— «Ничего не может быть приятнее и лучше, чем мужскаярука на моем теле, поглаживающая, ощупывающая, изучающая!..» — счастливозаявляет она. «И никто не убедит меня, что приятное и хорошее может бытьплохим».
Не чувствует ли она себя безнравственной? «Кто? Я?» — судивлением спрашивает Эллен. «Никогда я не была здоровее и счастливее,более свободна от предрассудков! Что безнравственного в том, что я люблюмужчин? Ведь секс-то так прекрасно! Если бы природа не предназначала намзаниматься и наслаждаться нашим телом, то оно и не было бы способно к этому.Заниматься любовью — это так естественно, человечно и удивительно!Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что потратила с Джеффом впустуюцелых 4 года!».
Эллен посчастливилось. Ей встретился терпеливый и понимающиймужчина, согласный научить ее основным понятиям сексуальной жизни. Но не всемженщинам так везет. Большинству женщин приходится доходить до этого самим, аесть много тех, которые смирились и не делают никаких попыток узнать что-либо.Счастье, у кого достаточно любопытства и кто недостаточно удовлетворен своимполууснувшим телом. Такие стараются разбудить его: днем и ночью, но лучше всегоночью.
Хорошо. Но вы можете спросить: а если я не удовлетворенасвоей сексуальной жизнью, то что же мне делать, чтобы изменить ее? Вопросхороший. Посмотрим, сумеем ли мы на него ответить.
Ответ номер 1 — это опять же ваше собственное отношениек сексу. Прежде чем перейти к технической практике любви, нужно, чтобы у васбыл хороший духовный климат, чтобы вы тепло относились к мужчинам, к сексу, и,что важнее всего, к себе самой.
Не так давно я долго беседовала с одной очень милойженщиной-психиатром по этому поводу. Среди всего прочего она отметила, чтовраждебность и свободный счастливый секс просто несовместимы, независимо оттого, на кого направлена эта враждебность: на себя или на партнера. Чтобынаслаждаться сексом, нужно любить и себя и человека, с которым находишься впостели.
Следовательно, начинать надо со своего отношения к самойсебе. Если вы не любите себя и эротическую сторону своей натуры, то как можнонадеяться, что кто-либо полюбит вас и сделает счастливым ваше тело?
Приведу вам для примера свою вторую историю.
Линн — милая девушка 28 лет с длинными стройныминогами, представляла собой типичный случай внешней свободы и внутреннегоконфликта, пока она не смогла взять себя в руки. Хотя некоторые аспекты ееистории могут показаться не очень типичными, главное заключается в другом: то,чему научилась Линн — это самая суть того, что должна знать каждаяженщина, если она хочет найти сексуальное удовлетворение.
Борьба за свою личную свободу началась у Линн еще когда онабыла ребенком. Единственная девочка в семье, имеющей 4-х детей, она затаилавражду к своим братьям с самых ранних лет. Она наблюдала за волнующими забавамисвоих братьев, которые охотились, ловили рыбу, играли в футбол, ее жезаставляли помогать матери по домашнему хозяйству. К ней братья обращались скакой-то смесью презрения и покровительства. Они говорили: «Она ведь только девочка!».Такое отношение поддерживалось и родителями, которые относились к ней иначе,чем к сыновьям. И она хорошо это осознавала, хотя и была убеждена, что ничем нехуже их. Она кипела от возмущения, что ей не позволяют проявить своиспособности.
Но если ей не позволяют соревноваться с братьями нафизическом уровне, она решила перещеголять их своим умом. Она стала блестящейученицей, весьма способной к наукам, и особенно, к химии. Ее старания в высшейшколе принесли ей государственную стипендию в университете, который оназакончила с отличием. Немедленно по окончании ее взяла к себе большаяфармацевтическая фирма, предложившая ей «за равный труд равную оплату» прихимических исследованиях.
