— Я твоя жена? Это ты говоришь про меня, кто весь вечер умоляла тебя не изнывать по божественной мисс Шоу?
— Ты бы придержала язык, — предупредил Уэсли.
— Мой язык? — Она от негодования задохнулась. — А разве ты не знаешь, что мы, Симмонс, умеем пользоваться языком не только для разговора? Разве это не у нас в крови?
Уэсли молча натянул рубашку.
— Слушай, не могу понять, о чем ты. Ты была готова пуститься в дорогу под видом моей двоюродной сестры, ты всегда знала о моих чувствах к Ким. Я с самого начала пытался вести себя честно и достойно.
— Достойно? Ты готов был наброситься на меня и это ты называешь достойным? Уэсли удержался от улыбки:
— Ты целый вечер всеми силами пыталась завлечь меня, и демонстрация твоей ночной сорочки была совсем не для того, чтобы успокоить человека.
— Я надела ее не для тебя, — тихо отозвалась она и отвернулась, чтобы скрыть свое унижение. Уэсли улыбнулся:
— Честное слово, Лиа, я польщен, что ты так старалась залучить меня в свою кровать. Мне было хорошо, пока ты со мной кокетничала, даже танцуя с другими; поэтому я думаю, ты могла бы соблазнить меня, если бы Стивен нам не помешал. Но, по правде говоря, мне действительно нужно соблюдать наше соглашение. Ради Ким я попробую сопротивляться твоим чарам.
— Что ты собираешься делать? — прошептала она, повернувшись к Уэсли.
— Я в долгу перед той, кого люблю, и я нужен ей весь, до конца, и впредь буду всеми силами противиться тебе.
— Тому, что уже случилось раньше? — прошептала Лиа. — Как ты ни старался, ты поддался на мои чары?
— Послушай, мне действительно пора идти, поэтому давай поговорим об этом в другой раз. Но ты права. Когда-то ты ведь уже бросилась на меня.
— Бросилась на тебя? Как сегодня?
— Лиа. — Он шагнул к ней. — Видно, я тебя обидел.
— Обидел? Такие, как я, не обижаются. Разве ты этого не знал? Женщины моего происхождения, которые с детства не носят шелковых одеяний, способны только соблазнять и завлекать. Когда мы приедем в Кентукки, я не стану открывать ткацкую мастерскую. Я… я просто пойду по рукам.
На лице Уэсли появилось жесткое выражение:
— Ты меня не правильно поняла. Я только хотел тебя поблагодарить за готовность отдаться мне.
— Больше это не повторится, — холодно ответила она. — В следующий раз я предложу себя другому.
— Ты этого не сделаешь, пока остаешься моей женой, — рявкнул он.
Она вызывающе улыбнулась:
— Не пора ли тебе идти к твоей Кимберли? Если из-за тебя ей придется плакать слишком долго, ее глазки покраснеют. А как она тебя соблазняет? Она заманивает тебя в кровать слезами?
— Кимберли девственница, — резко произнес Уэс, сузив глаза.
Лиа развела руками:
— За тебя борются продажная девка и девственница. Бедный Уэсли, тебе, видно, выпадают бессонные ночи. Ступай к ней.
— Лиа, я ни разу не сказал, что ты продажная девка, — заговорил было Уэсли.
— Убирайся! — пронзительно закричала она.
— Если я тебе нужен…
— Ты мне нужен? — крикнула она в ответ. — Меньше всего ты мне нужен. Жаль, что я не могу сама уехать в Кентукки, и дай Бог, никогда больше тебя не видеть. А теперь ступай к своей милой Кимберли. Она ждет тебя.
Уэсли хотел было ответить ей, но промолчал, повернулся и вышел. Лиа упала на колени, ее тело сотрясали рыдания. Он сказал: «Нужен ей». Нет, не он был ей нужен, она жаждала его, ждала того, кто не был бы равнодушен к ней, кто при виде слезы на ее щеке бросился бы к ней. Того, кто не знал ее семью, кто не посчитал бы ее продажной, еще даже не встретив.
Позже, когда настала ночь, Лиа сняла платье и надела ночную сорочку. Она выплакала все слезы, ей остались только опустошенность и ощущение, что жизнь так никогда и не переменится. Она родилась на болоте и обречена всю жизнь быть частью болота. Изящная одежда так никогда и не сможет скрыть ее низкого происхождения, Когда Лиа проснулась утром, в комнату украдкой скользнул Уэсли. Она понимала: ему не хочется, чтобы посторонние знали, что он провел ночь не с женой.
— Ты проснулась, — произнес он, когда свет раннего утра осветил комнату. — Лиа, возвращаясь к тому, что было вечером…
Она перекатилась на край кровати, встала и через всю комнату направилась к сундуку, в котором лежала ее одежда. Ей казалось, что душа ее умерла, и ей все было безразлично. Ни о чем не думая, она сбросила ночную сорочку, не обращая внимания на то, что стоит перед Уэсли обнаженной, и стала одеваться.
— Ты от своего так и не отказалась! — взорвался Уэсли.
Но Лиа даже не захотела повернуться. Она оделась и обратилась к нему:
— Раз ты готов, и я всегда готова. Твои друзья так и не узнают, где ты ночевал.
Нахмурившись, он взял ее за руку:
— Лиа, у меня в мыслях не было тебя обидеть. Она посмотрела на его руку, потом на лицо:
— Больше трогать меня не смей. Ты понял? Больше никогда не смей меня касаться.
С этими словами она вышла из комнаты, они вместе спустились по лестнице, и любой встречный мог принять их за семейную пару, которая провела ночь вместе.
Лиа простилась с сестрой без лишних слов и молча забралась на сиденье фургона рядом с Уэсом. Он подал руку, чтобы помочь ей, но она взглянула на него так, что руку он убрал.
В полдень она собрала хворост, разожгла костер и на скорую руку приготовила обед, пока Кимберли смывала пыль с лица. Очень кстати Стивен куда-то исчез, а Уэс занимался лошадьми. За едой Кимберли болтала о последнем празднике, на котором они были в Виргинии, и несколько раз повторила, что Лие неплохо было бы побывать на нем. Лиа заставила ее замолчать, сообщив, что в тот раз на праздник пойти не смогла бы, потому что была на последних месяцах беременности.
Когда Лиа вымыла посуду, Ким объявила, что теперь Лиа поедет со Стивеном, и отныне она невеста Уэсли, а Лиа его двоюродная сестра. Она, очевидно, ожидала возражений, но никто не стал с ней спорить.
Лиа села рядом со Стивеном. Он заметил было, что с радостью заменит Уэса, если ей захочется, но Лиа промолчала, и тогда он взялся за поводья и умолк.
Когда Лиа вечером готовила ужин, Уэс съездил на лошади на ближайший постоялый двор, но, вернувшись, сообщил, что там слишком грязно и лучше ночевать в фургонах.
Ким слезливо промолвила, что хочет помыться, поэтому Уэс приволок несколько ведер воды, согрел ее, соорудил из одеял штору и приготовил для Ким ванну. Она ловко зажгла позади одеял фонарь, чтобы окружающие смогли насладиться зрелищем того, как она неспешно моется.
— Что же ты не кричишь от зависти? — шепнул Стивен, обращаясь к Лие, пока Уэс восторженно любовался силуэтом Ким.
