— Извините, Снежана, — Станислав убрал с ее талии руки и поднял упавший во время поцелуя альбом. — Не сдержался. Но…
— И никаких «но», — строго сказала она. — Мы с вами едва знакомы.
— Я надеюсь, наше знакомство продолжится…
— А вот и мы!
Радостный возглас Клементины оборвал выяснение отношений. Она подскочила к сыну и взяла у того альбом.
— Да, это мы, — трагически подтвердил Василий, заходя следом за ней.
Клементина усадила Василия на кресло, сама села рядом и принялась восхищаться своим мальчиком, сумевшим так профессионально в столь юном возрасте сфотографировать земноводное. Она разглядывала альбом так, словно видела его в первый раз и радовалась, словно увидевшая кадры своего беззаботного детства. Впрочем, Клементина всегда была беззаботной.
Озабоченным выглядел Копейкин. Он косился в сторону альбома и готовился принять момент истины, прикидывая в уме, чем может противостоять беспардонному обвинению в том, что он не он, то есть фактически не родственник Горецких.
— Ах, — всплеснула руками Клементина, — здесь есть и ты, Васечка! С девочками!
Василий вытянул шею, сфокусировав любопытный взгляд на снимки, которые рассматривала Клементина.
— Да уж, — пробормотал он, постепенно меняясь в лице. — Тоська? Тоська Одинцова!
— Ты кого-то узнал?! — обрадовалась Снежана.
— Тоська Одинцова, — повторил Василий, подошел к Клементине с альбомом и ткнул пальцем в толстую деваху.
— Ты вспомнил Тосю Одинцову! — захлопала Клементина. — Ты ее вспомнил потому, что…
— Потому что у нее были самые большие… М-да. Самые большие уши!
— Стасик, — обратилась к сыну Клементина, — а ты не помнишь Тосю?
Горецкий помотал головой.
— Вот и я не помню, — вздохнула Клементина. — Нужно будет пригласить ее в гости, расспросить про супруга и детишек…
— Нет! — воскликнул Василий, — не надо никого приглашать! Пока… пока я все не вспомню. Мало ли что у меня с ней было?
— Правильно, — хмыкнула Снежана, — вдруг она разыскивает его, чтобы подать на алименты.
— Но Василий же хороший, — прищурился Станислав.
— А я и не говорю, что он плохой, — пожала плечами Снежана и поймала себя на том, что сделала это до отвращения кокетливо.
— Я хороший, — подтвердил Василий, усаживаясь на подлокотник кресла Клементины. — Что там еще есть? — деловито поинтересовался он, понимая, что ничего страшнее увиденного снимка ему больше не грозит.
Его опознали! Опознали в юношеском возрасте, когда начинали пробиваться усы и легкий пушок на подбородке. И, что самое главное, он сам себя узнал. Несомненно, это был он, Василий Копейкин. Но где он был? Клементина не могла толком сказать, она напрочь забыла название деревни, где когда-то раньше жил отец ее мужа. Муж потом перевез старенького отца к себе в город, деревенский дом продал, вскоре дед умер, унеся все воспоминания с собой в могилу, очень уж был неразговорчивым. Станислав название деревни тоже не помнил, он был там один, единственный раз, только предположил, что все это происходило в Костромской области. Василий радостно поддержал эту дельную мысль и кинулся к телефону, чтобы позвонить частному сыщику Туровскому и сообщить тому радостную весть, что он все вспомнил. Снежана остановила его поток красноречия, подтвердив Андрею, что Василий действительно кое-что вспомнил, но этого еще не достаточно, ведь они так и не узнали, где проживал Копейкин до беспамятства. Туровский ответил, что как раз сейчас занимается этим выяснением. Осталось сто шестьдесят семей Копейкиных, и истина восторжествует. Только, как посетовал сыщик, ему как воздуха не хватает помощи, и он задумывается над тем, чтобы взять себе помощницу. Тогда дело продвинется вдвойне.
Василию идея со скорым продвижением не показалась удачной. Он блаженствовал текущим моментом, данными ему в ощущении обстоятельствами, радовался родственной чувственности новоявленной тетушки и старался ни о чем не думать.
После просмотра альбома начала существовать опасность того, что Тоська Одинцова могла стать той самой супругой, кормившей его по утрам сырниками. Это предположение приводило Василия в полное уныние. Он вспомнил, что его пассия Тоська была разбитной девицей, чуть что не по ней, стремилась дать в глаз и собиралась в будущем стать ветеринаром, чтобы кастрировать озверевших животных, к которым причисляла и мужиков.
Если Тоська все-таки стала его женой, то он понимал, почему решил забыть свое прошлое раз и навсегда!
Оставленная мужем женщина первое время чувствует себя ущербной, прежде всего, потому, что такой ее считает окружающее общество. Оно, это общество, довольно снисходительно относится к мужчинам, а вот представительницам слабого пола не прощает малейших ошибок. Светлана знала, в чем она конкретно ошиблась. Она потратила лучшие годы на недостойного человека! Нужно было слушать маму и выходить замуж за Петю Пореченкова, влюбленного в нее с первого класса. Но сделанного не воротишь, а жизнь продолжается. И жизнь довольно тоскливая, ведь первое время накатывает сначала волна отчаяния — кому она, бедняжка, в таком возрасте нужна, затем просыпается зверский аппетит — не для кого теперь сбрасывать лишние килограммы, и заключительным аккордом становится апатия — работа так работа, дом, так дом, все до печеночных коликов одинаково и однообразно. Но в отличие от многих подруг по несчастью Светлана оказалась сильной женщиной, что от себя совершенно не ожидала. После того, как нарыдалась, объелась и примирилась, она решила начать жить заново хотя бы ради сына.
Нисколько не сомневаясь, что это единственно правильное решение, Светлана Копейкина отправилась в салон красоты, где позволила профессионалам изменить себя до неузнаваемости. После проведенных трех часов (!) в салоне из зеркала на нее смотрела абсолютно другая женщина, не обремененная малолетним ребенком, сбежавшим супругом и неудавшейся жизнью в целом. На нее смотрела красавица! Да, подбородок несколько выдавался вперед, нос был слишком велик для маленького лица, глаза — слишком большими и удивленными — но ничего не портило ее неземную красоту.
По пути домой Светлана зашла в обувной магазин, где оставила последние деньги, купив узкие изящные шпильки на высоченном каблуке. Она стала выше обстоятельств ровно на двенадцать сантиметров! И теперь будет смотреть на этот жестокий и несправедливый мир свысока.
Гордо шествуя по улице, она ловила на себе заинтересованные мужские взгляды и радовалась, что напрочь забыла про своего коварного Копейкина. Но он промелькнул перед ней, словно дамоклов меч, не позволяя полностью расслабиться и получить от внешних перемен удовольствие.
Светлана остановилась как вкопанная на углу своего дома, увидев, как Василий усаживается в какую-то «девятку», а за рулем машины… О, это было так бесчеловечно с его стороны! За рулем машины сидела привлекательная девица. Но не та, с которой Копейкин целовался в парфюмерном магазине. Не та! Другая! Бабник! Он уже пошел по рукам. Отчаянию молодой женщины не было предела. Она уже хотела было снять новую шпильку и запустить ею в проходимца, но тот ловко сиганул в «девятку», девица за рулем ему мило улыбнулась и вдавила педаль газа в пол, словно знала про остолбеневшую Светлану. Машина взревела двигателем и помчалась, обдав Светлану Копейкину придорожной пылью.
