Книга Вооружен и очень удачлив - Людмила Горбенко

Грустно, но приходится признать: моя собственная, можно сказать, родная домашняя нечисть относится ко мне совершенно наплевательски.

Наверное, я слишком мягкий по характеру. Вот у моей напарницы Второй совершенно иная ситуация: ее нахлебники ходят по струнке, лишний раз боятся кашлянуть и по утрам приносят строгой хозяйке кофе в постель. Что же касается лучшего друга, то Третий и вовсе проживает в гордом одиночестве, ибо не родилась еще на свете зверушка, способная выжить в нелегкой борьбе с этим прожорливым хозяином за кусок еды.

Тихо бурча под нос и придумывая страшную кару для распоясавшейся домашней нечисти, я побрел на кухню, оставляя за собой мокрую дорожку следов. Зоркий взгляд, брошенный на скудное холостяцкое хозяйство, выделил среди хаоса несколько предметов, идентифицированных мною как потенциально пригодные для еды.

К сожалению, более внимательный осмотр сократил их количество до одного.

Остатки психоделически синей колбасы отпали сразу— за это угощение душевой не то что ногами, задом трубу заткнет. Два одиноких огурца, стыдливо скорчившиеся в углу подоконника на тарелке и мастерски задрапированные пучком укропа, выглядели как прошлогодние покойники и пахли примерно так же. А вот вчерашний бутербродик, забытый на столе, оказался вполне ничего, даже не покоробился, держится молодцом. Винишко и вовсе свеженькое, практически только что открытое — еще головная боль от вечерней дегустации не прошла. Придется оторвать от сердца и добавить к бутерброду.

Пусть проклятый нахлебник подавится, очень уж освежиться хочется.

Тарелка была торжественно внесена в санитарный отсек. Огрызок бутерброда заставил зажравшегося наглеца недовольно поморщиться, но початая бутыль плодово-ягодного была принята более чем благосклонно.

Поворчав для порядка, душевой сцапал угощение и удовлетворенно забулькал в углу.

Вернувшись в душевую кабину, я принял исходное помывочное положение и некоторое время терпеливо ждал.

Тишина. И сухо как в пустыне.

— Ну! Где вода? Ты же получил обещанное! Или все-таки посмел заткнуть трубу, дрянь вонючая?

— Да я фуф не фри фем! Ее фыкуфили! — не прерывая бодрого чавканья, равнодушно поведал душевой уже откуда-то из стены.

— Что? — не понял я. — Отставить хрюканье, говори внятно! Почему холодная вода не течет? Ты долго собираешься издеваться?

— Выключили ее… о… о…о… — Короткая фраза скользнула по потолку и выплеснулась из сухого крана, дразня хвостиком прицепившегося эха.

— Выключили?! Ах ты, мерзкий сортирный барабашка! — разозлился я. — Ты же заранее должен был знать! Я весь в мыле засохшем! Почему не предупредил?!

— Ага! — хихикнули из унитазного бачка. — Хрен бы ты тогда мне поесть дал!

Смыв с себя корку подсохшей пены кипятком под надрывные завывания «Ой, рыбина-а кудрявая-а-а-а…» счастливого душевого, я громко пообещал в самое ближайшее время угостить кое-кого пирожками с отравой, вытерся и, пыша одновременно телесным и душевным жаром, отправился одеваться.

Любовно составленной «пары» носков на месте не было.

Кошки Шивы тоже — вот странное совпадение!

Натянув на копыта то, что осталось от былой роскошной коллекции, я впрыгнул в раздвоенные по подошве ботинки, застегнул полевую форму, тихо выругался и еще минут десять потратил на то, чтобы отчистить камуфляж от налипшей серой шерсти.

Здравствуй, воспетое поэтами романтическое время — весна! Пришла, долгожданная ты наша, пора любви и кошачьей линьки!

Закончив приводить себя в порядок, я мельком глянул в зеркало, полюбовался нашивками, стряхнул с рогов пылинки и пригладил волосы.

— Краса-а-авец! — ехидно протянул в наушнике голос курирующего администратора. — Чистый, аккуратный — хоть картину рисуй! Только напрасно ты, Пятый, так старался. Полевой комбинезон не понадобится. Работенка сегодня предстоит несколько… э-э-э… специфическая…

— И в чем специфика? — насторожился я.

— Если коротко, будешь сопровождать смертное лицо мужского пола из пункта А в пункт Б.

— И только-то? — оскорбился я. — С каких это пор Организация выполняет функции охранного агентства? Я полевой работник шестого ранга!

— Слушай, сынок, хватит привередничать. Дали работу — делай ее. Сейчас не до тебя, других проблем хватает.

— Ага, — загорелся я. — Ловлю на слове! Значит, про масштабную боевую операцию все правда! Недаром в общаге по углам шушукаются! Расскажите подробности, до смерти любопытно.

— Пятый! — укорил куратор. — Ты просишь меня выдать служебные тайны? Меня?!

— Лучше узнать правду от родного курирующего администратора, чем питаться слухами, — твердо сказал я.

— Не имею права разглашать!

— Ну и ладно. Сейчас пойду в курилку и все узнаю лично от товарищей по филиалу.

— Вот уж поистине сверхнадежный источник! — Из наушника вылетел презрительный смешок. — Эти твои так называемые товарищи только и умеют, что байки травить!

— Ошибаетесь. Например, я в курсе того, что позавчерашней ночью душа покойного архимага Аша, принимающая вечные муки на нижнем круге преисподней, взлетела над сковородой и начала бешено крутиться вокруг своей оси, потому что кто-то из смертных потревожил его могилу. Говорят, две панны сначала почистили гроб на предмет золотишка, а потом надругались над мертвым телом.

— Брехня, — механически поправил куратор. — На самом деле склеп вскрывали трое: бродяжка-домушник, некромант и его сестра магисса-целительница. И никакого золота в гробу не было.

Я дипломатично хмыкнул.

— Тогда понятно, отчего они так разъярились, что повели себя… э-э-э… не слишком культурно.

— Что-то ты в последнее время стал излишне сексуально озабочен, Пятый, — ядовито сказал куратор. — Никак весна в голову ударила? Должен тебя разочаровать, но покойника никто не насиловал. Все гораздо хуже: его воскресили и допросили. Скажу больше: во время допроса архимаг Аш невольно чуть не похерил грандиозный план Организации. Сболтни он еще хоть слово — конец всему. Хорошо, черт-истопник вовремя сориентировался: быстро доложил наверх, и к месту захоронения нашего элитного грешника вылетела аварийная бригада. В последнюю секунду успели: заткнули рот болтливому мертвецу.

— Знаю, — кивнул я, — теперь он в Раю. У ночного дежурного прямо руки от волнения тряслись, когда рассказывал. Говорит, жуткое зрелище было: только что душа перед носом крутилась-вертелась, а потом — фюить! — пустая сковорода!

— Бред. У твоего дежурного руки тряслись, потому что он позорно бросил пост и с перепугу напился как свинья. На самом деле Аш удостоился не Рая, а всего лишь внеочередной реинкарнации. Допрос оказался для него слишком мучительным.

— Повезло. А чем он вообще прославился, этот старик? В курилке говорят, что на спор придумал каких-то невероятных биороботов, которые триста лет назад всемером разгромили целую армию.