— И этого достаточно?
— Ты имеешь в виду — для того, чтобы уничтожить жизнь на планете?
— Да.
— Так, значит, в одном галлоне около трех целых и четырех десятых триллиона бактерий, — прикинул я. — Скорость размножения у них около десяти процентов в день. Даже при двадцатипроцентной ежедневной гибели прироста количество более чем достаточное — два раза по десять в восемнадцатой степени за неделю, а это больше, чем нужно для начала эпидемии.
— Ничего себе, — распахнула она глаза.
— Угу. И в зависимости от числа новых распространителей… через месяц или около того бактерия может стать такой же повсеместной, как, скажем, стафилококк.
— Ваше здоровье, — прогудел мне Майкл Вейнер в другое ухо.
— Спасибо, — сказал я. — Да, ни один юмор не может сравниться с юмором висельника.
Он кивнул.
— По крайней мере, похоже, что они там всё знают, — сказала Эшли.
— Будем надеяться, — ответил я.
Вообще-то говоря, для оптимизма оснований было больше, чем для скептицизма. Судя по тому, что я видел, американские и канадские детективы поработали удивительно хорошо. Я думал, им понадобятся недели, чтобы завести на Цервика дело, но они справились за два дня. Хотя, наверное, обвинительную базу юристы легко получили бы просто с веб-сайта. Он в своем блоге оставил столько намеков, что даже странно, как я его не обнаружил раньше. То, как Цервик рассуждал о диснейуорлдовском ужасе, наводило на мысль, что его заботит вовсе не эта проблема — он побаивается, как бы его не обошли и какой-нибудь косоглазый тинейджер не украл бы его место в истории. Почему я не вычислил его тогда? Я в тысячный раз назвал себя идиотом. Если б не моя невнимательность, мы могли бы обойтись без больших заморочек. Правда, тут легче сказать, чем сделать. Что в особенности касается меня, человека, для которого эмпатия требует некоторых усилий. Ладно, дай себе некоторую поблажку. Ведь небольшую страничку Адской Гнили видели тысячи людей, включая психологов из ДВБ, и никто не насторожился, невзирая на такие перлы:
Люди делали фильмы, игры, писали истории про КОНЕЦ СВЕТА в течение ЧЕТЫРЕХ ТЫСЯЧ ЛЕТ. А почему? Да потому что знали: ВОТ ТО, ЧТО НУЖНО. И наконец, для этого есть средство [sic].
Может быть, это высказывание пропустили, потому что Мэдисон не назвал ничего конкретного. Не упомянул имен, мест, дат. Да, кстати, как ни странно, он выбрал 21 декабря произвольно. В блоге нет никаких упоминаний о календаре майя, доколумбовом периоде… Он словно взял число наугад. Хотя я был уверен в противном.
— Двести секунд, — сказала Ана.
Все в зале немного напряглись. Майкл Вейнер начал покашливать, а потом уже не следил за происходящим. Но хотя бы никого не стошнило. Кто-то включил канал обмена, и мы слушали, как старший офицер в последний раз проверяет посты.
— Группа «Хазмат А».
— На месте, — ответил женский голос.
— Группа «Хазмат Б», — проговорил старший.
За следующие шестьдесят секунд готовность к рейду выразили группа химической защиты, специалист по ядам, группа снижения биоопасности, использовавшая антивирусные и антибактериальные спреи, два специалиста-пульмонолога, бригады двух грузовиков с газовыми компрессорами, кинологи с поисковыми собаками, команда саперов, специалист по обслуживанию робота для обезвреживания взрывных устройств. Потом командир вызвал три группы захвата. Они именовались подразделениями. В каждом по пять человек — старший, два бойца, приборист и замыкающий. Два подразделения должны были ворваться через переднюю дверь, обыскать комнаты нижнего этажа и подняться на второй. Третий отряд брал на себя кухню и подвал.
— Высокий А, — выкликнул командир.
— На месте.
