«Виктор Золотов прибыл одним из последних и сразу прошел к гробу. Как только началась служба, он молча зажег свечу и истово крестился вместе со всеми».
Мы не делаем окончательных выводов, но не можем не зафиксировать того момента, что присутствие на похоронах Цепова такого не просто влиятельного, но и крайне занятого и явно непубличного человека, как В.Золотов, может свидетельствовать в пользу версии о наличии между Цеповым и Золотовым неформальных личных и деловых отношений.
Мы никого не хотим этим скомпрометировать. Просто указываем на еще одну внутриэлитную связку, зафиксированную в прессе через детальное описание характера отношений между Золотовым и Цеповым. Даже если СМИ искажают характер отношений, они не могут это делать случайно. А значит, и искажение должно стать предметом нашего внимания. А если СМИ не до конца искажают эти отношения или не искажают их вовсе? Что плохого в наличии отношений между двумя людьми? Чем отношения с Цеповым могут криминализовать Золотова?
Итак, представим себе версию, в которой обсуждаемая в СМИ связь между В.Золотовым и Р.Цеповым не выдумка. И С.Петров действительно перебегает на сторону В.Золотова по тем или иным причинам. Что это означает в плане игры (а никакие другие смыслы происходящего нас просто не интересуют)?
Это означает, что вся транснациональная совокупность, которую мы назвали «1» («мини-1», «миди-1» и так далее), автоматически оказывается антагонистом вошедшего в такую игру В.Золотова. Она просто не может не стать антагонистом, вне зависимости от того, вошел ли В.Золотов в эту игру на самом деле, приписали ли ему это вхождение. Еще меньшее значение имеет, понимает ли В.Золотов какие-нибудь нюансы чего-то из того, что здесь излагается. Он может быть абсолютно чужд этому. И, как многие его коллеги, считать, что жизнь проще. Он может (и даже должен) гораздо лучше нас понимать реальную структуру собственных действий. Но одно дело — собственные действия и мотивы, а другое дело — контекст. То самое игровое облако, из которого бьют молнии.
Молния, ударившая в Цепова, совсем не обязательно должна быть единственной. Игра не окончена и не может быть окончена. В этом выводе, возможно, какая-то польза от нашего повествования. Да, Оскар Уайльд говорил, что всякое искусство совершенно бесполезно. Но Достоевский верил, что искусство через красоту спасет мир. Нам ближе — и в отношении обычного искусства, и в отношении искусства аналитики — вторая, не британская, а русская версия.
Но вернемся от Достоевского к Петрову и Цепову (мир их праху). Вспомним фразу Филина о том, что многовато трупов в этой непрозрачной истории. И полностью согласимся с его утверждением.
И признаем, что игра как-то соотнесла (мы сознательно используем эти термины и настаиваем на них) В.Золотова с конфликтом вокруг «Трех китов» и «Гранда». А значит, и вокруг БОНИ! И так далее! Повторяю еще раз: В.Золотов мог это сто раз не понимать. Но у игры-то есть свои правила и своя логика. Рассмотрим эту логику.
Она на самом деле вполне прозрачна.
Если некий клан вступает в противоборство с российскими партнерами Эрмарта и других авторов «Раша-гейта», то уже сам этот факт ставит его по одну сторону баррикад с теми группами, которые использовали БОНИ как политико-экономический ресурс своей игры.
И уж тем более тот групповой элитный актор, который СМИ называют «кланом Золотова—Черкесова», просто не мог не оказаться на одной стороне с БОНИ после того, как соприкоснулся с «Тремя китами» (которые, как мы убедились, были в этом самом БОНИ просто «по уши»).
«Так кто с кем воюет?» — спрашиваем еще раз мы себя и читателя. Сколько смыслов у игры?
Перечислим хотя бы самые основные.
Первый и простейший — воюют Демпартия США и Республиканская партия США. Новый имперский Рим своим внутренним конфликтом побуждает конфликтовать провинции, а те оказывают обратное давление на Рим. Есть этот смысл? Да, он есть. Но к нему все не сводится.
Второй, чуть более сложный, но не окончательный смысл в том, что воюют между собой не просто демпартийные и республиканские ставленники в спецслужбах. В рассматриваемую войну вовлечена очень определенная группа внутри прореспубликанской спецелужбистской элиты.
Мы уже обратили внимание на то, как яростно атакует «мини-2» и ее рупор left.ru Ф.Эрмарта и Р.Гейтса.
Мы обратили внимание также на то, что над этим «мини-2» есть БОНИ, а в БОНИ — такой уважаемый человек, как староста Синодального Собора Знамения Божьей Матери в Нью-Йорке, подчиненного РПЦЗ, князь В.Голицын.
Мы также подчеркнули, что В.Голицын — достойный представитель «русской группы» внутри американской элиты. То есть и аристократ, сохранивший в себе «русское чувство», и патриот США.
При этом В.Голицын просто не может не быть интегрирован в весьма влиятельную белоэмигрантско-монархическую диаспору в США. Как ему не быть интегрированным? Но если он в нее интегрирован, то он интегрирован в нее как в целое. А она как целое включает в себя и родственные круги в Европе. Это очень сложный вопрос. Как построены эти круги, как живут и трансформируются внутри них межгрупповые конфликты, несущие на себе отпечаток еще досоветской русской истории?
Просто для того, чтобы поверхностно ввести читателя в подобные смыслы и одновременно не изменить хроникальной природе изложения, я приведу некие высказывания, появившиеся неслучайным образом именно в интересующий нас период.
Я имею в виду статью К.Бенедиктова «Проект «Виндзор» в № 16 журнала «Смысл» за 2007 год. Сразу отметим, что этот номер был своего рода «знаковым». Ведь значительная часть статей этого номера посвящена конфликту вокруг ареста генерала Бульбова и статьи Черкесова. Причем симпатии «Смысла» и его главного редактора М.Шевченко явно на стороне Черкесова.
Статья «Проект «Виндзор» идет под одной рубрикой со статьями о конфликте вокруг Бульбова. Но посвящена она СОВСЕМ ДРУГОМУ… ИЛИ ТОМУ ЖЕ САМОМУ? Это и есть ключевой вопрос.
В любом случае статья Бенедиктова посвящена возможности учреждения в России конституционной монархии. Скажут: «Подумаешь! Кто только об этом не говорит?» Извините, тут важно, кто именно и что говорит. А также когда и в каком контексте.
Привожу высказывание К.Бенедиктова:
«Создается впечатление, что по крайней мере для некоторых групп элит такой вариант (учреждение конституционной монархии. — С.К.) был бы предпочтительнее неустойчивой полупрезидентской системы. (…) Если проект установления в России конституционной монархии существует, то кандидатура принца Майкла Кентского, несомненно, рассматривается в качестве одной из приоритетных».
Принц Майкл Кентский — внучатый племянник Николая II, патрон Российско-Британской торговой палаты и вообще своего рода главный эмиссар Виндзорской династии на российском направлении. В списке кандидатов на российский престол он возникает не в первый раз.
Отметим, что еще в 1996 году британский писатель Фредерик Форсайт написал роман «Икона». В нем сотрудник ЦРУ по фамилии Монк (то есть монах; интересно, какого ордена?) с ведома правительств США и Великобритании предотвращает приход к власти в России фашистских сил. И для стабилизации положения в России учреждается конституционная монархия во главе с неназванным принцем из дома Виндзоров. Биографические и генеалогические сведения о данном принце в изложении Форсайта как-то поразительно совпали с аналогичными данными о Майкле Кентском.