До этого времени вся ее сексуальная жизнь состояла изкороткого трехмесячного романа на последнем курсе университета, из которого онаизвлекла лишь любопытство, сходное с любопытством при научных исследованиях.Она нашла, что секс — весьма глупое и скучное занятие; никак не моглапонять, почему это о нем так много говорят. Она вернулась к своим пробиркам,решила тратить свою энергию на более полезные занятия, имея в виду свою научнуюкарьеру.
— «Я лезла из кожи вон, — вспоминает Линн, пытаясьдоказать, что я самый лучший работник в мире, и из-за того, что я былаженщиной, мне приходилось работать вдвое. Полностью отдаваясь работе, я сталасварлива, раздражительна. Я не хотела отвлекаться ничем. В результате я многогодобилась профессионально, но личная моя жизнь оставалась пустым листом».
— «На мужчин я смотрела только как на конкурентов, яженщины были для меня всего лишь пустоголовыми охотницами за мужчинами, и сними у меня не было ничего общего. Действительно, я так старалась не походитьна других женщин, что отбрасывала от себя все женское, считая это недостойнымвнимания. У меня было так мало желания делать себя привлекательной, что ясовершенно забросила заботу о своем внешнем виде. Я днями не смотрелась взеркало, не пользовалась никакой косметикой, носила гладко зачесанные назадволосы, придерживаемые резиновой лентой, чтобы они не мешали работать. Чтокасается одежды, то лучшее, что я могу теперь сказать о ней, это что она былачистая. Поскольку весь день я носила лабораторный халат, то какое имелозначение, что в моем гардеробе не было ничего, кроме потертой юбки и мешковатойблузки.
Я жила в мрачной, плохо обставленной квартире, для украшениякоторой я ничего не делала. Это было просто место для сна, и мне никогда неприходило в голову, что квартира может быть приятным местом для жизни. Словом,я жила и выглядела, как „Синий чулок“ и даже не думала, что мне чего-то нехватает».
Линн могла бы никогда не стать той красивой и искушенной всексе леди, если бы она нечаянно не подслушала в женском туалете один разговор.
— «Я находилась в кабине, когда в туалет вошли двесекретарши, болтавшие между собой, как обычно. Я не обратила бы внимания на ихболтовню, если бы вдруг не поняла, что речь идет обо мне. Одна из секретаршпришла к нам совсем недавно и расспрашивала другую обо всех служащихфирмы. — „А что это за сутулая научная сотрудница в очках? Кто она?“.Поскольку в этом отделе я была единственной женщиной — научнойсотрудницей, то я поняла, что спрашивают обо мне. — „А-а-а, эта?… Как ееимя?… Никогда не могу его припомнить. Ба! Да это просто дерево или что-то вэтом роде! Думаю, она, наверное, лесбиянка“.»
Я виделась с этой девушкой и разговаривала с ней каждыйрабочий день, а она даже не помнит мое имя! Это был ужасный удар по моемусамолюбию, гораздо больший, чем намек на мои сексуальные наклонности. Мнетрудно было поверить, что я для нее всего лишь нуль.
Этот день Линн потом отмечала, как второй день рождения. Этобыл день, когда она сделала решительный поворот к совершенно другому образужизни.
Всю ночь она не спала, раздумывая о своей жизни. Вначале явозмущалась этими девушками. Как они смеют игнорировать меня?! Да кто онитакие?! Ну, я им покажу! Но по мере того, как я продолжала размышлять, до меняпостепенно стало доходить, что моя жизнь представляет собой настоящий парадокс.Если я воображала себя умнее, талантливее и способнее других, то почему же яотношусь сама к себе так, будто ненавижу себя?! Почему я так спряталась за своюработу, что люди даже не видят меня? И если я действительно никого не люблю, топочему бы мне не сделать свою собственную жизнь приятной и привлекательной? Ярешила, что сейчас самое время отбросить старую формулу и составить новую. Ипоскольку я никогда не могла делать что-либо наполовину, то энергично перешла кдействиям в этом направлении, даже с какой-то мстительностью.
