и инспектора Гамилы, если бы хотела дать нам больше времени на расследование, но не стала. Перед тем как мы снова отправились на коммерческие причалы, Индах сказала специальной следственной группе:
– Если этот клоун не врет, они – единственный спасательный круг для тех, кто застрял на рудниках «БреарВоллХан», и тогда мы отпустим их без предъявления обвинений. А до тех пор я не хочу, чтобы информация обо всем этом попала в новости вне системы. Обычно это не проблема, но… – Она подняла брови и посмотрела на меня. – Похоже, в последнее время мы привлекаем много внимания со стороны Корпоративного кольца.
Можно подумать, это я виноват.
– Мне кажется, – продолжила она, – теперь мы все понимаем, что вряд ли убийство и пропажа людей – дело рук какого-то одного местного жителя. Скорее всего, преступники – агенты корпорации «БреарВоллХан», которые прилетели сюда специально, чтобы остановить операцию по спасению беженцев. Но порт закрыт, и они оказались в ловушке.
Я был согласен с ней до части «они оказались в ловушке». Мне не хотелось считать это непреложным фактом, ведь это значило полагаться на людей, ботов и системы, к которым у меня не было доступа.
Айлен собрала еще две группы для обыска кораблей в порту, и у службы безопасности уже заканчивались свободные сотрудники. Некоторые корабли стояли не на причалах, а болтались вокруг станции – когда закрыли порт, они либо заходили на посадку, либо взлетали. Если мы ничего не найдем в порту, придется обыскивать корабли, которые пытались отчалить. Даже с учетом патрулирующего станцию истребителя это будет непросто.
Насколько я понял, прослушивая канал спецгруппы, до сих пор корабли на причалах оказывали содействие поискам. Спецгруппа объясняла, что ищет «взрослых и подростков, которые могут находиться вместе с людьми, забравшими их силой». Вероятно, так оно и было.
Нет, я не помогал обыскивать корабли, поскольку люди решили, что «возникнет паника и сопротивление», если на борт какого-либо корабля поднимется автостраж. Ну ладно, посмотрим, как вы запоете, когда кого-нибудь из вас возьмут в заложники.
Поэтому я вместе со специалистами по опасным грузам и ботами-погрузчиками обыскивал портовые склады. У модулей имелись двигатели, но на станции их не включишь, поэтому боты-погрузчики поднимали и переворачивали их, чтобы мы могли осмотреть содержимое.
Это была старейшая часть транзитного кольца, и мы двигались вдоль причалов, влезая и вылезая из устаревших складских контейнеров, отсеков для оборудования, офисных помещений, давно заброшенных и превращенных в склады. Один техник пробормотал:
– Можем снять здесь исторический документальный фильм.
Ко мне подошел другой техник.
– Э-э-э… Автостраж, нужна помощь, чтобы передвинуть этот шкаф…
– Так найди того, кто поможет.
Я был не в настроении.
– Просто здесь тесновато, и Веселый малыш не помещается.
Он махнул рукой в сторону маячащего неподалеку бота-погрузчика.
– Его зовут не Веселый малыш.
Даже слегка присев, он был пятиметровой высоты и выглядел как чуть более проворная версия экскаватора для рытья шахт.
Веселый малыш передал по сети:
«Имя: Веселый малыш».
Все остальные боты-погрузчики в окрестностях причала и другие устройства, чуть сообразительнее дрона, немедленно подхватили сигнал, добавив к нему смешные смайлики, словно это дурацкая шутка.
– Ты что, издеваешься? – сказал я.
Мне хотелось выйти в шлюз, хотя это все равно не помогло бы. Хуже людей, сюсюкающих с ботами, могут быть только боты, сюсюкающие сами с собой.
Малыш установил со мной защищенное соединение и сказал:
«Предыдущее сообщение = шутка».
Он добавил свой реальный идентификатор – сетевой адрес. Значит, это все-таки была дурацкая шутка. Лучше мне от этого не стало.
Человек беспомощно взирал на меня, и поэтому я сказал:
– Где этот вонючий портовый бот? Разве не он должен этим заниматься? Неужели его многочисленные лапы годятся только для того, чтобы загораживать люки?
Человек неопределенно пожал плечами.
– Кажется, он где-то с портовым инспектором. Он не работает в доках.
Малыш отправил мне еще одно сообщение по закрытому каналу:
«Балин ≠ бот-погрузчик. Балин = грузовая логистика».
Балин не поднимает тяжелые грузы? Ну, тогда и хрен с ним.
– Ладно, где этот долбаный шкаф? – спросил я.
«Но откуда у беженцев устройство для глушения камер в порту? – спросил у Индах Матиф по каналу спецгруппы. Он тоже не верил, что беженцы могли убить Лутрана. – И откуда им знать, как вызвать тележку, чтобы увезти и выбросить труп? Похоже, это сделал тот, кто уже бывал на станции».
Тьюрал и Айлен тоже переговаривались по сети.
«Почему беженцы не могли просто остаться здесь? – спросил Тьюрал. – Зачем им лететь куда-то еще?»
«Может, другая группа или группы так и сделали, – ответила Айлен. – Но рискованно привозить всех сюда – кто-нибудь мог пронюхать об этой схеме и раскрыть ее».
Во время инцидента ни один корабль не отправился со станции на планету или куда-нибудь еще, и я предположил, что беженцев не выбросили в космос, хотя результаты с внешних датчиков еще не поступили.
Если камеры в порту не взломаны, а я это доказал, значит, беженцы не покидали причал, а убийца Лутрана не заходил на корабль.
То есть… я крупно облажался.
Потому что именно для такого рода взломов и созданы автостражи, в особенности боевые автостражи. Если «БреарВоллХан» решила остановить поток беженцев, она могла обратиться к охранной фирме, владеющей боевым автостражем, и он действовал бы в точности так же, как и я на Майлу (хотя я притворялся), – почти независимо от своего оператора-человека, внедренного на станцию. Просто я не сумел найти следы деятельности автостража в портовой системе.
Я не знал, что делать дальше. Я мог бы позвонить Мензах и попросить у нее совета – ну, то есть на самом деле попросить ее прикрыть мое фиаско. Но я не получил ни одного доказательства взлома, даже для самого себя, и вряд ли Мензах могла тут что-то исправить.
– У нас проблема с пустыми модулями, – раздался голос по громкой связи. Голос того человека, который предложил снять исторический документальный фильм о всяком барахле в коммерческих доках.
– Какая? – раздраженно отозвалась Айлен.
– Согласно описи, одного не хватает, – объяснил техник. – Думаю, он снаружи, пристыкован для перевозки, придется забрать его, чтобы проверить…
– Пропал один модуль? – прервал его я одновременно с Индах, Айлен и Суаром.
Матиф уже сообщал по сети портовой администрации, что нужны записи об использовании модуля и могут ли они подтвердить, что он снаружи станции.
– Спроси, кто давал разрешение на перевозку, – попросил Матифа Суар.
– Эти модули ведь герметичны, верно? – спросила Айлен.
– Да, – ответил я.
Я уже выходил из древнего склада в зону посадки. Пусть снимают свой документальный фильм без
