Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
– Амир, чего-то ты задумал? Я по твоей интонации чувствую, что Гоар уже подключилась к работе.
– Не буду скрывать, да. Обстоятельства сложились так, что пришлось принимать решение на месте. Симон и Гоар увиделись на свадьбе общего знакомого. У Гоар хорошая зрительная память. Она признала в одном из гостей моего одногрупника. На свадьбе произошла непредвиденная ситуация…
Это случилось в выходной день. В одном из глухих переулков, где Жора встречался с Колей Поповым, тот, как обычно, за рулем черной легковушки, медленно проталкивался сквозь толпу прохожих вверх по дороге. Жора, приоткрыв заднюю дверцу, юркнул на ходу в салон и прилег на сиденье, укрывшись тонким пледом, чтоб его не было видно.
– Привет, Амир, нужна твоя помощь, – без лишних слов начал Коля. Он был оперативником и в момент наивысшей сосредоточенности на работе опускал предисловие, сразу беря быка за рога. Некоторых это вводило в ступор. Но Амир знал манеры Коли и спокойно спросил:
– Прямо сейчас?
– Да. Здесь неподалеку гуляет свадьба. Один из гостей, по нашим данным, – немецкий агент, террорист.
– Иранец?
– Да. Но немецкий террорист. Его надо взять. Без шума. Чтоб не будоражить свадьбу.
– Брать будем мы?
– Нет. Спецназ ГРУ.
– Моя задача?
– Помочь. Ты должен вызвать его со двора на улицу.
– Понятно. Надо придумать какой-нибудь благовидный предлог, чтоб тот ничего не заподозрил.
– А?.. Ну да. И имей в виду, он, скорее всего, вооружен. – С этими словами Коля достал из внутреннего кармана легкого летнего пиджака фотокарточку и протянул назад. – Вот его физиономия.
Пока Амир запоминал лицо террориста, Коля вырулил на соседнюю улицу и через двадцать минут они были на месте.
– Приехали? – улыбнулся Амир.
– Через полчаса подъедет спецназ. Запомни, твое дело вывести под э-э… благовидным предлогом за калитку объект и уйти в сторону. Все. Вообще уйти. Быстро и подальше. Ничего другого, никакой самодеятельности. Понял?
– Так точно, агаи командир.
– Ну-ну, – впервые за все это время улыбнулся Коля. Он не был знатоком языка фарси, но в слове «агаи» ему послышались явно уважительные нотки по отношению к себе.
Американский грузовик «Студебеккер», с установленным на кузове брезентовым тентом, остановился за несколько домов до места свадьбы. Из кабины выскочил невысокого роста плечистый человек и подбежал к Колиному автомобилю.
– Капитан Горьков, – представился военный.
– Лейтенант Попов. Ну что, капитан, работаем?
– Так точно.
– Амир, готов?.. Пошли.
Жора подошел к высокой глухой калитке один. Постучал в нее и, когда ему открыли, только успел поздороваться с добродушной улыбкой на лице. По законам восточного гостеприимства – «Гость послан Богом!» – его взяли под руки и с радушными возгласами ввели во двор. Калитка еще была открыта, когда за спиной Жоры неожиданно раздался пронзительный свист невесть откуда взявшегося капитана и на свадебный двор, где гуляли около двухсот человек, вломился взвод советских автоматчиков. Надо отдать должное капитану, тот хоть и сотворил несусветную глупость, подняв страшный переполох, террориста тем не менее среди двух сотен гостей он обнаружил раньше, чем тот успел вытащить из внутреннего кармана пиджака пистолет и открыть пальбу. Все бы, может, и обошлось как-нибудь, но вот заповедь, которая гласит, что гость в доме – главный человек, нарушать не дано никому. Почти вся свадьба с проклятиями поднялась и пошла за «Студебеккером» вызволять из неволи гостя. Террориста, конечно, никто не освободил, но шуму было очень много. И разговоров, осуждающих советские порядки, тоже.
– …А ведь все можно было сделать тихо, мирно и незаметно, – закончил рассказ Жора.
– Да уж. Ничего не скажешь, наворотили дел, – с сожалением заключил Агаянц. Похоже, он был в курсе сказанного.
– Но худа без добра не бывает, – продолжил Жора. – Я, когда вошел во двор, несмотря на всю суматоху, заметил и Гоар, и Симона. Автоматчики, что скрутили террориста, произвели убийственное впечатление на Симона. Лица на нем не было. Наверное, представил, что может случиться там, в Советском Союзе, если, тьфу-тьфу, его будет арестовывать спецназ. Тут-то к нему и подошла Гоар. Я не слышал, о чем они говорили, меня вынесла толпа гостей и понесла к военной прокуратуре митинговать, чтобы отпустили арестованного. Но потом Гоар рассказала, что практически вошла в полное доверие к Симону. Тому хотелось выговориться, и Гоар слушала его долго, пока в пылу откровения он ей не выболтал все, в том числе и то, как стал курсантом английской разведшколы. «Если б кто знал, как мне не хочется быть заброшенным туда», – признался он Гоар. – «Могу себе представить», – пожалела его она.
