выстрадал.
Он обеспокоен тем, что Гарри попытается уменьшить страдания, которые Ворлост причинит этим двоим, но Гарри не может смотреть, как Северуса Снейпа, который, повернись жизнь иначе, мог быть его отцом, убивают или даже причиняют ему вред.
Драко Малфой, с другой стороны, не вызывал подобной сентиментальности.
Единственная проблема в том, что Северус Снейп и Драко Малфой — родственные души, и потеря еще одной родственной души убьет директора так же верно, как и Смертельное Проклятие.
Прочитав это в глазах Гарри или в его эмоциях, Ворлост соглашается.
— Директор, вы останетесь здесь, — говорит Гарри, беря Малфоя за локоть и выводя его из комнаты, — мы отойдём всего минуту. Ворлост, не мог бы ты…?
В конце концов, они втроем заходят в маленькую комнатку рядом, которая быстро защищается оберегами, не дающими звукам покидать комнату и проникать в неё.
Малфой вот-вот расплачется, когда Гарри поворачивается к нему. Этот мальчик ненамного старше его, и единственная его вина в том, как его воспитали. Если кто-то и виноват, так это его родители, слишком сильно опасающиеся за свою судьбу.
С другой стороны Малфой сам противопоставлял себя Гарри со всей возможной злобой и ненавистью, на которые только был способен, а затем превратил эту неприязнь в агрессию, а насилие в жестокость. Гарри даже не нужно напрягаться, чтобы вспомнить сотню случаев, когда Малфой нападал на него словесно, физически, магически, без всякой на то причины.
— Ты дашь мне нерушимую клятву никогда никому не раскрывать, что я собираюсь сделать с тобой в этой комнате, — говорит Гарри.
Голос Гарри звучит мягко, но только глупец проигнорирует скрытую в его словах угрозу.
Малфой, при всех своих недостатках, не идиот.
Ворлост скрепляет их клятву, помогая Гарри сделать ее как можно более надежной.
Сделав это, Гарри атакует Малфоя с жестокостью, на которую он считал себя неспособным.
Он говорит:
— Первой родственной душой Северуса Снейпа, личностью которой он тебе не назвал, была моя мать.
Малфой вздрагивает, как от удара, но выпрямляется с недоверием в глазах. Он достаточно умен, чтобы ничего не говорить.
— Вот почему он так меня ненавидел, — продолжает он — Я не его сын, хотя должен был им быть. Я сын того, кто издевался над ним и украл его родственную душу. Потому что его первой родственной душой была Лили Эванс. Женщина. Магглорожденная. Его самый близкий и дорогой друг, близкий к нему по возрасту.
Малфой сходит с ума, обдумывая сказанное. Будучи чистокровным мужчиной, радеющим за чистоту крови, который почти на двадцать лет моложе директора Снейпа, он является воплощением всего, чем Лили Эванс не являлась.
— Ты врешь! — ему удается вырваться из своих мыслей.
— Нет, — почти любезно отвечает Гарри. Он знает, что доброта иногда ранит больше, чем могла бы причинить всякая жестокость мира. — Он не расскажет тебе о ней, потому что не хочет, чтобы ты волновался. Он не хочет, чтобы ты сравнивал себя с ней и замечал, насколько ты хуже неё. В конце концов, он хороший человек, даже если никогда не сможет любить тебя так же сильно, как Лили Эванс.
— Это не правда! — теперь Малфой уже кричит, его лицо покраснело от злости, в глазах стоят слёзы — Это грязная ложь! Сев никогда бы… Он никогда… Я тебе не верю!
— Это правда, — подтверждает Ворлост — В прошлом он пришёл ко мне, чтобы умоляя об одолжении, он умолял о жизни Лили Поттер, жизни своей родственной души. Я спросил его, уверен ли он, что хочет этого. В конце концов, разве женщина не возненавидела бы его, если бы из-за него погибли её муж и сын? И он сказал мне: «Мне все равно, пока она жива, чтобы ненавидеть меня. Она мой мир. Без нее я не смогу жить.» Вот что он сказал мне, слово в слово.
— Как ты думаешь, почему он защищал меня? — аккуратно продолжает Гарри. — Держу пари, он никогда не рассказывал тебе об этом. Ты, наверное, даже не знаешь, что она лежит там, в его потаенной комнате, которая защищена лучше, чем весь его дом, и выглядит такой же прекрасной, как и всегда, чтобы он мог смотреть на нее, когда ему заблагорассудится. Всякий раз, когда он чувствует потребность бежать от своей новой родственной души. — он смотрит на Малфоя долгим взглядом, обращая внимание на его внезапно побледневшие щеки, на то, как он дрожит, как будто вот-вот упадет в обморок, на руки, обхватившие бока в защитной позе. — У тебя может быть его тело, но у тебя никогда не будет его сердца. Оно всегда будет принадлежать моей матери, умной, невероятной и непобедимой Лили Эванс.
Он делает паузу, чтобы его слова дошли до возбуждённого сознания Малфоя, а затем наклоняется ближе, чтобы нанести смертельный удар.
— Мне жаль тебя, несчастная душа.
Без дальнейших церемоний он выходит из комнаты, оставляя Малфоя с будущим, наполненным сомнениями, страхом и неуверенностью, а Снейпа в догадках, что случилось с его родственной душой, которую он обожает больше, чем свою собственную жизнь, чем другую свою вторую половинку, которая никогда не принимала его, а затем ушла.
Оглядываясь назад, Гарри может сказать, что, возможно, слишком близко к сердцу воспринял осквернение трупа своей матери, несправедливое обращение и жестокие слова учителя по отношению к невинному и невежественному ребенку.
Ворлост снова прижимает Гарри к себе, гладя его волосы и спину. Удивительно, насколько сильно он изменился, превратившись из человека, который не знал, как обниматься, в человека, который, не задумываясь, предлагает утешение.
Гарри прижимается ближе и закрывает глаза.
Ворлост занят еще несколько часов, отдавая несколько последних приказов и дважды проверяя, все ли члены Ордена благополучно заключены в тюрьму. В качестве меры против дальнейших мятежных мыслей он оставляет на виду изуродованные кусочки, оставшиеся от Аластора Грюма после мести Беллатрикс Лестрейндж, молчаливое обещание того, какая судьба их ждет, если они продолжат свои протесты.
Тем временем Гарри рассказывает Диане и Нерону о своем успехе и играет с крестником, стараясь не думать о серьезном разговоре, который хочет начать Ворлост, как только его дела закончатся. И Диана, и Нерон уверяют его, что ничего страшного не произойдёт, но он не может успокоить свои нервы.
Когда они выгоняют его, чтобы уложить Пака спать, Гарри возвращается в особняк Ворлоста, чтобы поговорить с домашними эльфами, говоря им то же самое, что и своим друзьям. Он пишет письмо для своих учеников, говоря им, чтобы они не беспокоились, и отправляет его после почти часа почёсываний Хедвиг.
Наконец, Ворлост возвращается. Гарри
