— Что ты знаешь о ней? Где она? — вскинулся я. — Она в порядке?
Малец оглянулся по сторонам и зашептал:
— Она вошла в город с двумя «вашими» вчера на закате и сразу направились к Жамалу. От него они вышли без неё.
— Кто такой Жамал?
— Пожалуйста, тише, господин, — зашипел малец. — Не стоит произносить его имя слишком громко. Здесь даже у стен слух острее, чем у лошадей в пустыне ночью.
— Хорошо, хорошо! Кто он? — сбавил я громкость.
— Это страшный человек. Родственник нашего наместника, — зашептал мне на ухо пацан. — С ним никто никогда не связывается из-за этого. Жамал заведует всеми торгами, что проводятся в Залауре.
— А что, у вас так запросто можно угодить в рабство? — я помрачнел.
— Здесь можно всё, — удручённый ответ мальца прозвучал, как вздох полный печали. — Это — Залаур. Если за твоей спиной нет того, кто за тебя заступится или поручится, ты — здесь никто.
— Держи. Заслужил, — я протянул ему золотую монету, желая отблагодарить, от которой он внезапно отшатнулся.
— Вы что, господин! Это очень много! — он испугался. — Если другие ребята узнают, что у меня есть такие деньги — за мою жизнь никто и медяка не даст.
— Как твоё имя? — я сконфуженно убрал деньги и присел напротив него.
— Халид.
— Просто Халид? Без ваших этих «ибн омар абу»?
— Да. Просто Халид.
— Почему ты мне помогаешь? — взглянул я на него.
— Вы — хороший человек. И вы ни разу меня не ударили. И даже голос не повысили, — пояснил он. — Отец всегда говорил: не тот умен, кто умеет отличать добро от зла, а тот, кто из двух зол выберет меньшее, — с горечью произнёс он.
Значит, я — меньшее зло? Очень интересно.
— У тебя есть родные здесь?
Он покачал головой, и я всё понял.
— Давай так. Веди меня, куда мы шли. Если поможешь мне, я найду способ тебе помочь. В обиде точно не будешь.
Пацан кивнул и мы продолжили путь к невольничьему рынку.
Подсознательно я ожидал увидеть огромную площадь, на которой от людей просто не протолкнуться, где каждый предлагает и расхваливает свой товар. Реальность же слегка разочаровала. Обычная площадь, где никакого столпотворения не наблюдалось, скорее наоборот — было пустынно, если не брать в расчёт булочника, одиноко стоявшего возле своего лотка в тени натянутого тента, напротив огромного дворца с ажурными металлическими воротами, да стайки детей, весело носившихся по площади в «догонялки»
— А что это за здание? — магическая метка ясно давала понять, что Лиэль находится именно здесь.
— Это один из домов Наместника, — подтвердил мои подозрения Халид.
Красиво жить не запретишь, конечно. Такой «дом» даст уверенную фору любому дворцу из моего мира.
— А во сколько начинаются торги? С утра?
— Нет, что вы! Они проводятся в полдень. Здесь каждый уважающий себя житель города считает правильным как следует отдыхать, чтобы встретить новый день без ненужной суеты.
В принципе, всё что нужно, я увидел. Теперь, дело за малым: дождаться этих торгов и просто выкупить девушку, благо Потрошитель меня любезно «проспонсировал».
— А сколько в среднем стоит рабыня? — задал я животрепещущий вопрос.
— Торги всегда начинаются от тысячи монет. Дешевле даже самую больную или старую рабыню не купить. Если девушка красивая, то цена может взлететь до нескольких миллионов. А ваша девушка очень красива. Уверен, за неё будут торговаться до последнего.
А вот это — плохая новость. Если не хватит денег, придётся придумывать вариант с кражей девушки. Главное — подобраться к ней на расстояние вытянутой руки, чтобы иметь возможность телепортироваться в безопасное место.
У меня было смутное представление о том, как покупают рабов, поэтому я задал Халиду вопрос, который меня очень сильно беспокоил. С этической точки зрения, конечно.
— А скажи, их продают…эм, без ничего?
Пацан прекрасно понял, о чём я говорю и весело расхохотался.
— Нет, конечно. Продавать голых рабов — удел только самых жадных и бедных хозяев. У хорошего человека раб всегда одет, чист и здоров. Никто не захочет иметь никаких дел с человеком, который выказывает своё неуважение другим, выставляя некачественный товар.
Я очень надеюсь, что Лиэль никогда не узнает, что я только что пожалел о том, что рабы продаются не обнажёнными, иначе после этого за мою жизнь я не дам ни гроша. Она меня просто прирежет.
— Отведи меня, пожалуйста, туда, где я могу снять себе комнату на ночь, — попросил я пацана, заметив его жадный взгляд, который он бросил в сторону лотка булочника. — Заодно и перекусим чего-нибудь.
* * *
На Базарной Площади было негде яблоку упасть. Весть о том, что сегодня состоятся необычные торги взбудоражила местных жителей, которые побросав все свои дела, «оккупировали» площадь и прилегающие проулки, чтобы своими глазами увидеть прекраснейшую белую девушку, жемчужину сегодняшних торгов, как говорили о ней глашатаи.
На дощатом помосте, который ещё с утра сноровистые рабочие наскоро обили красным бархатом, стояло восемь фигур. Рабы. Три девушки и пятеро мужчин.
На каждом из рабов был красовался тонкий металлический ошейник. «Товар», что называется, выставили лицом, обработав тела каким-то маслом, от чего фигуры мужчин и женщин блестели под лучами солнца, выгодно подчёркивая рельеф в нужных местах. Набедренная повязка и плетёные сандалии — это была и вся одежда мужчин. Женщинам в этом плане повезло немного больше: помимо тряпок, еле прикрывающих чресла, у них была короткое подобие майки, которая спадая с плеч, прикрывала грудь от жадных взглядов толпы.
Лиэль среди них не было.
Судя по всему, её, как «звезду» сегодняшнего шоу, оставили напоследок, специально подогревая интерес собравшихся.
Вот на помост выкатился местный «конферансье», и поднял руку, призывая всех к тишине.
— Внимание жителей славного Залаура и почтенных гостей нашего города! — внезапно писклявым голосом начал вещать «диктор». — Сегодня у нас необычный день. Двуединый был настолько милостив, что только его волей, не иначе, небеса решили нас отблагодарить за благочестие жителей этого прекрасного оазиса и позволить всем проснуться здоровыми, собравшись на этой площади, чтобы насладиться прекрасным зрелищем.
Я скрипнул зубами. Только за то, что Фракция Двуединого поощряет работорговлю, уже можно её смело ненавидеть. И пусть это «неписи», пусть это всё пиксели, но сам факт того, что здесь торгуют людьми — приводил в бешенство. Вашу мать, что же вы творите, «разрабы»? Да за одну пропаганду рабовладельческого строя можно затаскать по судам всё руководство «Нью-Вирт», выгодно представив всё это в нужном ракурсе.
