— Понятия не имею, — Герант не перестает улыбаться, а я осознаю, что просто втянута в игру и меня дразнят, как ребенка.
— Постараюсь выжить, — бурчу зло, — не впервой.
— Мы с Бардо не дадим тебе пропасть.
— Вот прямо с этого самого момента, — от тихой вибрации его голоса становится жарко. Здесь просто проблемы с вентиляцией. Или у меня снова лихорадка? — Тебя это волнует?
— Нравишься ты мне.
Кажется, что глаза у меня прямо сейчас выпадут из глазниц, а Герант заходится хохотом, глядя на мое обалдевшее лицо.
— Дурень ты, двоедушник! И шутки у тебя дурацкие.
— Я никогда не лгу.
Хмыкаю и снова отворачиваюсь. Лицо медленно наливается жаркой краской, а я отгоняю новые вопросы.
Глупость какая. Нравлюсь? Я?
Это просто глупая шутка.
Не может такого со мной случиться. С чудовищами не происходят чудеса.
— Когда будем на Заграйте, я поговорю с Бардо. Не оставайся с Бурей, Ши. Он тебя похоронит.
Слышу шаги — Герант отходит куда-то в сторону, возится у шкафчика с лекарствами и сдавленно ругается. Ему все еще нужно обезболивающее: не все раны затянулись окончательно.
— И не спорь, — бросает он, будто чувствует, что я открыла рот для возражений, — хотя бы узнай, что Гильдия может тебе предложить. Начни другую жизнь.
Новый укол.
Мир мигает и плывет, стягивается в одной точке. Сон накатывает душной волной, давит на веки пудовыми гирями. Нежное прикосновение к лицу, что-то теплое касается губ. Чувствую сладость и горечь на языке, чужое дыхание.
Не могу отвернуться.
— Спи, храбрая колючка.
19. Ворон
Мне нужно несколько минут, чтобы привести дыхание в порядок, запереть на засов все самые тайные желания и подавить ворона, который отчаянно пытается вырваться из клетки ребер и коснуться девчонки. Он недовольно каркает, бьет крыльями, нуждается в освобождении, а я упрямо заталкиваю его в самый дальний уголок души.
Подальше от Ши. И от себя.
Мне нужно всего несколько секунд, чтобы подумать — принять окончательное решение, — а состояние такое тоскливое, что хоть вой.
Почему ты не отказался, идиот? Почему только согласился полететь именно на этом корабле? Если бы только можно было все отмотать назад!
Сижу у блока и наблюдаю за Ши.
Спит. Лицо такое умиротворенное, даже морщинки у глаз разгладились. Губы чуть приоткрылись, будто девчонка пытается вдохнуть больше воздуха; а у меня перед глазами мутнеет от короткого болезненного воспоминания о поцелуе, который я украл.
И он оказался даже слаще, чем я мог представить.
Вцепляюсь пальцами в волосы, скручиваю пряди на затылке и прикрываю веки. Упираюсь лбом в ее ладонь, что так безвольно лежит на блестящем боку корпуса.
И что теперь?
— Вернемся на Заграйт, и все наладится.
Будь он проклят! Даже магистр не может двигаться так же бесшумно.
Бардо обходит блок по кругу и замирает напротив меня.
— Ты бы хоть стучал, — мое недовольное ворчание пролетает мимо ушей друга.
— Я, вообще-то, у себя дома, — парирует он, но смотрит насмешливо, а меня так и подмывает спросить, что их с девчонкой связывает и почему он так о ней печется.
Я не мог не заметить. И не хочется думать, что дело в каких-то романтических чувствах. Бардо уже много лет счастлив в браке, двое детей! И вариант, что он увлекся молодой и привлекательной Ши, меня просто наизнанку выворачивает.
Не может этого быть!
Или может…
Бардо только масла в огонь подливает и молчит. На нем нет «венца тишины» — значит, мысли мои слышит, но не отвечает.
Что это со мной? Я ведь раньше никогда…
— Что, печет в груди, да?
Дергаю плечом и отвожу взгляд.
— Мне стоит вышвырнуть тебя в космос только за мысли о моей измене, — тонкие губы кривятся в едкой усмешке, а в глазах — холод и вызов. — Спрашивай прямо, Герант! Или ты суровый и отважный только на поле боя?
Скрестив руки на груди, Бардо смотрит на меня, как отец смотрит на нерадивого сына. Густые светлые брови сходятся к переносице, а на лоб падает несколько непослушных прядей. Под светлой кожей напряженно ходят желваки.
— Что у тебя с ней?
Бардо моргнул и расхохотался. Открыто, с удовольствием, как не хохотал уже, наверное, миллион лет.
— У меня с ней ничего, — он утирает выступившие слезы, — Север, ее хозяин, был мне хорошим другом. Пару лет назад я мельком заметил Ши. Она почти не бывала в поместье — всегда в патруле или по макушку завалена поручениями, — Бардо опускается на корточки у блока и долго рассматривает девчонку. — Она очень его любила, — заметив мой взгляд, он примирительно поднимает руки, — не как мужчину. Она себя даже за женщину не считает, о какой романтической влюбленности речь? Ши Севера безмерно уважала. Он спас ее от смерти и унизительного сексуального рабства. Девчонка росла лучшей из лучших — все ради господина. Первый клинок Главы Дома — звучит гордо.
Бардо замолкает, сцепляет руки под подбородком и что-то обдумывает. Иногда я завидую его способностям. Мне бы очень хотелось залезть в чужую голову и понять мысли собеседника.
Мысли той же Ши.
— Я рекомендовал Северу пересмотреть свои позиции. Советовал ему отдать власть в поместье Ши. Сделать ее наследницей Дома.
От удивления у меня отвисает челюсть. Вот это номер!
— Разве это возможно?
Друг пожимает плечами.
— Вполне! Но Север в некоторых вопросах был невозможно упрям. И мне кажется, что он пытался уберечь ее от Совета, — Бардо презрительно морщится. — Стая стервятников. И он слишком любил сына. Единственный наследник! После смерти супруги Север так и не женился снова, а Буря очень уж напоминал ему свою мать. Все сложно, сам понимаешь.
— Бардо, я не знаю, что мне делать дальше.
— Твой ворон выбрал, — от его тона в желудке скручивается клубок холодных змей, — ты ничего не можешь сделать.
— Он уже выбрал один раз, — цежу слова сквозь стиснутые зубы, сжимаю руки так, что ногти впиваются в ладони, но Бардо в ответ только пожимает плечами.
— Люди внезапно смертны. Мне тебе что, прописные истины объяснять?
— Ты никого не терял!
