Но почему тогда она тянулась ко мне? Предложила потанцевать. Не хотела уезжать из дома. Неужели это просто дружба? Но по дружбе не целуются. Значит, ей просто хотелось впечатлений под конец жизни.
К сожалению, я никогда больше не узнаю ответ на этот вопрос.
Я смотрел вдаль, но удовлетворения от достигнутой цели, как бы я себе ни внушал это, не было. Я понимал, что скоро конец всему. Еще пару месяцев назад думал, что у меня есть вся жизнь впереди, но, оказывается, лишь дни. А сейчас – часы или минуты.
От осознания этого я закричал. Закричал как можно громче, чтобы выплеснуть все, что накопилось за всю жизнь. Кричал так, что голос срывался.
– А-а-а! Почему?! Неужели именно я заслужил это?!
Почему он, а не я! Почему всегда кто угодно, кроме меня. Почему я сижу тут один!
Слеза побежала по щеке, в то время как лицо оставалось каменным. Давно я не плакал, потому что давно не терял то, что мне было так дорого. Слезы давили изнутри и веки не сдерживали их. Энди смотрел на меня и сам был очень разочарован тем, что видит. Я это заметил не сразу, но, когда увидел его мордочку, понял, что он переживает. Энди понимает меня. Этот малыш знает, почему я расстроен. И знает то, что свой последний день он будет с тем, кого любит больше жизни. Этот песик был со мной с самого своего рождения. Именно ради него я часто ночевал в машине, ездил по ночам к ветеринару, если ему было плохо, ругался с Дестени и старался не грустить, когда он пытался успокоить меня. Я был прав: если бы я не взял его, то мы были бы оба несчастны. Он был значимой частью моей жизни, а я для него был всей жизнью. От начала и до самого конца. И я не имею права на отчаяние. Ради него.
Через несколько минут я уже спокойно сидел, смотря вдаль. В руках у меня была подвеска Лауры. Я вертел ее, даже не пытаясь открыть. Мне казалось, что это бесполезно. И уже нет смысла так мучиться. Я хочу узнать, что там, но без Лауры я ее не открою. Я просто не понимаю как. Я простукивал медальон указательным пальцем в надежде, что хотя бы пойму, что внутри. Там вроде имеется полая часть. И вдруг я чувствую, что другая его часть не полая. Там что-то есть. Как будто небольшой прыгающий грузик. Я решаю постучать по нему, и от моего стука он куда-то проваливается. Похоже я понял, как подвеска может открыться! Но это только один из шагов. Что же дальше? Скорее всего, должно быть уже что-то более очевидное. И я попробовал нажать на петельку для цепочки как вдруг… Она открылась! И я увидел то, что должно было изменить жизнь Лауры. Внутри была фотография, где нам по 13 лет. Это был ее день рождения, когда родители и подарили ей эту подвеску. Я тогда сидел и отдыхал после баскетбола, а она в этот момент подошла сзади и обняла меня. Когда ее папа это заметил, он сфотографировал нас. Рядом с фотографией в кулоне надпись: «Верь не в то, что видишь, а в то, что чувствуешь». Это слова ее отца.
И тут я понимаю, что все это время она меня любила так же, как и я ее. Если она дала мне эту подвеску перед отъездом, значит, она до сих пор испытывает те же чувства. Я должен ее найти. Должен ехать! Неважно, будет ли уже поздно. Неважно, что это может быть опасно. Надо ехать прямо сейчас! Ждать больше нельзя. Я встаю, делаю вдох и…
– Ты изменил мою жизнь… – послышалось за спиной.
Я испугался и развернулся так резко, что даже чуть поскользнулся на снегу. А Энди, пробуждаясь от сна, залаял.
Я увидел Лауру. Это она! Такая же красивая, как и всегда! Отчаянная и милая. Энди тоже не понял, откуда она взялась, так внезапно и бесшумно. Видимо, я настолько крепко задумался, что даже не слышал ничего вокруг себя. Она стояла на расстоянии 15 шагов.
