— То есть из страха перед нашей семьей ты решила предать своего господина? — презрительно усмехнулся собеседник.
Мэйуми словно не заметила его пренебрежения:
— У меня есть свои цели. А может, я выполняю приказ оябуна и втираюсь к вам в доверие. Или хочу соблазнить тебя и настроить против дяди. Или собираюсь соблазнить обоих, а потом сказать оябуну, что вы осмелились посягнуть на то, на что не имели разрешения. При желании можно придумать множество версий, Исикава-сан.
— Я передам твои слова, — Каору поставил на стол чашку, из которой так и не сделал ни одного глотка, поднялся и стремительно вышел.
Ждавшая в коридоре его появления служанка сразу проскользнула обратно в номер. Только тогда гость понял, что не поклонился Мэйуми перед уходом.
На миг он задумался о том, как подобная невежливость будет истолкована посланницей оябуна, однако быстро понял, что это уже не имеет большого значения. Широкими шагами юноша направился к лифту. Что бы ни затевала хитрая шлюха, сообщить ее слова дяде было необходимо.
* * *
Горе побеждённым. Занятно, что путь к поражению у многих одинаков — постепенная утрата контроля над ситуацией.
Так произошло и в этот раз. Как всегда, незаметно. День за днем, неделя за неделей ситуация менялась, но поскольку перемены эти были постепенными, то узнали о них, когда стало слишком поздно.
Сначала часовые начали немного забивать на свои обязанности. Затем старшие — забивать на контроль над часовыми. Следом снизился контроль над точками возможного сосредоточения противника. И в завершение старшие перестали отслеживать слухи, а доклады прикормленных людей начали попросту игнорировать.
А потом расклады поменялись, и внезапно вероятный противник превратился в реального.
Такое случалось не раз. И не раз повторится. Но всегда будут люди, идущие к поражению именно таким путем: через разгильдяйство.
Среднего роста крепкий мужчина оттащил тело убитого противника в сторону, чтобы кровь, бегущая из раны, не заливала пол под окном. В здании еще изредка слышались одиночные выстрелы, но гранатные разрывы и автоматные очереди уже стихли. Зато с улицы донеслась короткая пулеметная. Ожидаемо. Убийца покрепче перехватил принесенный с собой короткий ломик и, пренебрегая правилами переговоров, спросил в гарнитуру:
— Что там у вас?
— Люди бонзы появились. Но минут десять еще точно есть.
— Успеем.
Мужчина оставил переговорник, отыскал на полу под окном небольшую щербину и кротко врезал по ней ломом. Еще раз. Бетонная стяжка треснула, расходясь на осколки. Под одним из них мелькнула пластиковая крышка герметичного бокса, внутри которого лежал еще один, поменьше — приблизительно с две сигаретных пачки. Его мужчина убрал во внутренний карман куртки, а во вмурованный бросил горсть приметных ампул Врат — оранжевых с ярко-зеленым ободком.
— Босс, — в комнату влетел обрадованный боец, — нашли! Все, как ты говорил: лекарства, дурь, бабло!
Тут он заметил оранжевые ампулы во вскрытом тайнике, глаза округлились:
— Хуя се! Эт че? Врата?!
— Как видишь. Добытое делим по уговору. Все, что успеем вытащить за пять минут — наше, что не успеем — бросаем здесь. Люди бонзы уже на подходе, времени мало.
— Ага, — наемник кивнул, берясь за переговорник, а его собеседник собрал ампулы назад в карман и перед тем как выйти, посмотрел в окно на Периметр «Амилайта», что возвышался всего в сотне метров от здания.
Все-таки корпы придурки. Семь лет рядом с ними лежали их же серьезные проблемы. Но эти долбоебы так ничего и не узнали. Мужчина вздохнул и вышел из комнаты, накидывая на голову серый шемах с синей каймой.
Спасибо, Три Двадцать Восемь. Наверное, уже не узнать, где ты был эти семь лет и почему смог выйти на связь только сейчас, но тогда, семь лет назад, твоя группа, оказывается, выполнила задание, и вчера ты смог, наконец, об этом сообщить. Три Двадцать Восемь, где бы ты ни был, что бы с тобой ни случилось, знай: все не напрасно.
В большой игре всех против всех одной из сторон на руки пришел внезапный крупный козырь.
* * *
За три года Ита привыкла, что Эйнар всегда прокладывает маршруты, минимизирующие какие-либо проблемы в дороге. Обычно до нуля. Однако девушка очень боялась расслабиться, утратить бдительность, а потому старалась быть настороже. Только ведь это Эйнар. С ним не только в мертвых, но и в обжитых секторах все обычно обходилось без проблем. Для него не существовало мелочей. Каждый переход и каждый заход в обжитой сектор он просчитывал не слабее рейда к корпам. Казалось бы, радуйся, что тебе еще надо? Ита, конечно, радовалась, но беспечности себе старалась не позволять.
Накануне они остановились в небольшом баре, где девушка смогла перекусить, а ее спутник — пообщаться с нужными людьми. Затем сняли небольшую комнату для ночлега, после чего было маленькое счастье в виде душа и большое в виде Эйнара.
Сегодня же еще до рассвета они собирались дальше. Ита уже устроилась за пулеметом, правда, не успев надеть шлем. Эйнар, как раз снявший взрывное устройство в машине с боевого взвода, садился на водительское сиденье. В этот момент на стоянку мотеля въехали три запыленных пикапа. Выпрыгнувший первым из кузова пулеметчик осклабился, глядя на Иту.
— Эй, рыжая! — проорал он. — Может, с нами останешься?
— Даже не знаю, — весело улыбнулась она, демонстративно снимая пулемет с предохранителя. — Давай вы в рядочек выстроитесь, а я решу? Надо же всех посмотреть.
Пулеметчик открыл было рот что-то ответить, но тут из кабины другого пикапа вышел мужик среднего роста в шемахе с синим кантом и коротко пробил говорливому подчиненному в бочину. Парень со стоном согнулся.
— Мои извинения, — мужик повернулся к багги. — Не уследил.
— Принимается, — Эйнар, надевший шлем, махнул рукой. — Добавь ему от меня.
Багги завелся и тронулся с места. Чужак в шемахе проводил машину задумчивым взглядом.
* * *
Если не считать глупой утренней истории, день прошел без происшествий. Они не спеша ехали до самого вечера, а потом остановились в руинах, замаскировали багги и устроились на ночлег. Все, как обычно. Вот только сейчас Ита открыла глаза, а Эйнара рядом не было, хотя стояла глубокая ночь.
Девушка осторожно поднялась на локте и осмотрелась.
Ее спутник сидел, задумчиво глядя в ту сторону, где у давшего им укрытие огромного здания частично обвалились стена и крыша. Взгляд Эйнара был устремлен в ясное звездное небо. Через провал в потолке лился бледный лунный свет, делавший рейдера похожим на голограмму.
Было тихо. Даже ветер не шелестел. Звезды мерцали в далекой вышине, и мужчина, сидевший на полу черных мертвых развалин в сотнях тысяч световых лет от этих переливающихся огоньков, казался сейчас очень одиноким. Он даже не услышал, как проснулась его напарница.
