Молчит, наверно переваривает информацию. Хотя мне кажется она давно ему известна.
— Почему балет бросила? — следующий вопрос бьёт ещё больнее.
— Потому что были проблемы со здоровьем, — резко отвечаю я.
— Понял, развелась тоже по этой же причине?
Дышу глубже. Зачем ему эта информация? Или, как всегда, включил детектива?
— Да, — встаю из-за стола и направляюсь в ванну.
Переодеваюсь там в свои вещи и молча выхожу, беру куртку, у дверей меня тормозит Уилсон.
— Далеко собралась? — интересуется он, преграждая мне дорогу.
— Прогуляться, пусти! — стараюсь обойти его.
— Помнишь, чем закончился твой прошлый поход?
— Я не пойду в ту сторону.
— Подожди тогда, я с тобой, — снимает с вешалки куртку и надевает обувь.
— Нет! — категорично говорю я, — Тебе нужно поспать, уверенна, что ты всю ночь глаз не сомкнул.
— Ничего страшного, потерплю.
— Уилсон, я буду здесь, недалеко, — уже устало произношу я, — Дай мне, пожалуйста, побыть одной.
И моя просьба действует. Томас хочет что-то сказать, но передумывает. Вешает обратно куртку, снимает обувь и идёт к дивану. К своему ноутбуку. Лучше бы поспал.
Выхожу на крыльцо. Свежо, даже очень. Кутаюсь в куртку и иду, сама не знаю куда. Всё это слишком для меня. Хочу вернуться к своей жизни. Где я сплю в любимой квартире, танцую в студии и мне нет дела ни до каких мужчин. Уилсону удалось забраться в мои мысли. И что теперь с этим делать, не знаю. У нас точно не может быть никакого будущего. С его непонятным прошлым и моей бесперспективной беременностью. Единственное с кем у меня могут быть долговечные и взаимовыгодные отношения — это моя студия. Пока я оплачиваю аренду, она даёт мне возможность быть такой, какая я есть, а ещё зарабатывать. Студия никогда не скажет, что мои танцы пошлые и откровенные. И то, что я должна быть скромнее, иначе больше никогда замуж не выйду. Наверно, это сумасшествие так любить неодушевлённый предмет. Зато, пока это лучшее, что есть в моей жизни. Вообще, к чёрту это замужество. Зачем оно нужно? Для продолжения рода? Так с этим проблемы. Вот усыновлю малыша и будет мне счастье. Как вернусь, надо заняться этим вопросом.
Ноги приводят меня к тому самому озеру, где я чуть не утонула. Плавать я и вправду не умею. Некому было научить. Родители
хотели, чтобы я стала балериной, но никак не пловчихой. А я не стала и не той, и не другой. Полнейшее разочарование для них. Даже немного завидую Томасу. Ему не приходится общаться с теми, кого он разочаровал.
Это действительно тяжело. Постоянно добиваться любви. Особенно в семье, где тебе подарили жизнь. Я не говорю уже о приёмных родителях. Не представляю, какого было Уилсону, однако, может, ему повезло больше, чем мне?
Вдыхаю запах хвои. А потом мне что-то тяжёлое падает на плече. Вскрикиваю и отскакиваю.
— Уилсон, чёрт тебя возьми! — пытаюсь унять своё сердце, — Зачем так пугать?
— Тс-с-с, — прикладывает палец к губам, другой рукой показывает следовать за ним.
Опять какие-то загадки. Однако, несмотря на всю эту неизвестность, я всё равно следую за ним. Что это? Доверие или безрассудство?
«Похоже, глупость»- говорят мои тараканы в голове.
Ощущаю теплоту во всём теле, оказывается, Томас накинул на меня какую-то куртку, напоминающую больше тулуп. Обычная забота? Или всё равно пошёл за мной следом, чтобы не убежала?
Возвращаемся обратно к домику, но не доходя, сворачиваем влево. Уилсон тормозит меня, а потом показывает в сторону небольшого озера, где пьют воду всё семейство оленей.
— Какая прелесть! — восхищаюсь я.
Мне никогда не доводилось видеть живых оленей. Даже в зоопарке ни разу не была. По инерции хочу подойти, посмотреть поближе, но Томас берёт меня за руку притормаживая.
— Аманда, это так-то дикие звери, — шепчет он.
Смотрю на них и никак не могу оторвать взгляда. Рога у папы-оленя просто огромные и кажутся такими мощными, что совсем не пугают, а наоборот, так и манят притронуться к ним. Однако больше всего умиляет маленький оленёнок, который прыгает между родителями, привлекая их внимание. Вдруг его носик начинает вести в нашу сторону. Принюхивается и неуклюже, переступая через коряги, направляется к нам. И я замираю. Даже на какое-то мгновение перестаю дышать.
Он подходит всё ближе и ближе. Аккуратными, неуверенными и чуть острожными шагами. Словно маленький ребёнок, который только-только начал познавать этот мир. Я присаживаюсь на корточки и медленно протягиваю руку. Чувствую, как её щекочет тёплое дыхание, а потом утыкаются холодным носом. И даже готова запищать от восторга, но вовремя одумываюсь. Боязнь спугнуть эти неожиданные эмоции берут вверх. Смелею и провожу рукой от чёрного носика до самого́ ушка. И млею от ощущения такой мягкой шерсти. Оленёнок фыркает, но не убегает, а наоборот, подставляет свою голову под последующие ласки.
— Почему он не боится? — интересуюсь я у Уилсона, который наверняка наблюдает за мной.
— Аманда, пошли в дом, — вместо ответа на вопрос произносит Том, и в его голосе слышатся напряжённые нотки.
— Но почему?
Однако Томас и этот вопрос оставляет без ответа. Чувствую, как он медленно тянет меня за локоть, поднимаю на него возмущённый взгляд, но не пересекаюсь с его медовыми глазами, потому что они смотрят куда-то поверх меня.
— Никаких резких движений, — говорит мужчина, наблюдая за кем-то, — Медленно идём к дому.
Он отводит руку за спину и достаёт ту самую зажигалку в виде пистолета.
Что происходит? И кого он собрался поджигать?
Пропуская мимо ушей все его приказы, резко разворачиваюсь и вижу, как в нашу сторону направляется папа-олень. И настроен он явно агрессивно. Олень уверенно начал набирать обороты, выставляя рога для борьбы с противником.
— Ну почему ты никогда не слушаешь, что тебе говорят? — цедит Уилсон.
Щелчок. А затем громкий хлопо́к. Вскрикиваю и закрываю глаза руками от неожиданности и страха. Сердце колотится как сумасшедшее. Вдалеке слышится карканье ворон, а потом наступает тишина.
— Уилсон!!! Какого чёрта?! Ты сказал, что это обычная зажигалка? — кричу я, чуть успокоившись.
Одно дело стрелять из автоматов с краской, но из настоящего оружия… Не ожидала, что это будет так громко.
— А ты хоть раз видела, чтобы я курил? — спрашивает мужчина, в очередной раз игнорируя мои вопросы.
За плечи разворачивает меня и ведёт к дому.
А ведь я и вправду не видела, чтобы он хоть раз выходи́л курить.
Глава двадцатая
Аманда
В доме тепло. Только сейчас поняла, как у меня замёрзли ноги, в осенних ботинках-то. Это в городе снега нет и вовсю веет весной, а за городом всё ещё лежит белое полотно.
