— Кстати, Ку-Клип, — спросил Железный Воин, — а что стало с моей старой головой?
— И с моими прежними руками-ногами? — спросил Железный Дровосек.
— Погодите, дайте вспомнить, — отозвался Ку-Клип. — Помню, вы, ребята, и правда приносили ваши руки-ноги, а я складывал их в бочонок в углу. Но вы принесли мне не все, потому что, когда я делал Дровоштурма, то мне пришлось поломать голову над тем, из чего сделать недостающие части.
— Кто такой Дровоштурм? — спросил Бут.
— Ах да, я же не рассказал вам о Дровоштурме, — спохватился Ку-Клип. — Это тоже самая настоящая диковинка. Слушайте же. После того как Злая волшебница погибла под домиком Дороти, а Нимми Эми оставила эти места, я что-то искал у себя в мастерской и наткнулся на бутылку Волшебного Клея, который взял из дома старухи. Тут-то мне и взбрело в голову попробовать склеить им части туловища, руки и ноги, что остались от вас, молодые люди. Я решил, что если из этой затеи выйдет толк, то я заполучу себе помощника в мастерской. Вот я засучил рукава и взялся за работу. Вначале я склеил из кусочков туловище. Волшебный Клей прямо-таки творил чудеса. Это была самая тяжелая часть работы: туловища у Воина и Дровосека были разных размеров, и кое-какие части отсутствовали. Но я приклеивал кусочек Дровосека туда, кусочек Капитана сюда и наконец изготовил очень даже неплохое туловище — с сердцем и прочими причиндалами.
— А чье сердце вы взяли? — не утерпел Дровосек.
— Чего не помню, того не помню. На сердцах ведь не было ярлычков или бирок, а так их не различить. Ну а когда туловище было готово, я приклеил к нему ноги. Одну Капитана, другую Дровосека. Это я хорошо помню, потому что одна нога оказалась длиннее другой, и мне пришлось ее укорачивать. Я страшно расстроился, когда обнаружил, что в моем распоряжении имеется всего лишь одна рука. Нога осталась даже одна лишняя, но с руками вышел недобор. Пришлось вставить ту, которая имелась, делать было нечего. Затем надо было насаживать голову. Тут меня одолели сомнения, чью же голову взять. Я решил положиться на случай, закрыл глаза, наугад протянул руку к полке и снял первую попавшуюся. Ее-то я и приладил на плечи своему молодому человеку.
— Это была моя голова, — грустно произнес Железный Воин.
— Нет, моя, — возразил Ку-Клип. — Она перешла в мою собственность, ведь взамен ты получил от меня отличную железную голову. Она и сейчас у тебя на плечах. Да и к чему тебе две головы? В общем, клей высох, и я увидел, что у меня получился настоящий мужчина. Я назвал его Дровоштурмом, соединив Дровосека и Капитана Штурма — ведь от каждого из них я взял примерно по половине. Дровоштурм ожил, но вскоре выяснилось, что характер у него — не сахар. Он все время жаловался, что у него лишь одна рука, как будто я в этом виноват, а также ворчал, что сюртук и штаны, которые я позаимствовал ради него у соседа, не совсем ему впору.
— Это потому, что вы приставили ему мою голову, — сказал Железный Воин, — помню, она очень привередничала насчет одежды.
— Помощник из него вышел скверный, — продолжал Ку-Клип. — Он так и не научился обращаться с инструментами и вечно хотел есть. Он требовал, чтобы я кормил его шесть-восемь раз в день, и я решил, что напрасно снабдил его желудком. Однажды он сказал, что ему надоело торчать в моем доме и он хочет посмотреть мир. Я обрадовался и на прощанье сделал ему железную руку. Он пришел в восторг, и расстались мы друзьями.
— А что с ним стало потом? — спросил Страшила.
— Чего не знаю, того не знаю. Он пошел на восток, через вон ту долину, и с тех пор я о нем не слыхал.
— По-моему, ты напрасно сделал нового человека из наших остатков, — задумчиво сказал Железный Дровосек. — Чего доброго, этот Дровоштурм объявится и скажет, что мы с ним родственники.
— Не волнуйся, — отозвался Ку-Клип. — Скорее всего, вы с ним никогда не встретитесь. Но даже если судьба и столкнет вас, откуда ему знать, что он сделан из ваших с Воином остатков? Я не рассказывал ему, где взял материалы, из которых его смастерил. Только вы двое знаете тайну его происхождения и можете сохранить ее, если пожелаете.
— Ладно, забудем этого Дровоштурма, — сказал Страшила. — Главное сейчас — найти бедняжку Нимми Эми, а потом предложить ей выбрать себе железного мужа. А для этого, похоже, нам придется совершить восхождение на гору Жевунья.
— Если так, то нам пора в путь-дорогу, — сказал Бродяга Бут.
Они вышли во двор и увидели Многоцветку. Она танцевала среди деревьев, беседовала с птицами и так весело смеялась, словно не потеряла свою мать Радугу и сестер.
Узнав, что друзья собрались на гору Жевунья, дочь Радуги сказала:
— И я с вами. Радуга может появиться и на горе. Кстати, дождь не собирается?
Друзья сказали, что пока нет, и Многоцветка, смеясь и пританцовывая, двинулась за ними в путь.
19. СТРАНА-НЕВИДИМКА
Друзья так смеялись и веселились на пути к горе Жевунья, что Бут вдруг серьезно сказал:
— Боюсь, что-то с нами стрясется.
— Почему? — осведомилась Многоцветка, порхавшая вокруг путников.
— А потому, — заметил мальчик, — что беда приходит именно тогда, когда мы ее не ждем. А сейчас погода чудесная, трава нежно-голубая и мягкая, как ковер, гора уже видна на горизонте, и на первый взгляд ничто не может нам помешать туда попасть. Кажется, что все наши трудности позади — и вот это как раз больше всего меня беспокоит.
— Господи, что за грустные мысли! — воскликнул Страшила. — Причем совершенно неосновательные! Это лишний раз показывает, что искусственные мозги лучше настоящих. Мои, например, имеют дело исключительно с фактами и отметают все тревожные догадки. Когда у моих мозгов есть шанс подумать, они думают, но я бы первый устыдился их, если бы они начали основывать свои заключения не на логике, а на фантазиях, и вместо мыслей стали бы выдавать домыслы, от которых никакого толку нет, зато есть вред.
— Лично я, — изрек Дровосек, — предпочитаю вовсе не думать, а полагаться на голос своего сердца.
— Кузнец набил мне голову металлическими опилками и кусочками железа, — сказал Воин, — и предупредил, что они вполне могут сойти за мозги. Но когда я начинаю думать, железо начинает громыхать, и возникает такая неразбериха, что я очень смущаюсь. Поэтому я стараюсь по возможности не думать. От моего сердца тоже толку мало, оно холодное и твердое, как камень. Думаю, что алое шелковое сердце моего друга Ника Дровосека — куда лучший советчик.
— Люди недумающие встречаются часто, — вставил Страшила, — но они, на мой взгляд, все лучше тех, кому на ум приходят злые, опасные мысли и кто не пытается выкинуть эти мысли из головы. Твоя масленка, дружище Дровосек, наполнена маслом, но когда тебе нужно смазать суставы, ты делаешь это осторожно, выдавливая масло по капле, не льешь его куда не попадя, зная, что от этого не будет никакой пользы. Похожим образом обстоит дело и с мыслями. Их нужно пускать в ход исключительно когда это необходимо и в меру. Тогда они приносят пользу.
