Уэбстер энергично покачал головой:
– Уверяю вас, в Хелбурне нет ни одной соблазнительной женщины. Ни одной, о которой стоило бы говорить, – ну, кроме Элетеи Кларидж, а она могла бы с таким же успехом жить на Олимпе.
Дрейк Боскасл обошел вокруг карточного стола. Они с Гейбриелом были схожи своей мрачной задумчивостью и недюжинной силой.
– Почему она не в счет? Она замужем?
– Она была обручена с беднягой Хазлеттом, – ответил Уэбстер, – пока ему не разорвало живот пушечным ядром. С тех пор она не в себе, судя по тому, что я слышал о ней. Единственное, чем она занималась, когда я был там, – это верховая езда и прогулки с собаками. У нее не нашлось для меня времени. Не знаю почему.
Дрейк рассматривал склоненное лицо Гейбриела.
– Временами все, что нужно погруженной в траур леди, – это немного утешения, сочувственное плечо, на котором можно выплакаться.
Уэбстер грубо фыркнул:
– Мы играем в карты или присутствуем на чаепитии в пользу сирот?
– Пять очков. Выигрыш. – Гейбриел откинулся на спинку стула. – А можно, я переменю тему разговора?
Уэбстер сузил глаза.
– Не говорите мне, Гейбриел, что Элетея Кларидж привлекла ваше внимание. Она выше всех мужчин, присутствующих здесь.
Гейбриел поднял от стола тяжелый взгляд. Он понял, что его кузены ждут от него реакции, как и все, кто слышал этот разговор.
– Леди Элетея – всего-навсего моя соседка и старинная знакомая. Я бы не стал говорить о ней как о женщине легкого поведения.
– Возможно, именно этим она и кончит в один прекрасный день, – сказал стройный барристер, который неторопливой походкой подошел к столу. – В прошлом году я видел эту леди, когда она наносила визит миссис Уотсон поздно вечером. Она привлекла мое внимание. Какая красавица!
Гейбриел встал. Его лицо было напряженным от гнева.
– Вам дорога жизнь, не так ли?
На плечо ему легла рука Дрейка.
– Осторожнее, кузен, – пробормотал он. – Если ты вызовешь этого идиота на дуэль из-за указанной леди, это приведет только к тому, что все станут говорить, будто в его словах есть доля истины.
– Но если я его убью, он ничего не будет говорить, – заметил Гейбриел. – И не разыгрывай из себя лицемера, кузен. В свое время ты не один раз дрался на дуэли из-за чести женщины.
Глаза у Дрейка сверкнули.
– Конечно, дрался. Но гораздо легче давать советы другому, когда твое собственное сердце не задето.
Гейбриелу показалось, что все тело его содрогнулось.
– Мое сердце вовсе не задето, – быстро проговорил он. – Я слишком мало знаю эту леди, чтобы рисковать жизнью ради нее.
– А мне казалось, будто вы с ней встречались много лет назад. – заметил Девон с бесхитростной улыбкой.
Гейбриел нахмурился. Эти дьяволы слишком хорошо его знают.
– Мы обменялись всего лишь несколькими словами.
Девон кивнул с проницательным видом:
– Нередко бывает, что влюбленным не нужны слова. Я научился мудрости держать язык за зубами, когда Джослин в плохом настроении.
– Слушайте, вы оба, может быть, хватит учить меня? Я хочу, чтобы этот разинувший рот тип взял свои слова обратно. И никогда больше не произносил их.
Дрейк и Девон обратили всю свою устрашающую мощь на этого человека, потому что, вне зависимости от того, были ли они согласны с Гейбриелом или нет, человек этот бросил им вызов, а кровь Боскаслов была погуще, чем бренди.
Над губой у барристера появилась тонкая пленка пота. Он вынул из кармана шелковый носовой платок. Теперь глаза всех присутствующих были обращены на него.
– Возможно, я… я ошибся.
Гейбриел с шумом выдохнул.
– Возможно?
– Да, там было темно.
– По ночам обычно бывает темно, – заметил Дрейк.
Голос барристера слегка надломился.
– Дайте подумать. На женщине, которую я видел, была шляпа с вуалью.
– А вы вообще уверены, что это была женщина? – спросил Девон, скрестив руки на груди.
Барристер помолчал.
– Ну конечно, я уверен. – Он сглотнул, сила их объединенных взглядов действовала ему на нервы. – Нет. Вы совершенно правы, и как правовед я должен был прежде подумать. Теперь, вспоминая, я полагаю, что это была жена премьер-министра…
– Или сам премьер-министр, – сказал Девон.
– Возможно, – согласился барристер.
Дрейк выдавил смешок.
– Ну, вот тебе, Гейбриел. Все в порядке, да? Ты выиграл. Не провести ли нам остаток ночи как-нибудь повеселее? Я не часто провожу время вне дома с тех пор, как женился.
Глава 16
Менее чем через час трое Боскаслов подъехали в экипаже Дрейка к борделю Одри Уотсон на Брутон-стрит, посещаемому исключительно привилегированной публикой, и остановились там. Дрейк и Девон в бесстрастном молчании смотрели, как Гейбриел расслабил узел галстука и выпил полбутылки прекрасного французского бренди.
Сторожа миссис Уотсон вышли из дома посмотреть, что происходит. Узнав Боскаслов, стражи борделя тут же удалились, чтобы вернуться через минуту с еще одной бутылкой бренди и приглашением войти лично от хозяйки. Все трое вежливо отклонили приглашение.
И тут задул ветер, принеся с собой мелкий дождь. Но Гейбриел, казалось, не заметил этого. Один из лакеев Дрейка кашлянул, обращая внимание господ на дождь. Кучер, человек постарше, который провел много лет на службе у своего господина и был меньше склонен к тонкостям, тяжело топал ногами в сапогах, сидя на козлах.
Гейбриел снова опустился на сиденье кареты, закрыв лицо рукой. Конечно, барристер ошибался, или существует какое-то хорошее объяснение. Возможно, Хазлетт содержал любовницу, пользуясь услугами миссис Уотсон, и две женщины захотели встретиться и проделать то, что могут проделать две женщины, поняв, что они делили одного мужчину и что теперь он мертв. Он не собирался оскорблять Элетею, спрашивая ее об этом.
Вообще-то не в его интересах напоминать ей о том, что она любила другого. Он будет джентльменом и притворится, что никогда не слышал ничего о таинственном визите, который она, возможно, нанесла – или не нанесла – в сераль для избранных на Брутон-стрит.
К сожалению, Гейбриел до последнего времени не заботился о том, смотрят ли на него как на джентльмена или нет, и сам частенько входил в это заведение. Но никогда ни в одной из комнат он не видел леди, похожую на Элетею.
Конечно, Элетея после смерти своего нареченного не сделалась куртизанкой. Гейбриел потребовал бы ее к себе прямо на месте, если бы почувствовал, что она вышла на рынок, ища покровителя. Нет. Но его мнению, она была той, которой казалась, – красивой молодой женщиной, чья молодость будет похоронена в деревне, если только какой-нибудь проницательный сквайр не привлечет к себе ее внимания.
