Первым прибежал Михаил, следом Таня. Он хоть и пузат, и старше, но бегает быстрее дочери.
— Леша! Ты с ума сошел! А если бы ты сейчас погиб, что мне тогда делать? У тебя кровь! — стала орать Таня.
Не стал ее останавливать, это от стресса. Сейчас успокоится, и все будет нормально.
— Где болит? — Таня начала успокаиваться.
Показал на руку, попу и шею. Подула на руку и шею.
— А попа? Она тоже пострадала.
— Попа будет обласкана дома.
— Тогда хорошо.
— Да, Леша, натворил ты дел, — сказал Михаил.
— Я? Это все он, — показал на кабину грузовика, — с него спрашивай. Он обошел грузовик и заглянул в кабину. Охнул.
— Ох, мать! Как хорошо, что я не поел. И как теперь это допрашивать?
— А что там? — спросила Таня.
— Иди, посмотри, — сказал Миша.
— Второй же еще есть. Или вы его добили? Таня, ты уверена, что хочешь это видеть?
— Воздержусь, — сказала Таня.
— Я не видел, добили его или нет. Его машина там на трассе валяется, — он показал рукой в сторону трассы. — Может, ГИБДДшники его добьют.
— Нам, я так понимаю, здесь делать больше нечего, — сказал я. — Поехали домой.
— А допрос? — спросил Михаил.
— Мне это неинтересно. Тем более мне туда нельзя, иначе я его просто убью. Иди, Миш, помоги им там, потом домой приедешь. Или мы за тобой съездим.
— Хорошо, я останусь здесь. Езжайте домой.
Мы втроем полезли обратно, но на половине дороги встретили Голубева с двумя оперативниками. Миша забрал его, махнул нам рукой, типа «идите». Мы пошли к машине, а они пошли к грузовику. Выбрались на трассу. Слева посередине дороги валяется грузовик на правом боку. Рядом с ним стоит машина ГИБДД, которая ехала впереди. Наша машина стоит на обочине носом в сторону Загорска. В кювете лежит на левом боку машина Голубева и стоит, уткнувшись в дерево, машина ГИБДД, которая ехала сзади. М-да, повеселились ребятки. Сел за руль, Таня на пассажирское сиденье рядом со мной, и мы поехали домой, где будут уделять внимание моей больной попе.
Приехали домой. Дома никого нет, значит Ира потащила куда-то моих родителей. Ну и хорошо, а то будут вопросы. Мы-то в камуфляже, а я еще и в чужой крови. Прошли в спальню, я снял одежду, и мы увидели на попе слева появляющийся синяк. Синяк был обработан. Нет, не поцелуями, а мазью от ушибов.
Вернулась Ира с моими родителями. Увидел их в окно, идут с пакетами. Ходили за покупками, значит. Скоро им придется строить отдельные дома, чтобы там размещать свои покупки. Такое ощущение, что магазины только на них работают. Без них закрылись бы уже. Мы переоделись и спустились вниз.
— Привет! — сказал я им. — С очередными покупками!
— Ничего ты не понимаешь, — ответила Ира.
— Пап, а ты чего-нибудь понимаешь?
— Не, я уже давно перестал понимать. Просто хожу рядом, и все.
— Где Миша? — спросила Ира.
— К Голубеву в гости уехал, — ответил я.
— Зачем?
— Хочет в одном допросе поучаствовать. Тряхнуть стариной, так сказать.
— А уехал на чем? Машина-то здесь.
— Так Голубев приезжал и забрал его. А я не поехал.
— С чего вдруг?
— Там тема очень специфическая. Поэтому мне туда нельзя. Миша вечером приедет и все расскажет.
— Ну и правильно, — сказала моя мама. — Нечего тебе на ужасы смотреть. Посмотрел на маму, обнял ее.
— Я сейчас кушать приготовлю, — сказала Таня. — Кто со мной?
— Я с Ирой, — ответила моя мама. — Пусть мужчины пообщаются.