– Ты смог…
– Как… Почему ты не в Вегасе?
Она сделала несколько шагов вперед.
– Я осознала всю серьезность того, что происходит. Поняла, что проведу последний день с Гарри. А я хочу провести его с тем, с кем мне так же легко, как и с собой, – в ее голосе были отчаяние и решимость. У нее наворачивались слезы. – Я все время думала, что если ты откроешь кулон, то значит пора, чтобы ты узнал. Значит, так решила судьба. И когда он не открывался, я расстраивалась. Думала: когда же время? Но потом поняла, что я лишь оттягивала момент, мне мешал страх. Мне хотелось открыться, показать свои чувства, но все говорили, что это всего лишь мои выдумки. Почему все вокруг решили, что мы не можем быть вместе? Почему они вообще решили все за нас? – она не сдерживала слез.
Лаура понимала, что я люблю ее. И я понимал, что она любит меня: надо было слушать не других, а самих себя. Мы должны жить не для других. Наша жизнь была дана именно нам!
– Все мне говорили: раз ты оставил меня, значит, я тебе не нужна… – голос Лауры не переставал дрожать. – Но я не последовала за тобой! Зачем я послушала их: всех, кто мне говорил «не надо». Сара, когда была пьяной, проболталась мне, что я нравилась Джимми, и они придумали план. Решили спросить меня: хочу ли я пойти на бал с тобой? Они услышали от меня то, чего не хотели слышать. То, что я бы с радостью пошла с тобой. А потом решили сказать тебе, что я тебя отвергла. Зачем разрушать то, что могло бы быть самым прекрасным в моей жизни? И тут я поняла, почему ты уехал. Но подумала, что уже поздно что-то менять… Подумала, что за прошедшее время все поменялось. Я не могу их винить. Мы сами в ответе за свое счастье. Зачем поручать его тем, кто сам свое создать не может? Но в этот раз, когда я уезжала с Гарри, я услышала: ты сказал, что любишь меня. Я думала: может, мне просто послышалось то, чего я так ждала? Может, ты сказал что-то другое? Я не знала… Но в этот раз я сказала себе, что если я хочу поехать за тобой, то поеду! Я взяла ответственность за свое счастье на себя. Набралась смелости и сказала Гарри, что не могу так. Он все понял, дал мне мотоцикл, и я уехала. Я поехала из Вегаса в Лос-Анджелес просто для того, чтобы узнать, послышалось мне или нет, – произнесла Лаура, приглушив голос, который звучал очень трогательно.
Я должен был сказать о своих чувствах, хотя бы тогда, когда мы жили в доме у озера. Надо было сказать еще в школе… То, что творилось во мне в этот момент, не описать словами. Внутри все бурлило от осознания всего того, что мы потеряли.
Я заметил слезу, которая стекала по ее щеке. И я узнал это лицо! Я понял, какая девушка была там, в моем сне. Это была Лаура! Во сне были мы с ней. Пустыня была моей жизнью. И тут она, моя жизнь, дает мне шанс в виде бара «Sahara». Во сне была та, которая всегда была для меня особенной. Поэтому у нее были такие живые глаза… Бар был тем местом, в котором потерянный человек мог спастись стаканом воды. Я должен был только освежиться в этом баре, для того чтобы поддержать жизнь и продолжить путь. Все «манекены» остались в этом баре. А я пошел дальше. Именно поэтому я нашел не просто стакан воды, как все, а оазис! Сначала я боялся туда пойти. Ждал, что жизнь принесет на блюдечке мне мое счастье. Смотрел только вперед, в будущее, не замечая настоящего вокруг себя. В том числе и девушку, стоявшую позади. Но когда решился сам пойти к счастью, когда я преодолел свой страх, появилась Лаура. Прикосновением я призвал ее пойти со мной, и вдруг она перестала быть плохо прорисованным манекеном. Проявилась ее истинная суть. Мягкая и нежная душа. Это была Лаура! Мне была дана подсказка, которую надо было понять.