Откликнулись еще шесть «высоких» — прибористов. Каждый занимал свой пост — на крыше или телефонном столбе. В других ситуациях часть из них выполняли бы снайперскую работу, но сегодня винтовки им не выдали. И вообще «операция “Козел”» отличалась тем, что вблизи зоны захвата не было оружия. Не потому, что не существовало реальной опасности ответного огня (кого это могло волновать, когда мир стоял на грани гибели?). Дело в другом: захват подозреваемого живым и в целости важнее жизни агента. Приехали автомобили с цветографической раскраской. На Маргерит-авеню неподалеку от дома остановились две «скорые помощи». Пожарная машина припарковалась на Эмеральд. Словно из воздуха, появились около двадцати полицейских машин и заблокировали четыре квартала, окружавшие дом восемьсот двадцать.
— Есть вопросы? — прозвучал голос старшего. — Остается семьдесят секунд. Я хочу проверить все спецзадания по восемьсот двадцатому.
— Все спецзадания контролируются, — произнес кто-то с британским акцентом.
Это означало: как только группа захвата проникнет внутрь, электричество вырубят, чтобы в приборах ночного видения не возникло помех; в охранной службе дверная сигнализация Цервиков отключена; у миссис Цервик по-прежнему два кота и нет собаки. Ана еще раньше сообщила, что шесть соседских собак, которых сочли слишком бдительными, получили дозу снотворного. Как это сделали, было неясно, но спецназовцы не хотели вызвать подозрение у соседей, так что, вероятно, подослали домушников с таблетками диазепама в мясной оболочке. Спецзадания включали также и перевод часов. То есть около двух ночи практически все приборы с таймером и часовые механизмы в доме начали отставать на шестьдесят секунд. Ловкачи перезагрузили линк с атомными часами на компьютерах Мэдисона, изменили показания Интернета и сотового телефона и даже посылали с замедлением телевизионный сигнал на спутниковую тарелку на крыше и на старомодные радиоприемники, если кому-нибудь придет в голову их включить. Конечно, все наручные и автономные настенные часы работали без задержки, но кто в наши дни на них смотрит? В общем, если какой-нибудь бдительный тип заметит неладное (мне лично происходящее представлялось достаточно крупной операцией — ее вполне можно было принять за иностранное вторжение) и начнет трепаться об этом по мобильному или в Сети, его успеют перехватить.
— Хорошо, — сказал старший. — Коричневая команда, я…
Звук прервался. Наступила тишина.
В нашем конференц-зале все настороженно заерзали. Все восприняли паузу как акустический эквивалент черных чернил, вымаравших строку текста в документе ЦРУ.
— Он наверняка проверяет БОВы, — раздался голос Аны.
Она имела в виду боеприпасы объемного взрыва. Если честно, эту информацию ни мы, ни люди в ВИП-прицепе, ни даже сам Линдси Уоррен (который, несомненно, смотрел передачу в своем оборудованном патогенной защитой бункере в Гиперчаше) не должны были знать.
На раннем этапе обсуждения «операции “Козел”» некоторые говорили о том, что может возникнуть необходимость уничтожить весь город. В наше время такие вещи делались с помощью зарядных устройств, которые располагали кольцом вокруг обозначенной территории. Все живое на ней взрыв стирал с лица земли. Ана рассказала, что американцы дважды прибегали к этому методу в Афганистане и в обоих случаях биоматериалы в подпольных лабораториях превращались в ничто. Но что касается «операции “Козел”», то от этого варианта быстро отказались, и не из каких-либо моральных соображений, а совершенно по иным причинам. У Мэдисона (хотя по психологическому портрету это представлялось маловероятным) могли быть сообщники или, если помягче выразиться, единомышленники. Допустим, он взял да и переправил им по электронной почте часть своих исследований, а они ему взамен переслали материал. А в самом кошмарном случае он уже приступил к выполнению своего адского плана. Не совсем ясно, как именно Цервик собирался это сделать… Но разве сложно, к примеру, разослать бандерольки по разным адресам во всем мире?
