Однако эту опасность вовремя заметил один из его спутников, успел оттолкнуть в сторону, правда, при этом сам оказался погребённым под обугленным и охваченным пламенем куском кровли и стропила. Тима с Юрием напряжённо наблюдали за происходящим. Трое непострадавших высвободили самоотверженного из под завала, осмотрели полученные им повреждения, а они были достаточно значительны в создавшейся ситуации, и оттащили в коридор. Человек ни без помощи поднялся, но его повело в сторону, нога подкосилась, и он снова опустился на пол. Его спутники поспешно осмотрели голову и ногу.
— Он жив, — радостно прокомментировал Юрий, и, глянув на технолога, заметил, что тот тоже переживает за судьбу человека.
Но происходящее дальше показалось им обоим, во все глаза наблюдавшим за разворачивающимися событиями, несколько неправильным, странным. нелогичным и противоестественным, не говоря уже о безнравственности.
Пострадавший был среднего роста, крепкого телосложения и ранен настолько, что самостоятельно идти бы не мог, а если бы и мог, то точно задержал бы и погубил своих товарищей, но трое человек, даже при том, что двое из них, судя по одежде и комплекции, были женского пола, вполне могли бы вытащить раненого на себе или хотя бы попытаться сделать это. Во всяком случае, Доктор, как и Тима, были убеждены, что именно так эти незнакомцы и поступят, раз их товарищ, спасший другого, жив. Однако они ничего подобного, направленного на его извлечение из полыхающего здания, не сделали. Тима и Юра с удивлением наблюдали, как все трое поочерёдно попрощались с ним, а одна девушка даже поцеловала в губы, после чего равнодушно отошла в сторону. Это смотрелось, будто они не понимали, что происходит: будто вокруг не бушевал огонь, будто они не бросали этого человека на верную смерть, будто они просто прощались с ним до вечера. Самое странное в этом было то, что бросаемый не был удивлён или расстроен — он тоже прощался с ними весьма спокойно, не протестовал, не ругался и не опускался до просьб и помощи. Попрощавшись, трое бросились бежать прочь из дворца, никто из них даже не оглянулся и уж тем более не заметил двух людей за колоннами, наблюдавших за происходящим уже практически не таясь. Юрий следил взглядом за убегающими, а Тимофей наблюдал за реакцией оставшегося сидеть мужчины и, хоть и был далеко от него, мог поклясться, что видел в его глазах надежду, что за ним вернутся.
— Почему он не пытается уйти…ну или уползти? — спросил Тима. — Может, всё-таки это Путь, который откроется при сожжении этого Зала?
— Он понимает, что не успеет, — спокойно и со знанием дела ответил Юрий, поймав на себе непонимающий взгляд товарища. — Слушай, я, кажется, знаю, откуда он… Любой бы попытался выбраться — против инстинкта самосохранения не попрёшь, а значит — он из семёрки.
Тиме было безразлично, какой номер присвоен подпространству, человек из которого мог сгореть заживо, тем более, что этот номер ни о чём не говорил технологу, а на выяснение подробностей времени не было. Времени вообще ни на что уже практически не было — огонь стремительно охватывал всё новые и новые участки деревянного здания, а дым мешал дышать и ел глаза.
— Что будем делать? — спросил Тимофей в полный голос, отбрасывая в сторону горящий факел, от которого больше не было никакого толка.
— Я это у тебя спросить хотел, — смутившись, признался Юрий. — Вариантов немного: либо спасаем себя, либо его.
— Думать надо быстро — ещё немного, и можно не думать: второго варианта уже не будет! — поддержал Тима.
— А если ещё замешкаемся — то никакого не будет, — угрюмо подтвердил доктор.
— Да, невесело… — пробормотал Тимофей, обводя взглядом помещение, в котором становилось трудно что-либо разглядеть из-за дыма. — Ладно, пойдём, попробуем, может?
Юрий не был удивлён его решением. Тима был достаточно бесстрашным, хоть и сам не знал об этом.
— Штука в том, что он может оказаться нехорошим человеком, а мы ради него рисковать будем… — усомнился доктор, но Тима как всегда аргументировал своё мнение просто:
— Да ладно, это неважно! Если сейчас уйдём — потом тебя будет совесть мучить…
— А тебя не будет? — усмехнулся доктор на такое прямое заявление.
— Ну не знаю, я пока никого не бросал на произвол судьбы, — пожал плечами он. — Но думаю, не будет: в контексте вечности это всё мелочи! Пойдём уже! — и Тима торопливо зашагал по охваченному огнём коридору, стараясь не замечать кренящихся обугленных стропил, поддерживающих высокую крышу и нервировавшего треска горящей древесины.
Юрий немного позавидовал невозмутимому технологу, обречённо вздохнул, набрал в лёгкие побольше воздуха и ринулся вслед за Тимой. Поравнявшись с Тимофеем, он увидел, что тот натянул футболку себе на нос, и последовал его примеру, хотя лёгкие всё равно обжигало горячим воздухом, пропитанным дымом. Расстояние до Зала Ответов было небольшим, и оно преодолелось на удивление легко и быстро, так что создавалось ошибочное впечатление, что и вытащить раненого будет не намного сложнее.
Тимофей и доктор подскочили к откинувшемуся на спину мужчине. Человек вздрогнул и несколько секунд напряжёно вглядывался в незнакомые лица. Тима неаккуратно помог ему подняться, не особо заботясь о его состоянии, поскольку никогда прежде первой помощи оказывать кому-либо ему не доводилось. Человек не стал задавать глупых вопросов или говорить высокопарных слов, и молча принял предложенную помощь. Едкий чёрный дым и нарастающий гул огня заставляли действовать быстро, не особо разбираясь в причинах и следствиях. Человек находился в паршивом состоянии от удара по голове: перед глазами всё плыло, а когда он закрывал их, ему виделись разноцветные яркие пятна, как в калейдоскопе, и от этого становилось ещё хуже, а посему глаза приходилось открывать, отчего дым сразу начинал разъедать их. Распоротая гвоздями от упавшей балки нога приносила ему гораздо меньше неудобств, так как не норовила лишить сознания, а лишь изрядно затрудняла движения и резала острой болью.
Вдвоём тащить раненого, но по мере сил помогающего и способствующего продвижению к выходу, человека оказалось в целом нетрудно. Но опасно и крайне не манёвренно: по одиночке от рушащейся кровли и начинавших опасно крениться стен было бы уйти гораздо проще. Собственная одежда обжигала так, что, казалось, если она не загорится, это будет чудо, но стянуть её с себя можно будет лишь вместе с кожей.
Пламя ревело уже со всех сторон, и Юрий начинал сомневаться, удастся ли им выбраться, но отпускать раненого он уже не стал бы и под страхом смерти, который, к слову, уже вот-вот должен был начать просачиваться в его сознание. Клятву врача Юрий не успел дать, так как не доучился, но здесь он как-то привык быть Доктором и ощущал некий врачебный долг перед пострадавшим. Впрочем, Юрий и сам по себе был весьма добр и благороден, чтобы бросить его сейчас.
Тима остановился резко, и Юрий сперва даже не понял, почему, но вслед за технологом были вынуждены остановиться все.
— Мы не успеем к выходу, — задыхаясь, сообщил он.
Юрий огляделся и нехотя признал правоту слов технолога: деревянное ветхое здание рушилось с поразительной скоростью, достойной хрупкого карточного домика. Тимофей лихорадочно искал глазами наименее охваченный огнём участок, и наконец, нашёл его. Это была комната с провалившимся полом. Подпол был подтоплен водой, и лежащая там мебель не могла быстро загореться, как он рассудил.
