Книга Пассажиры - Джон Маррс

Почти год минул с той поры, когда Либби испытала приступ паники в последний раз.

Эти приступы регулярно донимали ее после двадцати, мало-помалу сходя на нет по мере приближения к третьему десятку. Когда же они вернулись, связав Либби по рукам и ногам в отправлении своих обязанностей медицинской сестры стационара психиатрического отделения, ее бывший хахаль Уильям настоял, чтобы она сообщила об этом своему инспектору по охране труда, а тот направил ее к консультанту. Доктор Гудвин высказал вслух то, что Либби и так уже заподозрила: что это симптом посттравматического стрессового расстройства. И теперь убийство Виктора Паттерсона у нее на глазах вытащило на поверхность воспоминания и о Монро-стрит, и о смерти брата Никки.

На сеансах психотерапии она обучилась действиям на случай, если почувствует приближение приступа. Так что теперь, едва ощутив в комнате расследования учащающееся сердцебиение, отодвинула свой стул от стола, игнорируя воцарившуюся вокруг суматоху, и попыталась держаться прямо, несмотря на дезориентацию. Потом накатило головокружение, грудь и подмышки прошибло потом. Либби взглядом отыскала чистую стену, чтобы сосредоточиться на ней и очистить рассудок.

«Обуздывай это, – твердила она себе, – не убегай прочь, а встреться лицом к лицу, это тебя не убьет».

Врач сказал Либби, что, если во время эпизода она будет не одна, это поможет ей восстановить уверенность. Однако в этой комнате она ни одной живой душе довериться не могла. Единственный человек, которому она верит, – лишь изображение на экране, притом перед ним стоят куда более смертоносные проблемы, чем перед ней. В конце концов взгляд Либби оторвался от пустой стены и вернулся к экрану Джуда, пока тревога мало-помалу покидала ее, а учащенный пульс возвращался к норме.

Семеро оставшихся Пассажиров выглядели напуганными. Раз Хакер смог походя прикончить калеку-пенсионера, героя войны, то может поступить так же и с любым из них.

Было столько криков и речей, перекрывающих одна другую, что Либби с трудом вычленяла полные предложения, улавливая лишь отдельные разобщенные слова и фразы. Сэм талдычил своей жене Хайди, что любит ее и что все обойдется, но не мог убедить ни ее, ни даже себя. Билкис – женщина в цветастом хиджабе – не расставалась с надеждой, что телефон может вдруг заработать, давила на кнопки и пыталась вызвать операционную систему. Шабана тем временем никак не могла взять происходящее в толк, понимая лишь, что ничего хорошего это не сулит. Только София воспринимала все как само собой разумеющееся и без устали улыбалась в камеру.

Джуда больше заботило чужое благополучие, чем свое собственное. Либби увидела, как он утешает явно подавленную Клер. Его старания убедить ее не терять надежды послужили для Либби доказательством, что чутье, при встрече с Джудом подсказавшее, что он тот самый, не обмануло ее. Он – хороший человек, тревожащийся за других. А ее опыт подсказывал, что таких раз-два и обчелся.

– Ну, Джек, – перекрыл гомон голос Хакера, – теперь я привлек твое внимание?

Но тут встряла Либби, не дав тому и рта раскрыть:

– Вам вовсе незачем было это делать. – Она поднялась со стула, опершись о край стола, потому что колени до сих пор подгибались после приступа паники. – Виктор не заслужил этого, он был ни в чем не виновен.

– Да ну, кто-то у нас обрел голос, ага? – откликнулся Хакер. – Впрочем, вынужден не согласиться с вами. Он не был невиновен. Невиновных среди нас попросту нет.

– Почему вы его убили? Он не сделал вам ничего дурного.

– Мисс Диксон, молчите, пожалуйста, – окрысился на нее Джек. – Вы только усугубляете…

– Я усугубляю? Я только что собственными глазами видела, как человека разорвало в клочья, потому что вы поступили в пику Хакеру, когда он вам говорил!.. Как еще можно это усугубить?

– Дайте ей сказать. Вы больше не распоряжаетесь своим судебным фарсом, Джек, – продолжал Хакер. – Что у вас на уме, Либби?

– Виктор был героем войны, больным на последней стадии рака. Вы поступили с ним совершенно несправедливо.

– Полагаю, семьи мужчин и женщин, которых он убил в бою, не согласятся с вашими аргументами и насчет «невиновности», и насчет «несправедливости».

– И это все, что вы можете сказать в свою защиту?

– Мне незачем защищать себя, Либби… можно звать вас Либби? Теперь, когда мы более или менее познакомились, это звучит не так формально, как «мисс Диксон». Виктор умер в точности по той причине, которую вы назвали: потому что Джек меня не послушал.

– Даже если б он послушал, вы уж нашли бы благовидный предлог убить одного из них. Вы просто хотели продавить свой аргумент.

– И каков же этот аргумент, по-вашему?

– Что командуете парадом вы.

– И я донес это до вас эффективным и приемлемым манером?

– Эффективным – да. Приемлемым? Шутите, что ли?

– Пожалуйста, прекратите его подстрекать! – не утерпел Джек.

– Пожалуй, сейчас уместно упомянуть, что я знаю еще уйму подробностей о вас, Джек, – не смутился Хакер. – Как то: ваша медицинская карта, домашний адрес, номера ваших кредитных карт, девочки по вызову, которых вы нанимаете, пароли, банковские выписки, задолженности по закладным, отправленные вами электронные письма, принятые вами текстовые сообщения, и даже куда вы вкладываете наличные, существование которых хотите скрыть от службы внутренних доходов… Если копнуть чуть глубже, любопытно будет поглядеть, куда направлена часть ваших вложений. И знаете, что самое лучшее в роли привратника этих знаний? Я намерен поделиться ими с многомиллионной аудиторией. Внимательно взглянув на центральный экран на стене, вы заметите, как я делаю достоянием общественности все, что мне о вас известно.

И тотчас же частная информация Джека заполнила экран вкупе со ссылками для ее загрузки.

– Уберите это! – заорал тот на окружающих его техников.

Все ринулись к своим клавиатурам и замолотили по клавишам, пробуя разные клавишные комбинации и команды. Либби обратила внимание, что Джек, выпучив глаза, таращится на экран, где ссылки застыли, как гвоздями прибитые. В напряжении прошло полминуты, прежде чем он повернул голову снова. Либби еще ни разу не видела человека, настолько готового взорваться, как Джек.