Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Положа руку на сердце, конечно же, Суворов знал об участи бывшего друга куда больше, чем все досужие сплетники вместе взятые. Лесин был мертв, и приказ о его физическом устранении отдал он, Александр Суворов.
«Крысятничество» Лесина – это, конечно, железный довод. Но это было далеко не все… До Суворова стали доходить слухи о растущем авторитете Лесина среди ребят. А сам он обнаглел до такой степени, что начал раздавать распоряжения, и близко не соответствующие его «скромному рангу». Поговаривали, что, кроме всего прочего, он комментировал действия Суворова и Марьина за глаза, высказывая не самые лестные эпитеты в их адрес. Воспользовавшись длительным отсутствием товарищей, он вершил в городе дела, согласуя свои действия лишь с собственными представлениями о добре, зле и справедливости. Даже Зверев, привыкший, как хороший солдат, только исполнять команды и совсем не думать об их последствиях, понял, что его друг явно свихнулся от бесконтрольности.
Дело было решенным. Лесина необходимо было убирать… Однако Игорь являлся близким другом, неразрывным звеном некогда крепкой четверки. И хотя в конечном счете он оказался неблагодарной сволочью и подлым предателем, брать на себя руководство по физическому устранению близкого товарища Александр не хотел. Умом он понимал, что сделать это должен кто-то из близких. Негоже поручать столь щекотливую миссию посторонним. Во-первых, он должен быть уверен, что все пройдет гладко. Во-вторых, смерть Лесина должна быть скрыта от своих, тем более – от чужих. Устранение можно было замаскировать под безвестное исчезновение расхитителя общей кассы. Простенько, а главное – достоверно. Выполнение неприятной миссии Суворов хотел первоначально поручить Звереву. Тот лишен ненужных сантиментов, выполнит работу чисто и аккуратно. Но совершенно неожиданно проблему с Лесиным вызвался разрешить Марьин. Помнится, Александр даже поперхнулся от неожиданности.
Он всегда ценил умственные способности своего товарища, его преданность, но смотрел на него чуть свысока. Олег слыл среди неразлучной четверки этаким «белым воротничком». Александру и в голову бы не пришло просить Марьина обагрить руки кровью. Богу – богово, кесарю – кесарево. Еще тогда Суворов задумался, так ли прост и прозрачен его товарищ, как кажется на первый взгляд. Но дело все-таки он Марьину поручил. Тот справился с ним безупречно. Почти…
Жалел ли Суворов прежнего друга? Пожалуй, нет. Вспоминать вспоминал, в особенности небольшой шрам на его правой руке – памятный знак того самого вечера, когда судьба соединила их вместе. Казалось, навсегда… Во всяком случае, сам Александр когда-то полагал, что их дружба будет длиться столько же, сколько им предстоит жить на белом свете. Тогда же он и подарил своим друзьям массивные золотые цепочки. Они, конечно, не являлись шедеврами ювелирного искусства, но выполнены были нешаблонно, с творческой изюминкой. Хитроумное плетение узора, маленькая вставка с изображением гордой птицы с хищным клювом и распластанными в сторону крыльями придавали изделию немного вычурный, но, несомненно, дорогой вид. На внутренней стороне замка необычайно сложной конфигурации были выгравированы крошечными буквами инициалы владельца. Это стало для них своеобразным Знаком Четырех, символом нерушимой мужской дружбы. Кто же знал тогда, что изящная цепь превратится со временем в неподъемные оковы, тяжесть которых утянет их на илистое дно небытия…
Именно эта цепочка была впоследствии обнаружена на обгоревшем трупе в районе Домодедова (единственный и непростительный промах Марьина). Так оборвалось первое звено неразлучной четверки… А вот теперь среди близких к нему людей появился еще один иуда. И, кажется, Александр догадывается, о ком идет речь…
Странно, но воспоминания о Лесине не давали покоя и Олегу Марьину. Легко ли взять на себя ответственность за гибель другого человека? А если этот человек являлся еще и близким другом… Однако он, Олег Марьин, вызвался сделать это.
Акцию решено было провести где-нибудь подальше от родных мест. Внезапная смерть Лесина могла вызвать ропот среди «суворовцев», многие из которых находились под сильным влиянием самозванца. Используя благовидный предлог, Игоря отправили в Москву. Тот, естественно, ни о чем не подозревал. По крайней мере в самом начале… Он круглыми сутками носился по столице, решая вопросы, связанные с созданием благотворительного фонда «Афган». Проблема разрешилась успешно. Но Суворов не спешил возвращать Лесина домой. Находились все новые и новые дела, требующие разрешения, и срок вынужденной командировки Игоря растянулся на неопределенное время.
Лесин отнюдь не был дураком. Конечно, он понимал, что у Суворова имелись некоторые основания быть им недовольным. Взять хотя бы его самоуправство, которое он себе позволил, когда Александр был в отъезде. Или же, к примеру, тот злосчастный день рождения, когда Лесин вообразил себя по меньшей мере падишахом. Коктейль из эстрадных знаменитостей, вино рекой, а икра ведрами, девочки… и все такое. В довершение всех безобразий там же во время пира была изнасилована некая блудливая бабенка, на поверку оказавшаяся женой милиционера… То есть Суворову было отчего впасть в истерику. Но бедолага Лесин не осознавал реальных масштабов катастрофы. Он и предположить не мог, что Александру известно все. Тот вел себя так, будто бы и не догадывался о финансовых аферах своего товарища, которые проворачивались за его спиной. Суворов не был силен в бухгалтерии. Он видел только вершки, не беря на себя труд докапываться до корешков. Во всяком случае, так считал Лесин. Но в последнее время какие-то сомнения все-таки зародились в душе Игоря. Слишком уж долго длилось его пребывание в столице, слишком уж сухо разговаривал с ним босс по телефону. Короче, когда Марьин и Зверев прибыли для выполнения своей деликатной миссии в Москву, Лесин поначалу насторожился. Но товарищи вели себя естественно. Днем мотались по городу по каким-то своим делам. Вечерами зависали в ресторанах. Общества Лесина они не чурались, даже настаивали, чтобы тот участвовал во всех увеселительных походах. Это несколько взбодрило Игоря, который заметно воспрял духом. Выходные они проводили в подмосковном коттедже Суворова. Парились в баньке, плавали в голубом бассейне, вели неспешные беседы. Словом, все было как всегда. У Лесина отлегло от сердца, и он искренне надеялся, что тревога была ложной. Как-то раз, посиживая за бутылочкой первоклассного вина в обществе Зверева и Лесина, Марьин признался:
– Александр решил дать тебе еще один шанс, Игорек. Сможешь им воспользоваться – считай, прошлое забыто. Не сможешь – пеняй на себя, близко к нашим делам больше не подойдешь.
Лоб Лесина тогда покрылся испариной.
– Что нужно сделать? Говори, не томи. – В этот момент он готов был сделать ради Суворова все, что угодно, в обмен на гарантии спокойной жизни.
Марьин, усмехнувшись, переглянулся со Зверевым. Пустые глаза Зверя отражали разве что блики пылающего камина. Ни один мускул не дрогнул на его грубом лице, полном тупой сосредоточенности. Он тянул вино, не вмешиваясь в беседу.
Марьин продолжил:
– Через несколько дней мы встречаем в Домодедове одного важного человечка. – Олег на мгновение замолчал, любуясь золотистыми искорками, пляшущими в высоком фужере. – Так вот. Поедешь с нами. Приглядишься, поприсутствуешь на встречах.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
