Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
аккадская правящая элита пользовалась избытком ресурсов в гораздо большей степени, чем шумерская знать до нее[67].
В процессе формирования империй распределение дохода и богатства могло не иметь связи с выгодой от экономической деятельности, а материальное неравенство могло оказываться побочным продуктом сопутствующей перестройки отношений во власти. Широкомасштабное политическое объединение могло улучшать общие условия коммерческой деятельности посредством уменьшения стоимости транзакций и повышения спроса на первосортные товары и услуги, а также благодаря открывающимся перед предпринимателями возможностям капитализировать сети обмена, учрежденные в целях извлечения излишков, и таким образом увеличивать разрыв между владельцами капитала и другими. Оно поощряло урбанизацию, особенно в метрополиях, что усиливало материальное неравновесие. Оно также защищало от требований и ожиданий народных масс богатые элиты, находящиеся на стороне центральной власти, что позволяло им преследовать свои личные интересы. Все эти факторы, помимо прочих, способствовали концентрации дохода и богатства.
Но империи оформляли неравенство и более непосредственным образом. Санкционированные государством передачи материальных ресурсов членам политической элиты и административному персоналу превращали политическое неравенство в неравенство дохода и богатства. Оно непосредственно и незамедлительно отражало асимметрию власти в экономической сфере. Делегированная природа власти в досовременных государствах требовала, чтобы правители делились доходами со своими агентами и сторонниками, а также со старыми элитами, существовавшими до завоевания. Особенно это верно в отношении тех обществ, в которых значительным компонентом доходов государства и элиты являются трудовые услуги. Барщина в империи инков – один из самых подробно зафиксированных примеров в истории, но использование принудительного труда было широко распространено в Египте, на Ближнем Востоке, в Китае и в Мезоамерике, если говорить лишь о нескольких регионах. Выделение земельных наделов было почти универсальным средством награждения ключевых помощников, и такие наделы раздавали и вожди гавайских племен, и обожествленные цари Аккада и Куско, фараоны Египта и императоры Чжоу, короли средневековой Европы и Карл V в Новом Свете. Почти неизбежным следствием таких раздач были попытки со стороны их изначальных бенефициаров превратить эти наделы в наследственные семейные поместья и в конечном итоге в частную собственность. Но даже в случае успеха такие превращения лишь ускоряли и закрепляли материальное неравенство, изначально наблюдавшееся в политической сфере.
В дополнение к раздаче земель и трудовых услуг еще одним важным способом обогащения приближенной к власти элиты было участие во взимании доходов в пользу государства. Этот процесс засвидетельствован настолько подробно, что ему можно было бы и даже нужно посвятить целую большую книгу. Чтобы привести не столь известный пример, достаточно упомянуть, что в империи Ойо, крупном государстве йоруба в Западной Африке в начале Нового времени, мелкие царьки и подчиняющиеся им вожди собирались в местных центрах получения дани, после чего сходились на ежегодный фестиваль в столице. Дань в виде раковин каури, скота, мяса, муки и строительных материалов передавали королю через чиновников, которые были назначены покровителями тех или иных групп данников и наделены правом оставлять себе часть дани в обмен на свои услуги. Не стоит сомневаться в том, что эта формально разрешенная часть составляла лишь малую долю личного дохода этих фискальных агентов[68].
К Средневавилонскому периоду, то есть более 3000 лет назад, столетия сменяющих друг друга имперских режимов заставили жителей Месопотамии усвоить один важный урок: «Царь – это тот, на чьей стороне богатство». То, что они не знали, но чему вряд ли удивились бы, так это факту, что такое высказывание верно и в отношении многих других эпох и множества других регионов по всему миру. Насильственное присваивание и политические привилегии в очень большой степени дополняли и усиливали неравенство дохода и богатства, проистекающее от производства излишков и от передачи имущества по наследству. Взаимодействие между экономическими и политическими факторами развития и породило изначальный «один процент». Вряд ли у меня получится выразиться лучше Брюса Триггера, описавшего ацтекских пипилтин, которые
носили хлопковую одежду, сандалии, головные уборы из перьев и нефритовые украшения, жили в двухэтажных каменных домах, ели мясо человеческих жертвоприношений, пили шоколад и ферментированные напитки (в умеренном количестве) на публике, входили в дворец правителя по желанию, могли вкушать пищу в обеденном зале дворца и исполняли особые танцы во время общественных ритуалов. Налогов они не платили[69].
Это можно считать кратким очерком досовременного неравенства. И лишь каннибализм – одна из особенностей именно этой конкретной элиты – позволяет довести метафору «поглощения человеческих пота и труда» до предельно буквального смысла. На протяжении большей части человеческой истории очень богатые действительно «отличались от тебя и меня» – или, точнее говоря, от наших более заурядных предков. Материальное неравенство могло проявляться даже в физических чертах. В XVIII и XIX столетиях н. э., когда достижения медицины наконец-то позволили увеличивать срок жизни и размеры тела за деньги, представители английских высших классов возвышались над широкими массами уже не только в переносном смысле. Но если верить набору данных, которые (очень) далеки от совершенства, такое расхождение можно проследить и вглубь истории.
Египетские фараоны и представители микенской элиты Греции бронзового века, по всей видимости, действительно были выше простолюдинов. Скелетные останки, принадлежавшие более стратифицированным обществам, демонстрируют бо́льшие различия в росте, чем останки из менее иерархических. Наконец, что более важно с дарвинистской перспективы, материальное неравенство обычно влечет за собой и репродуктивное неравенство – что в крайнем проявлении приводит к многочисленным гаремам и десяткам потомков у представителей власти[70].
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
