного стража. Нет, ждать я не хочу.
– Спасибо, – поблагодарила мужчину в амуниции и вышла на высокую и широкую лестницу, спустилась, ступив на хрусткий снег.
И куда же он мог запропаститься?
В раздумьях я не заметила, как прошла мимо постовых и вышла за ворота, где тут же со всех сторон хлынули звуки улицы. На площади сегодня людно и снежно. Такая белизна, что глаза слепило. Кругом различные повозки и кареты, богатые и не очень господа, как и дамы. Они прогуливались и выглядели безмятежными.
Мне ничего не оставалось, кроме как бродить по городу и коротать время. В какой-то степени пожалела, что не взяла с собой саквояж, можно было бы снять комнату поблизости и приехать в управление утром. Потому что гарантий того, что Рузлокк явится в замок вечером, не было. А на вторую ночь в Эбер-Фолле мне никто не давал разрешения.
– Хоть бы какую-нибудь записку оставил.
Вздохнув, я пошла вдоль столичных лавок, даже не было желания зайти в одну из них. Всё из-за этой встречи с Легайн. Из головы не выходила. Зачем же она приходила? Ведь она знала, что Анрида может не оказаться в замке?
Хватит думать об этом. Выкинув её из мыслей, я всё-таки вошла в лавку с бижутерией…
…Время тянулось мучительно медленно, ко всему, я начала замерзать, перестав чувствовать щёки. То, что я зря теряю время, укоренилось во мне глубже. Может, зря я доверилась фамильяру. Вот где он?! Не мог же провалиться сквозь землю, посчитав, что выполнил свой долг перед хозяином?
Пустота в желудке напомнила мне, что я пропустила все завтраки. Осмотревшись, отыскала взглядом нужную вывеску, которая указывала на то, что в этом месте можно согреться. Чудесно! Обрадовавшись, поспешила туда.
Выпью чашечку ароматного чая со сдобой, политой шоколадом, и жизнь станет слаще. С этими мыслями я вошла внутрь. И не ошиблась: здесь было тепло и уютно, хотя кофейня оказалась довольно просторной и людной, а пахло так вкусно – сахарной пудрой и ягодами!
Заняв место у окна, я тут же попросила десерт, располагаясь на стуле со спинкой.
Каким-то внутренним чутьём я ощутила на себе чужой взгляд, замерла и медленно повернула голову, посмотрев в конец зала, ровно туда, где за столом сидела женщина с маленькой фарфоровой кружкой в руке.
Тётя…
Я думала, что смогла забыть её за эти дни, но я ошиблась. Да и, разумеется, она не изменилась. Всё то же строгое лицо с хмурой складкой между тонких бровей, высокая причёска из каштановых подкрашенных волос, белые перчатки, лежавшие рядом на столе – она чрезмерно педантична, одежда без излишеств, но всегда подобрана со вкусом. А также тётя любила обувь на каблуке.
Флоксия смотрела на меня пристально и въедливо. Если бы взгляд мог убивать, то я бы уже лежала на полу.
– Ваше десерт, миледи, – подавальщица на миг закрыла обозрение.
Я успела за это время осмотреть зал, выискивая своих двоюродных братьев, но никого из них не нашла. Эта встреча действительно была случайной, и Орейт не ожидала столкнуться со мной. Если это так, то я воистину невезучая.
Положив серебристую вилку, завёрнутую в бумажную салфетку, а затем чашку с чаем, подавальщица удалилась. Я заставила себя не вздрогнуть, когда обнаружила, что тётя уже стоит передо мной столбом.
Некоторое время мы мерили друг друга взглядами, внутри неё явно кипел варом гнев, в то время как светло-карие глаза пускали молнии.
На спине проступил пот, стало душно.
Орейт наконец оторвала от меня взгляд и прошла к стулу, что стоял напротив моего места. Тётушка присела.
– Позволишь?
Разумеется, это был цинизм.
– Неожиданная встреча, не так ли?
Каждое слово будто пропитано ядом. Я хмыкнула и взялась за ручку чашки. Поднесла к губам и, не спуская глаз с госпожи, сделала маленький глоток. Она здесь, и бежать нет смысла.
– Сколько блудить ещё будешь? Позорище. Хотя бы подумала о памяти отца, пятнаешь его имя без зазрения совести.
Я развернула вилку и аккуратно отщипнула кусочек бисквита, отправила в рот.
Тётя презрительно скривилась.
– Совсем манеры потеряла.
– Вы мне мешаете наслаждаться едой.
– Что?
Я облизала губы и снова взялась за чашку.
– Немедленно, слышишь, немедленно возвращайся домой.
– А то что? Племянников своих натравите?
Орейт вздрогнула и обернулась, озаботившись тем, услышал ли кто мои слова.
