Меньшиков, 24 февраля
Англия, Германия, Франция… это звучит гордо. Соединенные Штаты – это звучит богато и могуче. Италия, Испания, Греция – звучит красиво. Даже Китай, Япония, Индия дали великие цивилизации, даже Аравии и Египту есть, чем похвалиться. Это вкладчики в общечеловеческую культуру, и очень крупные. А Россия? «Ничего». Бисмарковский анекдот о русском «ничего». Самовар, квас, лапти.
Путешествие Геркулеса по России ничем не отмечено, кроме людей с собачьими головами. Апостол Андрей ничего не нашел удивительного в России, кроме банных веников. Робинзон Крузо – кроме ужасных сибирских дикарей и ссыльных вельмож. В глубочайшей древности наши предки прославились только пьянством своим и верховою ездой (кентавры). Нет меры презрению, какое возбуждают русские в иностранцах XVI–XVII века – в эпоху открытия новых земель, когда Европа знакомилась с живым инвентарем зеленого шара и имела критерием возрождение. В России или ничего не находили, или много скверного.
Только в прикосновении с Европой Россия как будто стала принимать облик культурной страны. Но вспомните горькое пророчество Руссо о России («сгнила, раньше чем созрела»). Вспомните Чаадаева и всю русскую интеллигенцию, точно отравленную своим патриотизмом. И в XIX веке мы ничего не дали более знаменитого, чем нигилизм. И в XX веке ничего, кроме оглушительного падения в пропасть…
Ну что делать. Стало быть, такая наша планида, скажет иной мужичок, почесывая вшивую голову, а большинство, может быть, и этого не скажут. Милые, не плачьте! Не Бог весть что и потеряли! Независимость ваша была фикцией: ведь вы были в рабстве немецкой же династии, притом выродившейся и бездарной. Просвещение ваше было фикцией. Величие и слава – дурного сорта.
П. Е. Мельгунова, 25 февраля
Вчера с последним, верно, поездом вернулся С. (С. П. Мельгунов – прим. авт.) из Петербурга. Выехал он ночью с 10-го на 11-е и ехал около 40 часов в товарном вагоне на своем чемодане с двумя бутербродами. <…> Каждого нового влезающего сверх того, что влезло сначала, уже не пускали, образовав сразу что-то вроде содружества для обороны вагона. «Какие же вы товарищи?» – говорили им, но они не пускали. Резкая разница между матросами и солдатами. Матросы все вооружены и без отпусков, солдаты – без оружия и с отпусками. Матросы спрашивали солдат: «Как вы отдали оружие?» – «Да нас загнали по 10 человек для проверки отпусков, окружили красногвардейцами и отобрали» – «Зачем отдавали, я бы один 10 красногвардейцев (ругань) зарезал бы». И начинается страшная ругань красногвардейцев, что они грабят, что у одного нашли 15 тысяч, и т. д. Когда заговорили о войне: «Довольно мы в окопах три года сидели, пусть они теперь повоюют». Они – красногвардейцы. «Они работали на оборону, были на учете, теперь заводы закрываются, они и идут в Красную гвардию, пусть повоюют, да они разве куда-нибудь годны», и т. д. «А если немцы придут?» – «Пусть порядок заведут». <…> О «буржуях» ни слова, вся ненависть к Красной гвардии.
Е. И. Лакиер, 25 февраля
Ходят ужасные слухи, что всех офицеров, увезенных на «Алмаз», живыми сбрасывали в море с тяжестью на ногах. Это узналось таким образом: нужно было починить подводную часть «Алмаза», и для этой цели наняли водолаза. Когда его спустили вниз, то он увидел целый лес офицерских трупов со связанными руками, которые качались в воде, как живые. Это так на него подействовало, что когда его подняли, то он оказался сумасшедшим. Теперь он бегает по улицам и исступленно кричит: «Лес, лес!» Большевики его ловят, чтобы убить. Тогда спустили другого водолаза и его подняли без чувств. Эти слухи распространились с молниеносной быстротой, нам сразу об этом сообщили из трех источников.
О. В. Сиверс, 25 февраля
Австрийцы, по слухам, идут вместе с отступившими от Киева украинскими войсками очищать здешний край от большевиков. Садовник, ездивший за семенами в Кременчуг, сказал, что на каждой станции стоят пулеметы и расхаживают красноармейцы, все больше мальчишки лет по шестнадцать или семнадцать. <…> Рассказывают, что большевики раздавали в Гадяче винтовки желающим к ним примкнуть (всего разобрано около 2800), но патроны к ним раздавать воздерживаются, главным образом потому, что не уверены в этих новых большевиках-добровольцах. Правда, еще недавно все были большевиками, а теперь от них открещиваются.
У наших крестьян ясно заметна перемена курса, с нами все стали любезнее. Я распространяю слух, что записываю все, что случается, а так же как к нам относятся. Сегодня Марья Леопольдовна сказала нам, что один крестьянин из Сиротского хутора, участвовавший в обыске, произведенном осенью в нашем доме, просил меня вычеркнуть его из штрафного списка, уверяя, что он не хотел идти, а его заставили. Очень хороший это признак.
А. А. Блок, 26 февраля
Я живу в квартире, а за тонкой перегородкой находится другая квартира, где живет буржуа с семейством (называть его по имени, занятия и прочее – лишнее). Он обстрижен ежиком, расторопен, пробыв всю жизнь важным чиновником, под глазами – мешки, под брюшком тоже, от него пахнет чистым мужским бельем, его дочь играет на рояли, его голос – тэноришка – раздается за стеной, на лестнице, во дворе у отхожего места, где он распоряжается, и прочее. Везде он.
Господи, боже! Дай мне силу освободиться от ненависти к нему, которая мешает мне жить в квартире, душит злобой, перебивает мысли. Он такое же плотоядное двуногое, как я. Он лично мне еще не делал зла. Но я задыхаюсь от ненависти, которая доходит до какого-то патологического истерического омерзения, мешает жить.
«Ранее утро», 27 февраля
От редакции.
Третьего дня нами получено от комиссариата по делам печати следующее сообщение:
«По постановлению президиума Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов в Москве с сегодняшнего дня, 25 февраля, вводится цензура на все газеты и журналы. В цензуру следует предоставлять решительно все материалы, касающиеся политики и военных событий, статьи, фельетоны, заметки, сообщения и проч. Цензуре подлежат также решительно все предназначенные к помещению в газете аншлаги, заголовки сведений о текущих событиях.
Газеты и журналы, не предоставившие сегодня материалы в цензуру, допускаться к выходу не будут».
Протестуя против нарушения свободы печати, возвращающего нас ко временам цензурного гнета, редакция «Раннего Утра» не находит возможным оставлять своих читателей в полном неведении относительно того, что происходит в трагические дни, переживаемые Россией.
В виду этого с сегодняшнего дня газета «Раннее утро» выходит с предварительной цензурой.
К. А. Аллендорф, 28 февраля
Все говорят,
