Интересно, подумал он, когда я решил использовать «убийцу нейронов» против бедняги Гарольда, это тоже было озарением? Или просто усталый мозг решил не изыскивать сложных обходных путей и приказал идти напролом? А может быть, в этом и заключается сущность самадхи?
Перед ним колыхались черные тени – зловещие фигуры в капюшонах, без лиц. Ки-Брасу казалось, что достаточно небольшого усилия – и он разглядит, кто скрывается под темными бесформенными балахонами. Бедный Субхути, ты пребываешь в плену иллюзии, сказал бы по этому поводу Будда, нельзя разглядеть то, что видели чужие глаза и помнит чужая память.
Гарольд Статхэм-Пэлтроу не знал, с кем встречался Визирь в процессе подготовки операции «Ханаан». Он присутствовал при трех таких встречах, но собеседники Визиря ни разу не сочли нужным как-то представиться. От любопытных взглядов их защищала оптическая мембрана, применяющаяся в тех случаях, когда участники конференции по каким-то причинам желали сохранить инкогнито. Дважды сэр Рочестер обращался к одной из фигур «Ваше святейшество», но Гарольду это ровным счетом ни о чем не говорило. Визирь, судя по всему, и не собирался раскрывать ему инкогнито своих гостей, из чего Джеймс сделал вывод, что главная цель этих трех встреч заключалась в неких тестах, которым подвергали самого Статхэма-Пэлтроу – возможно, с целью определить, подходит ли он для руководства операцией «Ханаан».
Если только эта догадка была верна, таинственные собеседники Визиря разбирались в людях из рук вон плохо. Выбрать из всего немалого штата Агентства человека, который прекрасно умел поддержать разговор на любую тему, но ничего не смыслил в оперативной работе, – для этого требовался какой-то особый талант. Впрочем, похоже, именно подвешенный язык заместителя директора Департамента внешних связей и сыграл решающую роль при назначении его координатором операции.
Гарольда, разумеется, чрезвычайно занимал вопрос о том, кто эти люди, поделившиеся с Визирем информацией о готовящемся заговоре против «Асгарда». Впрямую сэр Рочестер ему об этом не говорил, но Статхэм-Пэлтроу был кем угодно, только не дурачком. Он с самого начала не сомневался в том, что операция «Ханаан» обязана своим существованием не гению Визиря, а каким-то материалам, попавшим в Агентство не без помощи загадочных господ в темных капюшонах. Именно по этой причине, как подозревал Ки-Брас, все материалы по операции оказались защищены кодом «Гоморра»: Визирь попросту хотел свести к минимуму количество посвященных в его отношения с Темными Капюшонами. Ведь, судя по тем беседам, на которых присутствовал Гарольд, директор АБТ выступал там совсем не в амплуа мудрого куратора, благосклонно выслушивающего информацию своих агентов. Едва ли не наоборот...
Он еще раз прокрутил в памяти все, что им с Танакой удалось извлечь из памяти Статхэма-Пэлтроу. Информации оказалось много, слишком много, из нее каким-то образом следовало извлечь самое важное, те жемчужные зерна, которые только и могли помочь Ки-Брасу в его расследовании. А для этого требовались свежая голова и некоторое количество свободного времени. Ни того ни другого у Джеймса не было, но проблема требовала немедленного решения. Поэтому он прибег к старому, как сама британская армия, правилу Донелли, которое гласило: «Если получил приказ вымыть слона, мой его по частям».
Трижды в разговорах Темных Капюшонов с Визирем прозвучало странное слово «часовщики». «Часовщики считают, что основная опасность для проекта „Толлан“ исходит не от Подполья», – проронил тот, кого сэр Рочестер называл «Ваше святейшество». Не «мы считаем», а «часовщики считают». И еще: «Вы же знаете любимое изречение часовщиков, сэр Рочестер – tempu sfugit[30]».
Из последней фразы следовало, что Визирь был неплохо осведомлен о загадочных часовщиках. Статхэм-Пэлтроу периодически предпринимал попытки разузнать у него побольше, но безуспешно. Один-единственный раз сэр Рочестер невнятно заметил, что это, мол, «наши друзья на континенте», что, разумеется, нисколько не помогало идентифицировать тех, кто пытался предупредить Агентство о плетущемся вокруг «Асгарда» заговоре.
Статхэм-Пэлтроу помнил их голоса – тусклые, пришепетывающие, словно пропущенные через специальные мембраны-деидентификаторы. Почему-то воспоминания о голосах Темных Капюшонов вызывали у него чувство, похожее на страх.
«Они хотят уничтожить изолят „Толлан“,– шепчет Капюшон, которого Гарольд про себя окрестил «инквизитором».– Они давно готовятся к этому, и теперь они почти готовы...»
«Господа,– звучит гулкий голос сэра Рочестера,– мне кажется, мы должны, хотя бы в общих чертах, ввести мистера Статхэма-Пэлтроу в суть дела. Задача, которую мы хотим на него возложить, требует некоторой осведомленности, не так ли?»
Даже если кто-то из силуэтов думает по-другому, никто не возражает директору.
«Мистер Статхэм-Пэлтроу...– Одна из темных фигур поднимает руку, и Визирь немедленно умолкает.– Вам приходилось слышать название «Ангелы Нодд»?
Гарольд на мгновение чувствует себя плавающим на экзамене студентом, но быстро берет себя в руки.
«Нет,– уверенно отвечает он.– Это название мне незнакомо. Какая-то новая террористическая группа?»
«Не новая.– В голосе Капюшона явственно звучат брезгливые нотки.– Скорее, прочно забытая... Когда-то ее основал сам Хьюстонский Пророк».
«С какой целью?»– Голос Статхэма-Пэлтроу дрожит от волнения.
«Окончательно решить проблему трэш-контингента. Пророк, видите ли, панически боялся того, что трэшеры смогут когда-нибудь вернуться из-за Стены. „Ангелы Нодд“ должны были покончить с этой угрозой раз и навсегда...»
Вот откуда они взяли этих своих «Ангелов Нодд», с досадой подумал Ки-Брас. Не вычислили путем сопоставления отдельных разрозненных фактов, не определили по агентурным разработкам – нет, просто получили на блюдечке из рук этих странных «часовщиков». Такое впечатление, что «Ангелы» им чем-то здорово насолили...
Вопрос о том, почему безымянные гости Визиря так пекутся о судьбе двух миллиардов запертых за Стеной трэшеров, постоянно вертелся на языке Гарольда. Однако у него хватило ума промолчать, и во время третьей беседы его терпение оказалось вознаграждено – «Его святейшество» произнес фразу, которую можно было рассматривать как своеобразный ответ на незаданный вопрос.
«Часовщики рассматривают перемещение изолята „Толлан“ как часть глобального проекта „Ковчег“. Именно поэтому мы заинтересованы в том, чтобы все прошло по первоначальному плану»– так звучала третья, самая загадочная, фраза, в которой упоминались «часовщики». Что она означала – бог весть. Собственно говоря, Ки-Браса не слишком занимали теоретические вопросы. Пусть даже собеседники Визиря пытались с помощью Агентства свести какие-то стародавние личные счеты с «Ангелами Нодд» – значение имело только то, что угроза, на которую они указали сэру Рочестеру и Статхэму-Пэлтроу, приобретала вполне реальные очертания.