– Вербовать человека на пике его страхов, это, конечно, уметь надо. Промахнешься, считай, сам пропал. Но если попадешь точно в цель… Тут надо внимательно слушать собеседника и в нужный момент подсказать такой выход из положения, какой выгоден тебе, но чтобы пришел к решению он сам. – Агаянц с любопытством посмотрел на Жору и подзадорил того вопросом: – Чего нахмурился? Или не учили вас англичане методам вербовки?
– Ну почему же, учили.
– Вот и я о том же. Гоар все правильно делает. Но она еще не «сшила» из английского сукна советский костюм для Симона, а лишь только сметала крупными стежками. Так что с ним еще придется повозиться.
– С костюмом или с Симоном? – рассмеялся Жора.
– И с костюмом, и с Симоном. И мы в этом поможем Гоар, – хлопнул ладонью по столу Агаянц, внутренне улыбаясь тому, как дал себя подловить на слове этому сметливому юноше.
Учиться полезно всем и всегда. Хусейн-хан, он же германский резидент Франц Майер, находясь нелегально в Тегеране для проведения дестабилизационных мероприятий и борьбы с англо-советскими союзниками, в свободное от подрывной работы время совершенствовал знание языка фарси, а также изучал нравы, обычаи и особенности персов. Это позволяло ему лучше узнать своих противников, понять логику их действий и даже предугадывать кой-какие события. Взять хотя бы случай, когда, скрываясь на конспиративной квартире, Майер в состоянии депрессии едва не отправил к праотцам двух иранских солдат, постучавших к нему в окно. Кстати сказать, посыльных командующего исфаханской дивизией генерала Захеди. Того самого генерала, которого Майер считал человеком верным, надежным и весьма эгоистичным. Видимо, за то, что военный чиновник снабдил его деньгами, продовольствием и, что немаловажно, помог наладить связь с мятежными вождями кашкайских, бахтиарских, курдских племен и оппозиционно настроенными иранскими военачальниками. Взамен Захеди после изгнания союзнических войск из страны «эгоистично» надеялся стать верховным правителем Ирана, при германской поддержке, конечно. Так вот, наблюдая за тем, как солдаты топтались во дворе (один из них держал в руках пакет), загнанный своими страхами в угол Майер пытался решить, кого первым подстрелить из парабеллума – того, что с белым пакетом – худого длинного парня, или второго, тоже худого, но чуть пониже ростом. Пока Майер размышлял, тот, что с пакетом, собрался было в очередной раз постучать в окно, но, раздумав, сунул его в проем под дверь и обратился к товарищу: «Идем, Халиб, так и доложим генералу, что письмо передали из рук в руки, как было приказано. Нам неприятности не нужны». Это его и спасло от немецкой пули. Майер, свободно понимавший по фарси, опустил пистолет и, повернувшись к двери, поднял с пола злополучный пакет, зная, что тот от Захеди. В конверте на листке был начеркан кодовый текст из одного предложения, означавший, что в месте закладки – в тайнике – для Хусейн-хана имеется письмо. Дело в том, что, когда у Майера стали сдавать нервы, он перестал выходить из дому. А в закладке его ждало зашифрованное донесение Захеди, которое Майер не взял в назначенный срок. Это могло означать все что угодно, в том числе наихудшее развитие событий в шпионской жизни и деятельности Майера, с учетом участившихся в последнее время провалов немецких агентов. Поэтому солдатам было строго велено передать пакет лично в руки человеку, который, отворив им по указанному адресу, представится Хусейн-ханом. Но персидские солдаты в силу различных обстоятельств выполняли порой распоряжения своих командиров с точностью до наоборот, докладывая при этом, что все исполнили согласно приказанию. Эту черту иранских военных образца сороковых годов Майер постиг на собственной шкуре. Он был как раз в Тебризе, когда туда вошли советские войска. На его глазах немецкий инструктор Херман, которого иранские солдаты почему-то называли Абдуллой, приказал готовиться к бою, но те, сославшись на то, что им не выдали патронов, побросали ружья и разошлись по домам. Майер с Абдуллой едва не попали тогда в лапы советам. Проклятый Восток! Предатели и недочеловеки! Невозможно, невозможно, постоянно имея дело с теми, чьи особенности диаметрально тебе противоположны, вынести все, вытерпеть и не свихнуться. В висках застучали молоточки. О, эта боль, она умеет подкрасться незаметно и выстрелить, как пистолет. Ммм!.. Очень хочется выхватить автомат и открыть беспорядочную стрельбу!.. Это будет конец всему!.. Надо держаться! Надо!..
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
