– Нет, Макс, нет. В том, что случилось, Коля не виноват.
Глава 20
Макс
Волна животной ярости. Вцепиться зубами в артерию. Отыметь несуществующими когтями лицо – распустить на полоски кожи. Чтоб запомнил и боялся. И да, Макс гордился своим ударом. Как смог. И пусть этот хлыщ не думает, что он слабак. Точнее, пусть думает, что хочет. Макс сумеет постоять за себя и… за Альду.
«Я смогу!» – поклялся ещё раз, как только они сели в машину. Его подтряхивало от Альдиных объяснений. Не хочешь слышать правду, не задавай дурацких вопросов. Или неправду, но тоже не готов.
Его спас телефонный звонок. Лизхен. Какое счастье. Макс почувствовал, как его отпускает. Становится легче дышать.
– У тебя там всё хорошо? – перекрикивает сестра коридорный шум. Видимо, ещё в университете находится. – Звоню тебе, а ты не отвечаешь!
– Нормально, – Макс поморщился, вспоминая, что забыл включить звук – отключил ещё в Центре. – Приезжай. Буду знакомить тебя с Альдой.
Визг, который издала сестра, оглушил. Захотелось даже ухо потеребить, чтобы вытряхнуть лишние децибелы.
– Поехали ко мне, – попросил. И голос его не подвёл. Звучал ровно и немного устало. Слишком много впечатлений. Перенасыщенность. И лучше бы побыть одному. Спрятаться, как Чудовищу из сказки. Но ему очень хотелось порадовать сестру. – Лиза примчится знакомиться с тобой.
– Целое событие, – бормочет Альда, заводя машину. – Она так радуется, словно выиграла ценнейший приз.
Макс медлит, но всё же говорит правду:
– Лиза знает, кто ты.
Альда приподнимает брови и кидает мимолётный взгляд на Макса. Ведёт машину уверенно, даже слегка по-мужски. Как-то она изменилась после этой неудачной прогулке в парке. До этого они еле плелись, аккуратно останавливаясь возле каждого столба.
– И что ты про меня ей наплёл? – улыбается чуть заметно.
– Я? – хмыкает Макс, – это не я ей, а она мне, прима-балерина Эсмеральда Щепкина.
Сухой кивок. Приняла молча. Спокойно, не дрогнув. Всё же у неё потрясающая выдержка и железные нервы.
– Я думала, об этом уже никто не помнит.
– Слишком мало времени прошло, чтобы мхом покрыться. Особенно для тех, кто следил и любил. Лиза из таких. Не смотри, что она юная. В голове там давно не ветер. Она всегда отличалась какой-то житейской мудростью, даже в детстве. Из нас двоих Лиза всегда была старшей не по возрасту, а по статусу. Мы ещё и из-за этого скандалили жутко и всерьёз. Глупые были. Особенно я. Не умел да и сейчас не очень умею уступать.
Он видит: Альда хочет что-то сказать, но сдерживает себя. Пальцы на руле – чуть крепче, чем до этого. Губы сжаты. Макс не хочет на неё давить, выспрашивать, надоедать. Для того, кто только что вылез из своей скорлупы так понятны и видны невидимые границы, через которые хочется, чтобы никто не переходил, не трогал, не ковырялся, не приставал с дурацкими вопросами.
Она решается сама. Возле подъезда, когда заглушен мотор.
– Я готова познакомиться с твоей сестрой, Макс. Но не готова встретиться с моей почитательницей. Не вынесу разговоров о том, что было раньше, и как прекрасен был мой талант. Или расспросов, что же случилось и как же так. И я буду не против, если ты ей намекнёшь, шепнёшь – не важно… Пусть сделает вид, что я просто Альда. Твой партнёр. Знакомая.
Конечно, я не расплачусь и не закатаю истерику, если будет по-другому. Но я только недавно начала спать нормально, и очень не хочу всколыхнуть то, с чем пытаюсь справиться.
– Она не будет говорить о прошлом, – Макс сжимает Альдины пальцы чуть крепче, чем нужно. – Обещаю.
Альда кивает. Не переводит дух, не вздыхает с облегчением. Просто смотрит на него. Брови сведены. Чёрточка между ними. И у губ – складочка, что выдаёт её напряжение.
А потом она смотрит, как он выходит из машины, как идёт к подъезду. И только после того, как за ним закрывается дверь, Макс слышит шум мотора: Альда едет на стоянку. А он ждёт её. Прямо в коридоре. Не отходя от двери. Глупо, наверное. Но пока её нет, за эти томительные минуты он понимает: боится, что она не придёт. Уедет. Не дождётся сестры. Да хрен с ней, с сестрой. Почему-то ему важно, чтобы она вошла в эту дверь именно сейчас. После всего.
И когда Альда входит и ловит его взгляд, он наконец отмирает, бредёт на кухню, ставит чайник. Понимает, что голоден. Зверски голоден: они только завтракали и всё. И пока он ковыряется в холодильнике, соображая, как можно это исправить, Альда моет руки и мягко его оттесняет в сторону.
– Сейчас мы это исправим, – гремит она чем-то и выкладывает на стол овощи, мороженые стейки.
У неё движения точные. Нет суетливости, ненужных жестов. По ней можно писать учебник «Как красиво двигаться». Это не танец, конечно, но трудно оторвать взгляд от изгибов её рук, от того, как ставит она ноги, как заправляет упавшую прядь за ухо, как споро двигается в её руке нож.
Она размораживает стейки в микроволновке. Зажигает духовку. Выкладывает мясо и овощи на глубокий противень. Колдует, смешивает что-то, в кухне становится уютно. Пахнет едой, специями, оливковым маслом, домашним теплом. А он ненавидел эту кухню. Да и квартиру эту на первом этаже ненавидел. А сейчас нет даже мысли встать и уйти, поваляться на диване, пока Альда здесь хозяйничает. Невозможно оторвать пятую точку от табурета. Встать и уйти – значит нарушить гармонию, поломать таинство, лишить себя удовольствия.
Ему срочно нужен фартучек. И прихватки тоже нужны. И полотенца кухонные. И ещё куча всяких разных мелочей, которых здесь явно не хватает. Он не силён. Нужна «помощь друга» – подключить сестру. Девушки в этом соображают больше. Хочется сюрприз сделать.
– Я не очень в этом сильна, – обводит Альда рукой кухню. – Уж что получится, ладно?
– Иди сюда, – просит он.
У Альды глаза настороженной оленихи. Как всё же прекрасен контраст – светлые волосы и тёмные глаза.
– Иди сюда, – завораживает, пытается заманить, словно протягивает на ладони кусочек сахара или хлеба. И она делает робкий шажок в его сторону. Потом ещё один. Пока не оказывается совсем рядом.
И тогда Макс притягивает её к себе. Прижимает коленями. Целует в тонкое запястье, где поблескивает скромный золотой браслетик – он не заметил его утром. Жадно вдыхает запах специй. Хочется лизнуть ладошку – так вкусно пахнет.
Альда между его ног. Он бы сжал её покрепче, но боится. Слишком всё хрупко, но зато так всё правильно. После сумасшедше длинного дня обнимать её за талию, прикасаться щекой к её одежде, гладить большим пальцем по нежной коже, закручивая спирали возбуждающей щекотки.
– Звонок в дверь разрушает мгновение тишины и доверия. Альда дёргается испуганно, но Макс удерживает её.
– Не убегай. Побудь ещё немного, – бормочет, чуть сильнее сжимая руки. Ещё несколько вдохов – до головокружения от её запаха. А затем он встаёт. – Это Лиза. Я открою дверь.
