его подачи он публикует в ней свои первые отчеты о судебных процессах. Сначала Леру делает это лишь ради денег, не ставя своего имени под газетной колонкой. Но наблюдательность, темперамент и чувство юмора выделяют его материалы, на него обращают внимание. И вот его тексты появляются и в утренней «Матен», и в вечерних выпусках «Пари». Юный репортер выдвигается в первые ряды журналистов Франции, он много разъезжает, публикует репортажи из Марокко и Испании, из Бельгии и Англии. В двадцать девять лет его включают, как выразились бы ныне, в президентский пул: в числе шести журналистов он отправляется в Россию освещать визит президента Франции Феликса Фора. С того времени он проникается к России особой любовью.
Неутомимый Леру строчит театральные рецензии, заметки, обзоры, фельетоны, политические репортажи и даже пьесы. Более того, под новый, 1898 год «Матен» начинает печатать его приключенческий роман «Человек ночи». Леру здесь выступает под псевдонимом Гастон-Жорж Ларив. Это был пробный шар. Журналистика пока перевешивает. Гастон Леру – журналист подбрасывает сюжетные ходы Лариву-писателю. Так герой «Человека ночи» в финале гибнет во время печально известного пожара на майском благотворительном базаре 1897 года, унесшего жизни ста двадцати шести человек. Леру оказался на месте катастрофы вскоре после того, как пожарным удалось погасить пламя, и на следующий день вся первая полоса «Матен» была посвящена этому трагическому событию. А через несколько дней Леру вместе с другими журналистами осматривал здание Парижской оперы от подземелья до крыши на предмет пожарной безопасности. Возможно, именно это журналистское задание способствовало рождению сюжета «Призрака Оперы»[31].
Леру-репортер обожал свою профессию. Вот фрагмент авторской колонки в «Матен» от 1 февраля 1901 года:
Для меня нет ничего прекраснее и интереснее. Это самое захватывающее ремесло и, быть может, самое благородное. Репортер проживает десять жизней. Он становится свидетелем потрясающих событий, следит за колоссальными сдвигами. Он, как никто, радуется жизни, ведь ему, как никому другому, дарована радость видеть! И жить! Жить! Видеть! Уметь видеть и передавать это людям! Репортер следит за событиями для мира: он подзорная труба мира! Что может быть лучше, чем обозревать лик земного шара, чтобы описывать людские деяния? О мое ремесло – как я люблю тебя!
В журналистике он добился блестящих результатов: читатели с нетерпением ждали его статьи, издатели оплачивали их по высшей ставке. Леру даже стал кавалером ордена Почетного легиона. И все же любовь к беллетристике пересилила. Он написал несколько пьес, одну даже поставили, но лавров Ростана или Метерлинка не снискал. И тогда Леру пошел ва-банк.
«После провала „Дома судей“, который не продержался на подмостках и двух недель, я отправился в „Иллюстрасьон“ к Баше и Норману и с ходу заявил, что напишу роман. На следующий день я принес им три возможных сюжета: один совершенно литературный, другой – в духе Марселя Прево, а третий – в духе Гастона Леру, о похождениях репортера. Они выбрали третий», – вспоминал писатель.
«ТАЙНА ЖЕЛТОЙ КОМНАТЫ»
Первый роман о приключениях Рультабийля был опубликован в 1907 году в литературном приложении к журналу «Иллюстрасьон».
Леру было почти сорок лет. В начале 1908 года «Тайна Желтой комнаты» вышла отдельным изданием в издательстве «Pierre Lafitte», а у Леру уже зрел новый замысел. Так было положено начало непрерывной писательской работе. И главным его открытием на этом пути стал юный Жозеф Жозефен, театральный хроникер и по совместительству неутомимый сыщик, движимый любопытством и неиссякаемой жаждой мести. Общительный, обаятельный, импульсивный юноша, то наивный, то нахальный, множит невероятные приключения, выпутывается из самых жутких ситуаций. Его прозвище Рультабийль произошло от французского «Roule ta bille!» («Кати свой шарик!»). Леру охотно делится с любимым персонажем журналистским опытом, жизнелюбием и юмором, а также и газетными колонками[32]. Наделяя Рультабийля и его друга Сенклера профессией журналиста, Леру, по сути, создает мини-агентство журналистских расследований.
Забавный рыжий паренек вызвал у читающей публики не меньшую симпатию, чем Огюст Дюпен и Шерлок Холмс. Правда, критики упрекали автора в подражании. Но Леру и не собирался открещиваться, напротив, он охотно признавал влияние англосаксонской литературы:
«К чему скрывать? Наоборот, я горжусь тем, что… мой „приключенческий роман“ создан под значительным влиянием английских романистов. Во-первых, под влиянием Диккенса, во-вторых – Конан Дойла, который сделался чрезвычайно популярен двадцать лет назад, когда его произведения стали доступны французским читателям… Когда „Иллюстрасьон“ предложила мне написать мой первый роман „Тайна Желтой комнаты“, я решил сделать его более таинственным, чем у Конан Дойла, и более объемным, чем у Эдгара По»[33].
Показательное признание. Рультабийль с его беззащитностью, сентиментальными порывами и чувствительностью, и впрямь выглядит если не братом, то уж точно кузеном диккенсовских сироток. Что касается влияния Конан Дойла, то Леру и впрямь немало позаимствовал у корифея детективного жанра, что не удивительно, ведь повести и рассказы британского мастера с середины 1890-х годов активно издавали во Франции[34]. Коллега Леру Морис Леблан тоже подпал под обаяние обитателя квартиры на Бейкер-стрит и применяемого им метода дедукции. В сборнике рассказов «Арсен Люпен – джентльмен-грабитель» он даже вывел Холмса на сцену в рассказе «Херлок Шолмс опоздал» (чем изрядно прогневал автора). В ранних произведениях Леру также немало перекличек с Конан Дойлом. Даже фамилию двух персонажей «Тайны Желтой комнаты» (Матильды Стейнджерсон и ее отца) Леру нашел в «Этюде в багровых тонах». Однако он вовсе не собирался быть автором «чисто уголовных романов», призванных развлекать публику, а метил куда выше. Поэтому с самого начала Леру, в отличие от английского собрата, куда больше внимания уделяет психологическим характеристикам персонажей[35] и, подражая мэтру, он в то же время полемизирует с ним. Например, на первый взгляд может показаться, что Леру клонирует придуманную Конан Дойлом пару: Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Но юный проныра Рультабийль разительно отличается от знаменитого обитателя квартиры на Бейкер-стрит. То же касается и доктора Ватсона, чью роль конфидента и спарринг-партнера Леру поручает другу Рультабийля Сенклеру, который ведет в газете колонку уголовной хроники и пишет отчеты о судебных процессах. Как и Ватсон, Сенклер вызывает доверие у читателя, он находится всегда рядом и пребывает в курсе расследования, выслушивает речи Рультабийля и выдвигает свои предположения. Однако Леру лишь делает вид, что полностью вручил управление повествованием рассказчику, тогда как на самом деле автор ведет свою игру, как опытный и азартный кукловод, и Сенклер в этом раскладе всего лишь марионетка. Он вынужден дистанцироваться от порученной ему роли:
«Я немного задержался на печальной картине замка Гландье вовсе не потому, что мне представился