Они ушли на кухню, а я остался с папой. Мы с ним редко раньше общались. Я всегда в работе, он всегда в работе. Родителям уже за шестьдесят, а общих тем нет. Они меня всегда спрашивали: «Как сам? Как на работе?» Я всегда отвечал: «Все нормально». Хотя, что может быть нормального в моей работе? И работа ненормальная и сам ненормальный.
— Леш, я вот что думаю по поводу того, что Мишка сказал. Если ты решил тем делом заниматься, то должен довести его до конца. Иначе будешь себя гнобить. Потом начнешь злиться на Таню, хоть она и не причем.
— Ты прав, пап. Я обязательно продолжу то дело. Только еще недельку пережду и дурью помаюсь для видимости, и все.
— Хорошая идея. Пойдем, посмотрим, что там наши женщины приготовили.
Пришли на кухню и стали мешаться. А эти наши женщины решили приготовить отличное холостяцкое блюдо. Просто сварить на всех пельмени. Обалдеть! Сварили и все перешли в гостиную. Пока ели, разговаривали о покупках. Я поел, ушел в сад немного поработать. Позже ко мне присоединилась Таня. Как-то не заметили, что прошло несколько часов.
В калитку зашел усталый Михаил. Грустно посмотрел на нас с Таней, мы на него с немым вопросом: «Ну что?». Он махнул рукой и ушел переодеваться. К нему вопросов не будет, почему он в камуфляже. Миша иногда на охоту ходит так и для Иры это нормально. Помыли руки в баке с водой и зашли за ним в дом, сели в гостиной. Там сидели мои родители. Папа читал газету, а мама журнал. Вернулся переодетый Михаил с Ирой и бутылкой коньяка из наших запасов. Поставил бутылку на стол, я сходил на кухню и принес бокалы. Он молча разлил, сказал: «За здоровье», и выпили только я и он. Закусили очищенным апельсином из вазы, которая стояла на столе. Остальные просто смотрели на нас, Таня и Ира при этом ели виноград. Михаил налил себе еще, выпил. Потом еще одну и выпил. Выдохнул, занюхал персиком. Ира пошла на кухню варить пельмени. Пока ее не было, все хранили гробовое молчание. Миша дождался ее, съел несколько пельменей и посмотрел на всех нас.
— Вот теперь можно рассказывать, — начал он. — Начну сначала, потому что некоторые не в курсе дела. Изложу кратко. Нас попросили помочь в поиске маньяка, насилующего несовершеннолетних девочек. В ходе розыскных мероприятий, проводимых мной, Лешей и Танюшей, выяснили, что маньяков двое. С помощью полиции и информационного центра было установлено, что преступники перемещаются на грузовиках. Пробили номера и владельцев. Оказалось, что они братья. Установили местонахождение. При попытке задержать один из братьев погиб, второй оказался ранен.
— Задерживали, я так понимаю, вы втроем, — вставил мой папа. — Теперь понятно, почему Леша шею потирает.
Михаил так на него посмотрел, как будто очень хотел метнуть что-то тяжелое.
— Перебивать нехорошо, — ответил тесть и погрозил пальцем. — Взрослый дядя, а не знаешь.
Папа показал, что завязал рот и слова не больше не вставит.
— Допрашивали его в больнице, — продолжил Михаил. — Из допроса стало ясно следующее. Мотивы. У девочек есть то, чего у них не было. Они с братом решили отнять у них спокойную и счастливую жизнь. Ставили следующую задачу. Находили девочку в сети. По фотографиям устанавливали, где она учится. Приезжали туда и следили за ней от школы до дома. Узнавали распорядок дня. Одна находится днем дома или есть еще кто-то. Есть подруга близкая или нет. Главное, чтобы была подруга и никого не было дома в течение дня. Дальше, как он выразился, дело техники. Брали пакеты. В пакеты клали нижнее белье и платья. В квартиры заходили вслед за девочками. Дальше оглушали и раздевали их. Потом фотографировались с обнаженными. Затем одевали, фотографировались и насиловали. Уходили тихо. Ни разу за все это время насильников никто не заметил. Они уже поверили в свое везение. И тут мы все испортили. Все валит на своего погибшего брата. Типа, это он его заставил заниматься всем этим.
